Софья Андреева - Капа
— Ну, теперь, ты, видишь, какая от меня польза, — похвалила себя Капа, глядя на бесполезную липкую ленту, скатавшуюся в мохнатоцветочнобумажный мусорный шар.
— Слушай, Капа, может, попробуем перевязать стык веревкой? — предложил Феня.
— Да ты что! У меня будет очень тонкая шея, да и при каждом вздохе веревку придется развязывать, иначе, я задохнусь.
— А ты часто дышишь? — поинтересовался мальчик.
— Да нет, не очень, чуть-чуть почаще тебя.
— Тогда, может, попробуем клеем?
— Нет, клеем тоже не пойдет, у нас с ним джентльменское соглашение, ни я его не трогаю, ни он меня.
— Ну, тогда я не знаю!
— Как это не знаешь? Чему же вас там, в школе учат? — крайне удивилась Капа. — Вроде, сидишь каждый вечер, уроки учишь. Ну, а что вы делаете, когда у вас трубы протекают?
— Приглашаем сантехника.
— А если он не придет?
— Тогда мы можем затопить выставочный зал, который находится ниже этажом, а это, уже, мировой скандал.
— Значит, получается, мне придется все время ходить в таком виде. Загрустила Капа. — Ну что же, делать нечего. Но нет, я так не могу! — Тут же объявила она. — Я что, теперь, постоянно должна поддерживать свою голову руками? Она очень тяжелая, в ней одних только знаний на пять килограммов наберется, а мои мысли тоже вес имеют, это только со стороны кажется, что я легкомысленная. Здесь никакие руки не выдержат. Фенечка, придумай, пожалуйста, что-нибудь!
Немного помолчав, Капа тревожно спросила:
— Ты думаешь, или нет?
— Думаю.
— А то я уж подумала, что ты забыл обо мне. Думай быстрее, пожалуйста.
Посидев и поерзав немного в кресле, Капа трагично вздохнула:
— У меня уже руки начинают утекать.
— Куда утекать? — удивился Феня.
— Не знаю, в ноги наверно. Ты думаешь?
— Думаю.
— Я вот снова подумала, может ты забыл, и решила тебе напомнить. Еще немного и я начну капать.
— А ты разве переставала?
— Скажите на милость, куда это я тебе капаю?
— На мои мозги. Так всегда говорила мне мама, когда я у нее просил купить аквариум с рыбками.
— Но я же не прошу тебя купить мне рыбок. — обиделась Капа.
— Ура! У меня появилась идея! Знаешь, у мамы есть пяльцы, она на них вышивает.
— На пальцах?
— Нет, пальцами она вышивает, но пользуется для этого пяльцами, но это неважно.
— Ничего не понимаю! Так что, нам теперь надо ждать твою маму с ее пальцами? А, может, мои подойдут?
— Да нет, ты совсем ничего не поняла! Сейчас я найду пяльцы, ты их увидишь и сразу все поймешь. Так, где же они могут быть? — заползал Феня по комнате, заглядывая под ме-бель.
— Тебе помочь?
— Чего? — Не расслышав Капу, пробурчал Феня, застряв под шкафом.
— Ползать, — нагнувшись, крикнула Капа, копошащемуся мальчику.
— Не надо, я кажется, нашел. Вот, лови, — и Феня, подняв фонтан брызг, выкинул Капе из-под шкафа два деревянных кольца, одетых друг на друга.
— Это еще что такое? И это ты называешь пальцами? По-моему это совсем не похоже на пальцы, — недоуменно произнесла Капа, вертя пяльцы на пальце.
В это время Феня, застряв под шкафом, пытался освободиться из невольного плена.
— Ну, долго ты еще будешь там возиться? Мне не терпится узнать, что это такое, — видя неудачные попытки своего друга вылезть из-под шкафа, поинтересовалась Капа. — Или, может, ты там еще что-нибудь нашел?
Затем, приглядевшись к сопящему и пыхтящему внизу мальчику и оценив ситуацию, Капа подытожила:
— Да, кажется это надолго. Похоже, ему там понравилось.
Подхватив пяльцы, она подошла к зеркалу. Покружившись немного возле него, она стала примерять Фенин подарок и так и эдак. Иногда получалось интересно, а иногда не очень. Вдо-воль налюбовавшись собой, Капа снова подошла к мальчику и капризно надув губы сказала:
— Фенечка, ну может ты вылезешь оттуда, мне без тебя скучно.
— Я тут, кажется, застрял, — наконец, нехотя, признался он.
— А я думала это у тебя игра такая. Еще удивилась, как можно так долго испытывать удовольствие от такой глупой игры, — забормотала она. Взяв Феню за ногу она стала тянуть, пытаясь вытащить мальчика из-под шкафа.
— Ой, да ты мне голову оторвешь!
— Я не поняла, кто застрял, ты или голова.
— Голова тоже.
— Так что мне вытаскивать? — заглядывая под шкаф, уточнила Капа.
— А ты не можешь вытащить все вместе? — пыхтел мальчик. Вскоре Феня вспомнил об ушах, которые зацепились за ножки. — Ушки, мои ушки!
— Я и голову держи, и за ноги тащи! Брось ты эти уши, зачем они тебе? крепче схватила Капа мальчика за пятки.
— Ай! Ой, ой-ой! — вскрикнул Феня от щекотки и пулей вылетел из своего невольного плена с другой стороны шкафа, потому что Капа больше щекотала, чем помогала. Феня с дет-ства панически боялся щекотки.
— Ну вот, а говоришь, что застрял. Ты мне лучше объясни, зачем ты искал эту штуку и как она может нам пригодиться?
— Если честно, я уже не помню, — немного подумав, произнес Феня, потирая уши и постепенно приходя в себя. — Я, кажется, забыл, потерял мысль.
— Где забыл? — встрепенулась Капа. — Так! Где ты был в последнее время? Ага, под шкафом. Значит, оставил там. Придется тебе опять туда лезть.
— Зачем?
— Ты разве не хочешь найти то, что потерял?
— Хочу.
— Там тебе это будет сделать намного легче.
— Но я не хочу туда лезть!
— Ну а как же ты тогда все вспомнишь, и тем более найдешь? — взволнованно заерзала Капа на кресле.
— Я все прекрасно помню, как застрял, как ты меня щекотала.
— Нет, ты о главном вспомни, о мысли, — подсказывала Капа. — Ты хотел мне помочь, затем полез под шкаф, а потом забыл и потерял. Ну, вот же, посмотри на это… — закрутила она деревянными кольцами перед носом мальчика. — Ты что-то говорил про мамины пальцы, а потом достал почему-то вот это…
— Вспомнил! Мы же хотели твою голову на место поставить.
— Ну, допустим, голова у меня всегда на месте, а вот перчатка падает.
— Сейчас все сделаем, — поспешил успокоить ее Феня, и коротко объяснил суть дела. После этого они принялись за работу, стараясь все сделать так, чтобы Капе было удобно, и у нее, при этом, был аккуратный вид. Вскоре стыки перчаток были крепко зажаты в промежутке между двумя деревянными кольцами, вставленными друг в друга. Теперь на шее Капы красовался эффектный обруч с зеленой резиновой прослойкой перчаток.
Феня вконец вымотался и взмок от прилагаемых усилий, пока Капа, критически оглядев в очередной раз себя в зеркале, не осталась довольна своим видом. После чего измученный такой длительной и ответственной работой, мальчик, ослабленный своей болезнью, с блаженством растянулся на диване. А Капа, что-то, весело напевая себе под нос, расположилась у зеркала, чтобы нанести последний, необходимый штрих для завершения картины своего полного перевоплощения. Стащив два пышных, разноцветных банта с плюшевого медведя, валявшегося в шкафу, один она нацепила себе на шею, а вторым, украсила один из пяти пальцев перчатки, торчащих у нее на голове как хохолок у попугая. Теперь у Капы было две руки и три ноги, или наоборот, три руки и две ноги — по количеству пальцев на резиновой перчатке, и длинный нос от большого пальца другой перчатки. Напоследок, Капа выудила из Фениного школьного пенала фломастер черного цвета и нарисовала себе улыбающиеся раскосые глаза. Красным фло-мастером она вывела себе пухленькие губки, похожие, при каждой очередной улыбке, на готовую вспорхнуть бабочку. В последний раз, критически оглядев себя и улыбнувшись своему отражению в зеркале, она вдруг, заметила, как посиневший от счастья, шестиног Сема, выпучив свои огромные глаза, посылал Капе воздушные поцелуи, подпрыгивая от нетерпения.
— У, злыдень, все никак не успокоишься! — обернувшись, погрозила она своим кулачком Семе, колыхавшемуся за аквариумным стеклом.
— Ну, вот и все, Феня, я готова, — сказала она мальчику.
— К чему это, интересно, ты готова?
— Не капать, — гордо и важно ответила она и, схватив тряпку, поползла по полу, стараясь собрать воду. Но это у нее получалось очень плохо. Прилагая огромные усилия, она с величайшим усердием, растолкала воду под диван и под тумбочку. Получилось, очень мокро, и всем поровну.
— Ты, хоть иногда, все же выжимай тряпку, — посоветовал ей Феня. Она, тут же, послушно подняла тряпку и выжала ее на пол. Около Капы образовалась новая лужа. Грустно посмотрев на нее, Капа вздохнула:
— Я умею все, но вот это у меня никак не получается.
И она опять принялась разгонять по углам новую сырость. Феня корпел над одеялом, пытаясь снять пододеяльник, чтобы высушить его. Это оказалось невероятно сложно. Пыхтя и сопя от усердия, Феня дергал непослушную ткань, пока она большим влажным комом не бухнулась во вновь образованную Капой лужу. Феня, поскользнувшись, упал рядом, и теперь ко-пошился на влажном полу, потирая ушибленную ногу.
