Константин Курбатов - Главный теоретик
— Вот! — влетела в комнату Лена, неся впереди себя, как поднос, тяжелую книгу.
— Что ж, вполне, — сказал папа.
— А эта? — протянул свою «Физиологию» Яша. Узнав, что книги принесены ему, папа запротестовал:
— Да нет, что вы, товарищи, зачем же.
Но «товарищи» живо откланялись и исчезли. Они испугались, что их подарки не будут приняты.
— Как палец? — спросил папа у Кира. — Кто же, чудак, хвосты гвоздями приколачивает?
Он посмотрел на меня.
— А ты бы со своих друзей пример брал. Делом люди интересуются. А у тебя сплошной ветер в голове.
Хвост папа решил посадить на клей. Но хвост и на клею не желал держаться. Кир попробовал и сразу выдернул его из дырки.
— А! — рассердился отец. — Все невтерпеж вам.
Он оттолкнул коня и пошел мыть руки.
Кир спрятал остатки конского хвоста за спину и приготовился реветь. Мне тоже хотелось реветь. И почему только жизнь устроена так несправедливо? Если Яша спросил про пауков, то у него в голове не ветер. А я не спрашивал, значит, у меня в голове сплошной сквозняк.
Пауков в нашей квартире не оказалось. На другой день я наловил их целых семь штук на чердаке. Два раздавились, пока я затискивал их в спичечный коробок. На пальцах осталась противная слизь.
Пауки бегали по папиному столу, подходить к которому нам строжайше запрещалось. Но ведь мы с Киром занимались делом, а не просто так. Мы всесторонне изучали членистоногих.
Кир стоял коленками на стуле и взвизгивал, когда паук направлялся в его сторону. Я обкладывал пауков книгами. Одного я случайно придавил «Биофизикой». Пауки оказались очень хлипкими.
— Папа, — спросил я вечером, — а пауки вообще полезные или вредные?
Отец пошевелил бровями.
— В природе рациональна каждая букашка, — ответил он.
— Рациональна — это значит полезна? — поинтересовался я.
— Значит, в какой-то мере полезна, — раздраженно подтвердил он.
— И комары?
— Может быть, даже и комары.
— А клопы?
— Любая истина, — сдерживаясь, проговорил он, — возведенная в абсолют, становится абсурдом.
Я решил не ударить лицом в грязь и доказать, что у меня в голове не только ветер. Я поднапрягся и выдал:
— Абсурд — это значит чепуха. Выходит, что все истины чепуха, да?
Я даже сам удивился, что у меня так здорово получилось. Ему, кажется, тоже понравилось, как я ему выдал. У нас сразу завязалась интересная беседа. Я старался изо всех сил. Отец мял в кулаке подбородок, чесал пальцем щеку и рассматривал меня так, будто увидел впервые.
Кир с интересом пялил на нас глаза.
Мама штопала на диване Кирюшкины чулки и тихо улыбалась.
Отец рассказывал про бионику. Я даже не подозревал, что на свете есть такая наука. Она изучает летучих мышей, муравьев, дельфинов и других насекомых и зверей. Оказывается, медуза предсказывает шторм точнее любого барометра. В организме змеи есть какой-то сверхчувствительный градусник. А птица тратит на полет в десятки раз меньше энергии, чем самый совершенный самолет. Ученые хотят узнать, почему и как это происходит, а потом использовать свои открытия в технике.
— Вот я и бьюсь над тем, чтобы узнать, почему и как, — сказал отец. — Понятно?
— Ага, — кивнул Кирюшка, — понятно. Ты нам все время теперь будешь про зверюшек рассказывать?
Кирюшкин вопрос отцу не понравился. Он нахмурился и замолчал. Но я уже и так наговорился с ним в сто раз больше, чем за все предыдущие тринадцать лет.
Когда на другой день после школы я привел Кира из детского сада, дома еще никого не было. Кир потащил меня на кухню. Он поднял крышку мусоропровода, заглянул в черную дыру и сказал:
— Давай достанем обратно.
— Что? — удивился я.
— Ботиночки, — сказал Кир, — и книжечки. Ты только папе не говори. Хорошо? А то он нам опять ничего не станет рассказывать.
Я угостил Кира оплеухой и кинулся во двор искать, где кончается мусоропровод, и расспрашивать дворников.
По асфальту прогуливался Яша. Он держал на поводке Джека. Макушка у пса заросла рыжей шерстью. От лысины не осталось и следа. Я присмотрелся к Джеку. Пес как пес. И совершенно нет в нем ничего общего с папиным товарищем, Чалыком.
Вот на овечку Джек смахивает, это точно.
