Все о моем дедушке - Анна Мансо
— Держи, шельмец! Попробуй, хоть будешь понимать, что это за дрянь!
За неделю до того, как случилась история с дедом, мы с отцом поругались из-за моих отметок. Эти споры у нас идут по кругу, никуда от них не деться. Нам по истории задали подготовить доклад в группах, и я свою часть поручил Раулю — он предложил хорошую цену. И хоть Лео с Начо и Кларой (с кем же еще мне быть в группе, как не с моими лучшими друзьями) пытались меня выгородить, учительница завела радар на полную и выяснила, что я ничего сам не сделал. У Марты чутье ого-го — если бы не преподавала историю, из нее бы вышел отличный криминалист.
— Так, Сальва, мы оба знаем, что на этой работе ты только написал свое имя. Она подозрительно похожа по стилю на творчество Рауля Сантамарии. Я, конечно, ничего не могу доказать, но хочу, чтобы ты понял: так больше продолжаться не может. Это уже которая по счету твоя выходка. Придется звонить родителям. На твоем месте я бы их предупредила — не хочу, чтобы мой звонок стал для них неожиданностью. Но дело твое — ты уже не маленький.
Да, Марта могла бы идти в криминалисты. Это наш классный руководитель, и, хотя она часто портит мне жизнь, чем-то она мне нравится, сам не знаю чем. Вначале она тоже тушевалась от моей фамилии, но потом это прошло и она за меня взялась — дала понять, что для нее можно не устраивать этот спектакль с милостивым взглядом свысока, который я демонстрирую (то есть демонстрировал) всем подряд. Она не такая, как остальные учителя, которые всеми силами натягивают мне оценку и ставят пять баллов вместо заслуженных четырех[2], потому что боятся, что я пожалуюсь дома, а дед наедет на директора. Марта не такая.
Я ей сказал, что можно обойтись одним звонком и поговорить только с отцом — мать в командировке в Мюнхене, на выставке пищевой промышленности.
Мои родители развелись до тошноты цивилизованно. Почти два года они тихо друг друга ненавидели и тут тоже сдержались — не ругались, не судились. О разводе они мне сообщили таким тоном, будто говорили, что собрались делать ремонт на кухне, и меня это так взбесило, что я сам готов был орать. Мы как раз в школе ставили тогда спектакль, и у меня была маленькая роль — я выходил на сцену и кричал в мегафон:
— Капиталисты! Преступники!
Нетрудно догадаться, что пьеса посвящалась критике капиталистической системы. И меня эта моя реплика дико веселила, особенно когда я вспоминал, как дедушка отзывается о родителях моих одноклассников, — те сидели в зрительном зале и аплодировали политкорректному социальному месседжу. Отец с матерью не смогли пойти, и я злился. Так что, когда мегафон у меня никто не забрал, я его припрятал в рюкзак. Я всё продумал: выйду на балкон и буду орать на весь квартал то, что мои родители никак не скажут друг другу:
— Моего отца не устраивает то, что он не устраивает мою мать! Мать бесится оттого, что отец целыми днями с тупым видом пялится в компьютер! Моим родителям надоело быть вместе! Ну и молодцы! На фиг такой брак, только для вида! Да здравствует развод!
Конечно, я этого не сделал.
В тот вечер я застал отца плачущим на диване. Матери уже не было — она собрала вещи и уехала, воспользовавшись тем, что я должен был после спектакля вернуться поздно. Вместо сцены на балконе я разыграл отцу всю пьесу в столовой, мы заказали пиццу, а потом я ему предложил мегафон — выкричаться.
— Нет, спасибо, в другой раз, — ответил отец, и я оставил его в покое, потому что вид у него был совершенно убитый.
Мать повысили на работе, теперь ее всё время посылали в командировки, и родители решили, что удобнее будет, если я останусь жить с отцом, а к ней дважды в месяц приезжать на выходные и еще на день-другой в будни, когда она в Барселоне. Я не был ни за, ни против. Какая разница, как они между собой договорятся, — я и так знал, чем всё кончится. Если жить с матерью, я подолгу буду оставаться один, а на время ее командировок придется переезжать к отцу. А если остаться с отцом (как в итоге и получилось), в теории я буду не один, потому что отец физически где-то присутствует в квартире, но на практике — всё равно один, потому что он часами сидит уткнувшись в компьютер либо в книжку, или тайком покуривает, или еще что.
В какой-то момент я серьезно думал жить с матерью. Лео вот постоянно собирает у себя тусовки: когда приходит очередь жить у отца, тот часто бывает в отъезде, и Лео остается один дома. Я представил было себе этот рай: вся квартира в моем распоряжении, вечеринки, выпивка… Только моя мать в жизни не оставит меня ночевать одного в квартире, а всякий раз собирать чемоданы и тащиться к отцу, когда она уезжает, — нет уж, увольте, решил я.
Короче, ругаться из-за отметок чаще всего мне приходится с отцом. А потом еще раз с матерью, по «Скайпу». Сюр, да и только.
Отец в этот раз оказался в поганом настроении. Месяца полтора назад он нашел себе девушку — мне наплел, будто они встретились на работе, но я-то уже знал, что она с сайта знакомств. Отец даже вкладки в браузере не может закрыть и все пароли сохраняет. Поэтому я от скуки иногда почитывал его переписку с этой Кристиной и то краснел, то ржал как конь. Наконец у них дошло до встречи в реале, и отец из депрессивного комка эктоплазмы превратился в счастливого зомби. Поэтому домой из школы я шел спокойно — знал, что сильно сердиться отец не будет. С тех пор как он начал встречаться с Кристиной, он подобрел, даже разрешал мне смотреть тот сериал, про который раньше говорил, что я от него только тупею, и перестал капать мне на мозги, чтобы я книжки читал. Но едва я вошел в квартиру, как понял: что-то стряслось. У отца был вид как у побитой собаки, и я решил, что не буду, пожалуй, пока рассказывать ему про школу.
Я пошел включил компьютер, залез к нему в почту (тоже открытая вкладка, сохраненный пароль — отец в своем репертуаре) и выяснил причину
