Александр Власов - Верхний этаж
Пробежав глазами по корявым печатным буквам записки, Зоя взволнованно подала ее Иннокентию Гавриловичу. Олег не уходил и ревниво следил за тем, как прочитанная директором записка пошла по рукам, вызывая у одних недоумение, а у других задумчивую улыбку.
«Расписка, — значилось над текстом, который по форме действительно напоминал этот документ. — Дана хорошему человеку — Зое Владовой в том, что я, нижеподписавшийся, обязуюсь не потратить на себя ни копейки, пока не выплачу хорошему человеку всю стоимость мотоцикла и шлема». И подпись была многозначительной: «Плохой пока человек».
— Ты читал? — спросил Иннокентий Гаврилович у Олега.
— Еще бы!
— Веришь?
— Верю! — не задумываясь ответил Олег.
Ка-пэ-зэ
Никто специально не объявлял в училище о пропаже мотоцикла, но после обеда все уже знали об этом. Неизвестного вора ругали последними словами и искренне желали, чтобы поскорей нашли и его, и мотоцикл. Ребята были уверены, что милиция извещена и преступник далеко не уедет и никуда не спрячется. Никому и в голову не приходило, что искать вора надо в самом училище.
Из всех ребят только Олег кое-что знал, но молчал. Вынутая из ящика расписка поразила его искренностью, намеком на раскаяние и невысказанным стремлением исправиться. Не понимая причин, которые толкнули на кражу, а затем заставили написать расписку, Олег с любопытством и, пожалуй, даже с сочувствием думал об этом странном «плохом пока человеке». Кто он и почему так поступил? По мнению Олега, ни в его группе, ни на курсе, ни во всем училище не было парня, способного на такой поступок. О Семене он даже и не вспомнил — очень уж тот не походил на кающегося грешника.
Зато Никита Савельевич не переставал думать о нем. Но как проверить подозрение? Если оно ошибочно, то любой разговор с Семеном принесет непоправимый вред.
С большей определенностью подозревал Семёна завхоз. Он не забыл ни хромого парня, ни подслушанный тогда разговор и был почти уверен, что Семен сыграл роль наводчика — подсказал, когда и как увести мотоцикл. Продумав эту версию, завхоз забеспокоился даже больше, чем в тот момент, когда узнал о краже. Участие в ней Семена вызывало обоснованную тревогу. Завхоз почувствовал себя в опасном тупике. У него был выбор: либо скрыть от всех свои подозрения, либо сообщить о них директору. Но и то, и другое могло привести к самым неприятным последствиям. Допустим, он сходит к директору. Семена вызовут и прижмут, а он в отместку расскажет про ту неудачную попытку незаконно продать черный кафель. И начнет разматываться клубочек! Положим, воришке, изобличенному с помощью завхоза, не очень-то поверят, и все же…
А если промолчать? Но завхоз не надеялся на долготерпение Зои Владовой и опасался, что в милиции все же узнают о краже. Воришек найдут без его помощи, и он потеряет преимущество — быть первым в разоблачении преступника. Если арестованный Семен проболтается про кафель, то в этом случае веры ему будет больше.
До самого вечера колебался завхоз, не решаясь сделать окончательный выбор. Он несколько раз выходил из своей комнаты и направлялся к директорскому кабинету, но всякий раз возвращался назад. Посидев за столом с минуту, он вскакивал и начинал вышагивать вдоль шкафов с папками отчетности, которую он вел так, что его всегда ставили в пример другим хозяйственникам.
У Семена были свои переживания. Он как-то отрешился от всего сделанного им в то утро и не вспоминал ни о мотоцикле, ни о Сороконоге. Позовут милицию или не позовут — вот тот единственный вопрос, который целиком занимал его мысли. И думал он об этом не как мелкий трусливый воришка, стремящийся избежать разоблачения и наказания. Семену казалось, что в ближайшие часы решится вся его дальнейшая жизнь. Если обойдутся без милиции, — значит, поверили ему, по-доброму приняли и звонок, и расписку, которые и самому Семену представлялись совсем неубедительными. Но тем дороже была бы ему именно такая необоснованная вера в него, и он не подорвал бы ее ничем и никогда.
А если вызовут милицию, он горько и злорадно посмеется над собой и над теми, кого считал хорошими людьми. Посмеется и запомнит навсегда, что ни перед кем нельзя распахивать свою душу.
Ребята не догадывались, о чем размышлял Семен, склонившись над листами с машинописным английским текстом. Они думали, что он учит реплики Шерлока Холмса.
— Мы можем пройтись дуэтом, — предложил Олег, забежав в комнату. — Мне тоже повторить невредно. У доктора Уотсона текст посложней, чем у тебя.
— Давай, — вяло согласился Семен.
Английские фразы никак не хотели оставаться в его памяти, но он боялся огорчить Ирину Георгиевну и надеялся с помощью Олега припомнить хотя бы то, что раньше успел выучить к репетиции.
— Сматываемся отсюда! — сказал Петька Борису. — Шерлок Холмс такой дуэт закатит — уши зажмешь!
— Сыщик тут, — буркнул Борис, — а мотоцикла нету.
— Слышишь, Шерлок Холмс? — подхватил шутку Петька. — Ты бы лучше своим делом занялся! Ворюги на свободе гуляют, а ты дуэты петь собрался!
— Нет никакого ворюги! — возразил Олег и, оглянувшись на дверь, прошептал: — Это не вор! Не знаю кто, только на вора совсем не похоже!.. Вообще ничего пока не понятно!.. У директора совещание было. Всякое там говорили, а Иннокентий Гаврилович и Зоя решили ждать и никуда не сообщать!
— А Конь был? — спросил Семен, чувствуя, что теплее и уютней стало ему вдруг.
— Был… Только никому ни слова! — предупредил Олег. — Он тоже считает, что это не вор! А Ирина Георгиевна даже чуть не расцеловала Зою за то, что она шуметь запретила из-за своего мотоцикла!
— До меня не дошло! — признался Петька. — Украл, а не вор!
— Больше ничего не скажу! — Олег прикрыл рот ладонью. — И так разболтался!
— Правильно! Хватит! — поддержал его Семен. До репетиции осталось два часа.
Он придвинул поближе текст своей роли, заранее зная, что теперь быстро выучит все реплики.
Вдвоем они усердно занимались до самой репетиции. Поправляя произношение Семена, Олег удивлялся упорству своего партнера, который не только запоминал английские фразы, но и по-актерски сопровождал их скупыми жестами Шерлока Холмса.
— Ты сегодня в ударе! — сказал Олег, когда они закончили заниматься. — Боюсь — переиграешь меня!
— А ты как думал! — весело ответил Семен, не ожидая, что репетиция обернется для него постыдным провалом…
Завхоз первым заметил милиционера, входившего в училище. В ГАИ без труда по номерному знаку установили, кому принадлежит брошенный в кустах рядом с шоссе мотоцикл. Сначала лейтенант побывал у Зои дома и, не застав ее, приехал в ПТУ.
— Вы к нам? — спросил завхоз, поспешив ему навстречу. — Вас все-таки вызвали?
— А без вызова к вам нельзя? — уклончиво ответил лейтенант, пряча за приветливой улыбкой профессиональное стремление побольше узнать и поменьше сказать самому.
— Пожалуйста! — радушно воскликнул завхоз и представился: — Кокарев. Веду хозяйство данного объекта.
— Лейтенант Побратов! — козырнул милиционер. — Хочу зайти в ваш комитет комсомола.
— Так я и думал!.. Вы насчет мотоцикла?
Лейтенант промолчал, предоставляя завхозу возможность высказаться.
— И конечно, хотите видеть Зою Владову? — проницательно продолжал тот. — Вы ее увидите! Но предварительно прошу зайти ко мне. Есть у меня для вас информация к размышлению.
Лейтенант согласился и, не задав ни одного вопроса, узнал, как и когда обнаружили пропажу мотоцикла. Ничего не прибавляя и не придумывая, завхоз рассказал также и о своих подозрениях.
— Темный паренек! — говорил он о Семене. — И связи у него мутные. Я могу ошибиться, возвести напраслину на хороших ребят, но перед вами обязан высказать свои наблюдения. Ничего особенного, пустяки — ухватки, ужимки, ухмылки, словечки… Вот они и настораживают!
— Действительно — пустяки! — согласился лейтенант, но подумал, что версия завхоза объясняет все факты, известные в ГАИ. — Можно мне посмотреть на этого вашего Семена Заботина?
У лейтенанта был большой опыт работы с угонщиками автомашин и мотоциклов. Попадались ему и ребята — любители попользоваться чужим транспортом. И часто хватало одного взгляда на такого паренька, чтобы безошибочно определить его виновность. На это и рассчитывал лейтенант. Если Семен Заботин каким-то образом связан с угоном мотоцикла, то неожиданная встреча с милиционером заставит его выдать себя.
Лейтенант появился в зале, где Ирина Георгиевна проводила репетицию, как раз тогда, когда Семен, войдя в роль, с внутренним превосходством спрашивал по-английски у Олега:
— Что бы вы могли сказать, доктор Уотсон, по этому поводу?
— Очень немногое, — скромно отвечал Олег. — Письмо написано второпях не очень грамотным человеком.
