Элинор Портер - Поллианна
Поллианна лежала, глядя на танцующие на потолке цветные отблески, которые отбрасывали висевшие на окне хрустальные подвески.
— Я рада, что у меня не оспа, — пробормотала она удовлетворенно. — Это было бы похуже, чем веснушки! И я рада, что это не коклюш. У меня он был однажды: отвратительная болезнь. И я рада, что это не аппендицит и не корь, потому что они заразные… то есть корь, я хочу сказать… и ты не могла бы сидеть со мной.
— Ты, кажется, очень многому рада, дорогая, — дрожащим голосом вымолвила тетя Полли, приложив руку к горлу, как будто ее душил воротничок платья.
Поллианна негромко рассмеялась:
— Да. Я думала обо всем этом, пока смотрела на мою радугу. Я люблю радуги. Я так рада, что мистер Пендлетон подарил мне эти подвески! И я рада многому другому, о чем еще не успела сказать. Не знаю точно, но, пожалуй, я больше всего рада, что меня сбил автомобиль.
— Поллианна!
Девочка опять мягко рассмеялась и обратила сияющие глаза на тетку.
— Понимаешь, с тех пор как он меня сбил, ты много раз назвала меня «дорогая», а прежде ты так не говорила. Я люблю, чтобы меня так называли… близкие люди, я хочу сказать… Некоторые дамы из комитета так меня называли, и, конечно, это было очень приятно, но не так приятно, как если бы они были моими близкими, как ты. О, тетя Полли, я так рада, что ты моя!
Тетя Полли не ответила. Рука ее опять была у горла, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась и торопливо вышла из комнаты, столкнувшись в дверях с сиделкой.
В тот же день после обеда к Старому Тому, чистившему упряжь в конюшне, прибежала Ненси. Глаза ее были почти безумными.
— Мистер Том, мистер Том, угадайте, что случилось! — Она судорожно втягивала воздух. — Хоть тысячу лет гадать будете — не угадаете, не угадаете!
— Тогда и пытаться не стоит, — ответил тот мрачно. — Особенно если учесть, что я больше десятка протянуть не рассчитываю. Так что говори сразу, Ненси.
— Тогда слушайте. Как вы думаете, кто сидит сейчас в гостиной с хозяйкой? Ну, кто, я спрашиваю?
Старый Том покачал головой: — Понятия не имею…
— И не можете иметь! Я скажу. Там… мистер Джон Пендлетон!
— Не может быть! Шутишь!
— Ничуть! Я сама ему открыла; он пришел на костылях! И упряжка, на которой он приехал, ждет его в эту минуту перед домом. Как будто он вовсе и не тот злой старый нелюдим, который никогда ни с кем словом не перемолвился! Только подумайте, мистер Том, да чтобы он пришел к ней!
— А почему бы и нет? — спросил старик чуть вызывающе.
Ненси бросила на него насмешливый взгляд.
— Уж будто вам это не известно лучше, чем мне! — заметила она язвительно.
— Что-о?
— Да ну, не прикидывайтесь простачком, — заметила она с насмешкой и раздражением. — Сами же вы заморочили мне голову своими намеками!
— Что ты хочешь сказать?
Ненси бросила взгляд на дом через распахнутую дверь конюшни и шагнула чуть ближе к старику.
— Слушайте! Это вы сказали мне, что у мисс Полли когда-то был жених, так ведь? Ну и вот, однажды я решила, что сумею сложить два и два и выйдет четыре. А оказалось, что это пять, а не четыре, не четыре!
С равнодушной миной Старый Том отвернулся и снова принялся за работу.
— Если хочешь мне что-то сказать, так говори вразумительно, — заявил он с досадой. — Что я тут буду считать с тобой на пальцах!
Ненси засмеялась.
— Короче говоря, я слышала кое-что, что заставило меня думать, будто это именно он был ее женихом! — объяснила она.
— Мистер Пендлетон?! — Старый Том выпрямился.
— Да. О, теперь-то я знаю, что это был не он. Он любил мать нашей милой девочки, и вот почему он хотел… ну да ладно, — добавила Ненси торопливо, вовремя вспомнив, что обещала Поллианне никому не рассказывать о желании мистера Пендлетона забрать ее к себе. — Вот с тех пор я и спрашивала людей о нем и узнала, что они с мисс Полли много лет сторонятся друг друга и что она терпеть его не может из-за глупой сплетни, которая связала вместе их имена, когда ей было лет восемнадцать или двадцать.
— Да, я помню, — кивнул Старый Том. — Это было три или четыре года спустя после того, как мисс Дженни ему отказала и уехала с другим. Мисс Полли об этом знала и, конечно, жалела его. И она хотела его утешить. Может быть, она немножечко перестаралась — она ненавидела этого пастора, который увел у нее сестру. Так или иначе, а кто-то пустил сплетню. Болтали, будто она бегает за ним.
— Чтобы она да за кем-то бегала! — вставила Ненси.
— Мне-то можешь этого не говорить, но люди болтали, — продолжил старик. — А такого ни одна девушка, будь у нее хоть немного гордости, не вынесет. К этому времени появился тот, другой, который влюбился в нее, и начались неприятности и с ним. После этого она замкнулась в себе, словно устрица, и уже знать никого не хотела. Сердце у нее, казалось, окаменело.
— Да, я знаю. Слыхала об этом. Потому-то я чуть не упала, когда увидела его возле двери, — его, с кем она столько лет и говорить не желала. Но я провела его в гостиную и доложила о нем.
— А она что? — Старый Том затаил дыхание.
— Ничего… сначала. Она сидела так неподвижно, что я подумала, она не слышала. Я уже собиралась повторить, когда она вдруг сказала тихо: «Передай мистеру Пендлетону, что я сейчас спущусь». И я пошла и ему это передала. А потом бегом сюда, чтобы вам рассказать, — заключила Ненси, опять бросая через плечо взгляд в сторону дома.
— Хм! — проворчал Старый Том и снова принялся за работу.
Мистеру Джону Пендлетону не пришлось долго ждать в парадной гостиной дома Харрингтонов. Звук быстрых шагов предупредил его о приближении мисс Полли. Он хотел было подняться и уже взялся за костыли, но она жестом удержала его. Однако она не подала ему руки, а лицо ее выражало холодную сдержанность.
— Я пришел спросить о… Поллианне, — начал он сразу, чуть отрывисто.
— Спасибо. Она в том же состоянии.
— И… вы не хотите сказать мне, что с ней? — На этот раз в голосе его звучало беспокойство.
Быстрая судорога боли прошла по лицу женщины.
— Я не могу… Если бы я могла!
— Вы хотите сказать… вы не знаете?
— Не знаю.
— А… доктор?
— Доктор Уоррен сам, кажется, в растерянности. Он обратился сейчас за консультацией к специалисту из Нью-Йорка. Они должны собрать консилиум.
— Но… но какие травмы у нее, вам известно?
— Небольшая рана на голове, один или два синяка и… повреждение позвоночника, которое, похоже, вызвало паралич ног.
Мистер Пендлетон приглушенно вскрикнул. Последовало непродолжительное молчание, потом он спросил хриплым голосом:
— А Поллианна… как она приняла это?
— Она не знает, а я не в силах сказать ей.
— Но она должна догадываться… о чем-то!
Мисс Полли жестом, который стал привычным для нее в последнее время, поднесла руку к горлу.
— Да. Она знает, что не может двигаться, но думает, что у нее сломаны ноги. Она говорит, что рада этому, потому что предпочитает сломать ноги, как вы, но не быть больной, как миссис Сноу, — ведь сломанные ноги срастаются, а «неизлечимые болезни» остаются! Она говорит об этом все время, и мне кажется, что я… больше не выдержу!
Хотя слезы затуманивали ему глаза, мужчина увидел перед собой искаженное страданием, подергивающееся лицо. Невольно он вернулся мыслями к тому, что сказала ему Поллианна, когда он в последний раз просил ее переехать к нему: «Я не могу оставить тетю Полли… теперь!» Именно это воспоминание заставило его, как только он сумел овладеть своим голосом, спросить очень мягко:
— Не знаю, известно ли вам, мисс Харрингтон, как я старался уговорить Поллианну перейти жить ко мне.
— К вам!.. Поллианну!
Мужчина чуть поморщился от ее тона, но его собственный голос, когда он заговорил опять, звучал холодно и сдержанно:
— Да, я хотел удочерить ее — юридически, вы понимаете. И разумеется, сделать ее моей наследницей.
Мисс Полли, сидевшая напротив него, чуть смягчилась. Ей неожиданно пришло в голову, какое блестящее будущее это означало бы для Поллианны. И она задумалась, была ли Поллианна достаточно взрослой — и достаточно корыстной, — чтобы соблазниться деньгами и положением этого человека.
— Я очень люблю Поллианну, — продолжал мужчина. — Я люблю ее и из-за нее самой, и из-за ее матери. Я был готов дать Поллианне любовь, которую хранил в сердце двадцать пять лет.
«Любовь». Мисс Полли вдруг вспомнила, почему она сама взяла этого ребенка, и это воспоминание оживило в ее памяти и те слова Поллианны, которые она слышала сегодня утром: «Я люблю, чтобы меня называли „дорогая“ близкие люди!» И этой истосковавшейся по любви девочке была предложена любовь, не угасшая за двадцать пять лет. А ведь Поллианна была достаточно большой, чтобы поддаться такому искушению! С упавшим сердцем мисс Полли осознала это. С упавшим сердцем осознала она и другое — каким мрачным будет ее собственное будущее без Поллианны.
