Евгения Ярцева - Happy End для девчонок
В общем, Влад нравился мне все больше и больше. Он стал для меня… как бы поточней выразиться? Кем-то вроде закадычной подруги. Или вроде брата, которого мне всегда хотелось иметь. Но тянет ли такая братская дружба на всепоглощающее чувство, что вынуждает людей связывать себя узами на всю жизнь? Не факт… Ведь когда тебя настигает настоящая любовь, ты обязана безумно страдать, не спать ночами и потерять, во-первых, аппетит, а во-вторых, интерес к «дополнительным» поклонникам. А я спала как убитая, за мамины кулинарные шедевры готова была продать душу и по-прежнему трепетно дорожила своей популярностью среди мужской половины человечества. Отказаться от всех перечисленных благ ради любовных страданий – нет, такое геройство мне не по зубам. Выходит, Влад для меня – самая подходящая кандидатура? Конечно, я не знала наверняка, что он сам думает по этому поводу; однако, учитывая наше братское сходство, можно было смело предположить, что и его мысли текут по тому же руслу. И он столь же далек от того, чтобы грезить день и ночь о безумных страданиях и бессоннице. А подобное сходство о чем-нибудь да говорит. Может, именно из таких, как мы с Владом, и создаются идеальные пары?
Однокурсники окрестили нас «неразлучниками» и взирали на нас как на семейную пару, которой вот-вот предстоит отпраздновать серебряную свадьбу. Что и говорить, вместе было прожито немало: первый семестр, сессия, каникулы! Не успеешь оглянуться, как подойдет к концу и второй семестр! Поэтому я приняла решение: пора. Приглашу его в гости, чтобы предъявить его маме с папой (тут проблем не предвиделось) и, куда деваться, сестре. Вот этого знакомства я побаивалась. Не столько ее осуждения – а сестрица, конечно, осудит Влада просто за то, что привела его я, истинное воплощение легкомыслия и непостоянства, – сколько сурового взгляда исподлобья, которым она его наградит. И которым даст понять, чего, по ее мнению, стоит Влад на этой грешной земле. А перспектива получить столь суровое существо в золовки или невестки (или как там называется сестра жены) Влада настолько огорошит, что он станет обходить меня за версту.
Что ж, сказала я себе отважно, как бы то ни было, невозможно вечно скрывать от родных своего главного кандидата. Коли моя положительная сестрица и вправду его отпугнет – значит, такова судьба!
Глава 3
Задачка с двумя неизвестными
Однако судьба распорядилась иначе.
Холодным мартовским утром я на всех парах спешила в институт с намерением сегодня же пригласить Влада к нам домой. Жестокий ветер бесновался на перекрестках, рвал и метал, и я замоталась шарфом по самые уши, прямо как в детстве, когда мы с сестрой выходили гулять в любую непогоду. И все равно задубела от холода, нос покраснел, как у Деда Мороза, пальцы перестали гнуться. Бешено растирая руки, я отогревалась у батареи в уголке аудитории и ждала, пока придет Влад. Но вместо него пришла эсэмэска, в которой Влад сообщал, что заболел. И чем бы вы думали? Ветрянкой, которой обычно болеют в детсадовском возрасте! Где он умудрился эту ветрянку подцепить – загадка. Можно подумать, ее принесло ветром из далекого детства.
Короче, Влад на две недели выпал из жизни; а я в тот день, когда собиралась предъявить его домашним, вернулась домой одна и к тому же двумя часами раньше обычного. Хотя запросто могла бы прошвырнуться по городу с одним из резервных кавалеров, а то и намекнуть кому-нибудь из них, что я не прочь сгонять в кино. Желающие мигом отыскались бы, стоило мне бровью повести! Но, одернула я себя, не к лицу той, что намылилась знакомить с семьей главного кандидата, проводить время с второстепенными. От нее требуется соболезновать несчастному больному и предаваться аскетизму. И пока шла к метро, мурлыкала себе под нос песенку группы «Кино» – «Когда твоя девушка больна»:
День как день,Только ты почему-то грустишь.И вокруг все поют,Только ты один молчишь.Потерял аппетитИ не хочешь сходить в кино…
Правда, подолгу молчать я не умею. Уединившись в своей комнате, я тут же позвонила Владу, который вовсе не чувствовал себя несчастным, и немножко с ним поболтала. Потом потрепалась с другим однокурсником, потом еще с одним, а может, с двумя, точно не помню… В общем, энную по счету приятную беседу пришлось прервать на полуслове, так как батарейка в телефоне подчистую разрядилась. Вдобавок раздался нетерпеливый стук в дверь.
Это оказалась сестра. Ноздри ее раздувались, глаза сверкали. Если б я была художником – немедля ринулась бы писать с нее картину под названием «Праведный гнев».
– Сколько можно ворковать! – выпалила сестра. – «Бу-бу-бу, ля-ля-ля, ха-ха-ха» – часами! Совершенно невозможно заниматься!
Можно подумать, сама она не просиживает с Игорем в своей комнате целыми вечерами под прикрытием курсовых работ. Воркуют – не наворкуются. Иезуитка! Так, кажется, величают тех, кто оперирует двойными стандартами? Прикидываются святыми, а сами грешат тем же, в чем обвиняют ближних, притом в куда большей степени!
– Кто бы говорил, – возмутилась я. – А по сколько часов ТЫ болтаешь со своим воздыхателем?
– Каким еще воздыхателем, – фыркнула сестра. – Никакой он не воздыхатель. Он мне до лампочки.
– Да ну?.. И с какой же радости ты его по три раза в неделю домой приглашаешь? – поинтересовалась я язвительно.
– Я его не приглашаю, – отрезала сестра. – Сам навязывается. То латинские падежи с ним повторяй, то реферат написать помоги, то к контрольной по английскому подготовиться…
Надо же, как виляет! Не в силах признать, что в ней есть хоть что-то человеческое. М-да, мало того, что иезуитка, еще и актриса, каких поискать. До того натурально изображает равнодушие – хоть на «Оскара» ее номинируй.
– …то математику ему объясняй, то физику, – продолжала Катя. – А у самого дедушка доцент физико-математических наук. Почему бы к нему не обратиться? Так нет, мотается через весь город, хотя до нас ему больше часа добираться.
Хм, странно. Пожалуй, это равнодушие уж слишком натуральное. На актерский талант его не спишешь. Выходит, Игорь ей в самом деле до лампочки? Вот бедолага. Втрескался в сестрицу по уши, изобретает предлоги, чтобы побыть с ней рядом, тратит час с лишним на дорогу в один конец… а она и ухом не ведет. И совершенно искренне удивляется, чего ради он мотается через весь город. В упор не видит, что человек по ней сохнет. Поразительная слепота!
Но поразительней другое. Вот ведь какая бывает на свете любовь. Безнадежная и безответная. Втюрился человек в бесчувственную ледяную статую, этакую Снежную королеву, и наверняка догадывается, что ему ничего не светит и шансы на хеппи-энд у такой любви ничтожно малы. А отступать и не думает, все на что-то надеется. Избрал стратегию в стиле «вода камень точит». Да-а, терпения ему не занимать. Я даже чуть-чуть позавидовала сестре. Такой преданный воздыхатель как пить дать не спит ночами, морит себя голодом и упивается страданиями!
Надо сказать, с Игорем я время от времени пересекалась, но особенно к нему не присматривалась и воспринимала его как привычный предмет обстановки. Бывало, открывала на его звонок дверь и впускала в прихожую. Он всегда произносил: «Привет, Даш, как дела?» – «Нормально», – отвечала я, громко звала: «Кать, к тебе пришли!» – и в качестве «третьего лишнего» испарялась из прихожей. Теперь же мне стало любопытно: что собой представляет и как ведет себя человек, угодивший в ловушку безнадежной любви? И каковы, кстати, ее признаки? Изможденный вид, темные круги под глазами? Он небось удрученно молчит, украдкой вздыхает и незаметно бросает на предмет своего обожания тоскующие взгляды. Уж кто-кто – а я, с моей-то обостренной наблюдательностью, их непременно замечу!
Через денек-другой после того, как Влад свалился с ветрянкой, Игорь в очередной раз явился к нам в дом и, проторчав часа полтора (они с сестрой корпели над какими-то конспектами), собирался уходить; Катя стояла рядом, чтобы закрыть за ним дверь. Я будто бы ненароком прошла мимо них на кухню и небрежно бросила через плечо, обращаясь к обоим:
– Может, чайку?.. Чайник как раз закипел.
Сестра скосилась на меня неодобрительно. Ей, наверное, не терпелось поскорей закрыться в комнате и с новыми силами вцепиться в учебники, конспекты и все прочее. А Игорь на удивление легко согласился:
– Да, конечно, спасибо, с удовольствием!
И сестрице ничего не оставалось, кроме как подчиниться воле большинства.
Говорят, у англичан с незапамятных времен существует традиция: пятичасовой чай. Они в лепешку расшибутся, лишь бы не пропустить ежедневное чаепитие. Похожая традиция есть и в нашей семье, хоть и не такая строгая – мы пьем свой чай то в шесть, то в семь вечера, а порой и вовсе его пропускаем, – но тоже давняя: сколько себя помню, мама, перед тем как отправиться с папой на вечернюю прогулку, обычно созывала семью на чаепитие. А значит, этой традиции не меньше лет, чем мне самой. К чаю мама и по сей день печет мелкие крендельки с маком. С виду ничего особенного, зато на вкус – божественные. Один раз попробуешь, а потом только о них и мечтаешь, словно в них подмешано приворотное зелье.
