Василий Клёпов - Тёзки
Тут Натка подбежала к Тоше и потащила его в сторону. Она молча показала ему на плоды, которые росли на невысоком курчавом деревце. Это были сливы, но самые разные: и чёрные, и жёлтые, и зелёные, и розовые.
— Это как же так? На одном дереве и разные сливы? — изумился мальчик.
— И персики, — добавила Натка.
— И абрикосы, — вскричал Зюзя.
У Тоши и глаза разбежались. И когда Натка протянула руку за спелым пушистым персиком, он хлопнул её по руке и сердито сказал:
— Ты с ума сошла! Разве можно?
Они долго стояли около этого замечательного дерева, как вдруг что-то чёрное мелькнуло в траве.
— Ой, уж, уж! — закричал Тоша и, схватив палку, бросился бежать за змеёй.
— Вы что там делаете? — услышали они сердитый крик. — Не смейте бить ужа!
Тоша оглянулся и увидел человека в белом костюме и такой же фуражке. Он сидел в тенистой беседке.
Зюзя испугался и, выскочив на тропинку, побежал так, что рубашка у него на спине вздулась пузырём. Тоша бросил палку и, будто не обращая внимания на этого человека, вышел на дорожку. Но Натка, которая забрела за зелёный куст, поманила его к себе. Она стояла перед огромной, раскинувшейся в виде звезды паутиной, в центре которой, как неживой, замер большой серый паук. Тоша бросился назад за палкой, чтобы порвать паутину, но Натка шикнула:
— Тоша, ты куда? Смотри сюда!
«Паука не трогать!» — прочитал он табличку.
И ему сразу представился тот человек в белом костюме, который кричал «Не смей бить ужа!» «Это, наверно, он написал», — подумал Тоша.
— Смешно, Натка, а? — усмехнулся он. — Ужа не бей, паука не трогай! Всяких гадов расплодили тут!
Они и не заметили, как к ним кто-то тихо подошёл, легонько положил руки на плечи девочки, отчего Натка вздрогнула и хотела бежать.
— Стой, стой, дочка! От меня не убежишь, да, да, да.
Тоша почувствовал, что они попались. Он поднял глаза и встретился с добрым взглядом того, кто так сердито закричал на него, когда он погнался за ужом.
— Здравствуйте! — растерянно сказал Тоша. — А зачем… Почему не трогать?
— Здравствуй, здравствуй… А тебя как зовут? Тоша? Антон, значит? О, да ты, оказывается, мой тёзка! Меня тоже зовут Антоном… Ивановичем. Так вот что, тёзка, ты не торопишься? — и, получив утвердительный кивок, продолжал: — Тогда возьми вот эту бумажку, — он похлопал по карманам, — и карандаш. Смотри на паука и записывай, что увидишь. А потом прошу ко мне! — он показал на тенистую беседку.
Так неожиданно для самих себя Тоша и Натка получили работу в селекционном саду. Они смотрели на паутину.
Прозрачная и лёгкая, она походила на поверхность мыльного пузыря: по ней нет-нет да и пробегали какие-то волны, то зелёные, то жёлтые, то розовые. Паук вздрогнул, потом побежал на край паутины и вцепился в небольшую зелёную мушку. Покончил с ней и снова приполз в центр своей сети.
— Записывай, что же не записываешь? — ворчливо заметила Натка.
Тоша лёг на траву, положил под бумагу камешек и написал:
«Паук съел зелёненькую мушку…»
Едва успел записать это, как Натка завизжала и запрыгала:
— Ещё, Тоша, ещё!
Паук бежал теперь в другую сторону, где запуталась в паутине большая муха, но тут послышался второй удар о паутину — это билась небольшая гусеница. Паук быстро умертвил муху и бросился к гусенице.
— Пиши, Тоша, пиши, — возбуждённо кричала Натка, как будто не паук, а сама она охотилась за мухами.
«Ещё он съел большую муху…» — начал писать Тоша.
— Да ты что? — возмутилась Натка. — Он вовсе и не съел муху, а только откусил ей голову…
Тоша помуслил карандаш, зачеркнул всё и написал: «Ещё он откусил мухе голову и начал есть червяка…»
Пока Тоша и Натка сидели и писали, у них за спиной очутился Зюзя. Он, неловко усмехаясь, спросил:
— Вы что здесь делаете?
— Эх ты, храбрец! — сказала Натка. — Что же ты убежал? А нам вот работу дали!
— Я не испугался, а просто убежал… Я… Мне очень захотелось есть. На, ешь! — сказал он, протягивая Натке кусок хлеба.
— Подумаешь! — фыркнула Натка. — Ешь сам, если так проголодался.
Между тем, паук продолжал свою охоту: у него в паутине уже были две мошки, ещё одна гусеница и большая бабочка, которая всё ещё шевелила лапками.
Когда ребята пришли к Антону Ивановичу, он сидел за маленьким столиком в беседке и что-то писал. Его фуражка лежала на скамейке, и только сейчас Тоша увидел, что у него огромный чистый лоб, на котором заметна розовая полоска от фуражки. Сильно загорелое лицо его, казалось, излучало добродушие. Оно было в его серых глазах, окружённых тонкими морщинками, в одутловатых щеках, в больших, всё время улыбающихся губах.
— Ну, рассказывай, тёзка, что видел, — сказал Антон Иванович.
— Паук поймал четырёх мух: одну большую, другую поменьше, зелёненькую, и две мошки. Потом ещё два червяка и бабочку…
— А листья на дереве он не ел разве? — сурово спросил Антон Иванович.
— Н-нет, — растерялся Тоша и, глянув на Натку, спросил: — Ведь правда, Натка, не ел?
— Я всё время на него смотрела, — затараторила девочка, — а он только и делал, что ел этих мух и червячков.
— А червяки едят?
— Ну, конечно, едят! — вскричал и Зюзя. — У нас в саду они так объели на яблоне все молодые листочки, что просто ужас!
— А-а, — догадался Тоша. — Так вот почему нельзя паука трогать. Он — полезный!
— Да, да, тёзка, полезный, очень полезный! — сказал Антон Иванович и подумал про себя, что мог бы быть хорошим учителем.
— Антон Иванович, а почему нельзя бить ужа? — спросил Тоша.
— Потому, что уж — тоже полезное существо. Его бьют только те, кто ничего не понимает. А уж ест мышей, и этим он приносит большую пользу. Понятно?
— Очень понятно, Антон Иванович. А скажите, где вы достали такое дерево, что на нём растут разные сливы, персики и абрикосы?
— А! Вон ты о чём? Сами сделали с Александром Петровичем… Волшебным ножичком…
— Волшебным? — широко открыл голубые глаза Зюзя.
— Волшебных ножичков нет, — твёрдо сказал Тоша. — Это только в сказках бывает…
Антон Иванович полез в карман и вытащил складник. Тоша сразу схватил нож и, взявшись за лезвие, с трудом отогнул его от ручки.
Это был странный ножичек с тупым, словно обломанным, концом и небольшим острым выступом. Тоша — поднёс его к голове и провёл, как бритвой по волосам.
— О-о, вот острый! Смотри, Зюзя!
— А где можно купить такой ножичек? — спросил тот.
— На Кооперативной были… А тебя как зовут?
— Ваней… — Зюзя робко поднял на Антона Ивановича глаза.
— Как Ваней? — вскричал Тоша. — Тебя же зовут Зюзя!
— Его ребята прозвали Зюзей, — откликнулась Натка. — А на самом деле он — Ваня Зюзин.
Ваня немедленно дёрнул Тошу за рукав.
— Пошли, а?
— Куда?
— На Кооперативную… Покупать волшебный ножичек.
— Да ты что? — засмеялся Тоша. — Какой же он волшебный? Обыкновенный ножик.
— Пойдём, говорю… Мне как раз такой и нужен.
И не успел Антон Иванович сказать им что-нибудь, как они исчезли.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
о том, как Тоша Корешков покупал волшебный ножичек
— У вас волшебные ножички есть? — спросил Ваня у продавщицы, когда они, вспотевшие и запыхавшиеся, вбежали в магазин.
— Какие, какие? — переспросила улыбающаяся продавщица.
— Волшебные, — повторил Ваня.
— Такого товара не держим, — ответила она.
И все, кто был в магазине, начали смеяться.
Ваня не любил, когда над ним смеялись. От обиды у него задрожали губы, и, чтобы не заплакать, он нагнулся над витриной и сделал вид, будто рассматривает то, что лежит в ящике под стеклом..
— Иди сюда, Зюзя, — позвал его Тоша.
И показал Ване на прилавок. Там, рядом с разными инструментами, лежал волшебный ножичек, точь-в-точь такой же, как у Антона Ивановича.
Ваня ни о чём больше и спрашивать не стал. Не помня себя от радости, он посмотрел на цену, бросился к кассе, получил чек и подал его продавщице.
— Тебе что? — взглянула она на чек.
Вместо ответа он молча ткнул пальцем в заветный ножичек. Продавщица подала Ване покупку и засмеялась:
— Держи, волшебник! Только наперёд знай: это садовый нож и называется он окулировочным.
Тоша купил себе такой же ножичек, и все трое выскочили из магазина и помчались домой. Дома Тоша похвастался:
— Мама, смотри, что я купил. Волшебный!
И он рассказал матери о том, что был в селекционном саду и видел чудные деревья с разными фруктами.
— Я спросил у Антона Ивановича, откуда достали такое дерево. А он мне ответил, что они сделали его сами. Вот этим ножом. Разве можно делать ножом деревья, мама?
— А кто такой этот Антон Иванович?
— О, Антон Иванович! Он очень хороший! У него, знаешь, в саду какие деревья? И на двух ногах и на трёх! И даже с горшком растут!
