Юрий Воищев - Неудачники, или Как сломали забор
Витька обиделся и раскричался:
— Что у меня глаз нету? Надень очки! Пошли в сарай посмотрим, ну, пошли…
И мы пошли. Дверь была полуоткрыта.
— Сами смотрите, — шумел Витька.
Мы с Колькой в сарай не пошли. Что мы, глупые! А Мишка вошел. Мы стояли у двери и смеялись над ним. Вдруг как кто-то залает.
— Разыгрывает, — усмехнулся Колька. — Подражает, а похоже.
Тут дверь открылась, и, мотая хвостом, вылетел Марсик. За ним появился Мишка с видом победителя. Витька бросился к Марсику, стал гладить его и внезапно как заорет на Мишку:
— Тоже мне футболист! Что ты с моей собакой сделал! У нее от твоего футбола седые волосы выросли!
Он схватил Марсика за веревку и потащил домой.
— А договор, — закричал Колька. — Чур на всех! Мы нашли, а он зажилил.
Но Витька убежал. Мы опять уселись на бревнах и снова думали, что бы нам такое сделать полезное.
— Чего приуныли? — послышался чей-то голос.
Мы подняли головы и увидели дядю Костю из 34-й квартиры. Он работает токарем на заводе, и все говорят, что у него золотые руки.
— Да та-ак, — промямлил Мишка.
— Чем так сидеть, — сказал дядя Костя, — лучше бы двор в порядок привели, деревья посадили, цветы.
Он усмехнулся и ушел.
Когда я вернулся домой, меня больно отодрали за уши.
— Это тебе для начала, — учил папа.
— За что? — кричал я.
— Сам знаешь, — сказала мама.
Я обиделся и на этот раз не пожелал им спокойной ночи.
ДЖУНГЛИ
Я только что встал, когда Колька ворвался ко мне и затараторил:
— Знаешь, Алька, сон такой видел — страх! Иду вроде по нашему двору и вижу пальмы стоят, а по ним обезьяны прыгают. Я прямо живот над ними надорвал. И попугаи какие! Кругом всякие фикусы, кактусы, столетники. Львы рычат. А посредине двора стоит баобаб. А вокруг него питон… пятьдесят два раза обвился, сам считал. Тут смотрю, выскакивают Кардинал и братья башибузуки и начали на питона надираться. А он зачмокал губами и проглотил их всех по очереди.
— Да брось врать, — сказал я.
— Ей-богу! Их потом вытаскивали подъемным краном. Не веришь? У Витьки спроси, я ему уже рассказывал.
Колька, конечно, здорово врал, но насчет фикусов мне понравилось. Что, если и вправду посадить в нашем дворе джунгли?
— А что? — поддержал меня Колька. — Я согласен. Правда, обезьян негде достать, но все равно Кардинал Ришелье с зависти подохнет!
Мы пошли осматривать двор. Вокруг разрушенной беседки гонял на велосипеде Чомбе и переругивался с Витькой и Мишкой, которые сидели на крыше сарая. За Чомбе бегал Марсик и лаял.
— Уберите животное, — орал Чомбе. — Она мне все спицы поломает. Я Ваське скажу, он вам покажет.
Мы посвятили Мишку и Витьку в наши планы. Витька от радости чуть не свалился с сарая.
— Давайте сажать скорее, я с Марсиком буду охотиться…
А Мишка сказал:
— Пошли к управдому.
— Зачем? — удивился я.
— За лопатами. Сначала надо ям нарыть побольше.
Управдом нас внимательно выслушал.
— Молодцы, — похвалил он. — Это дело хорошее— двор очистить, сад посадить.
Но лопат почему-то не дал.
— Да не пропадут лопаты, — убеждал Колька. — Я фуражку под залог оставлю.
Это, очевидно, убедило управдома.
— Ладно, дам, но с одним условием: после работы приносите обратно.
Он выдал нам три лопаты и носилки и произнес краткую речь:
— Это не двор, а Кара-Кум. Сплошные бугры, даже смотреть противно. Ходишь днем и спотыкаешься… — Он смутился. — И не коситесь на меня. Рук до всего не хватает! Под моим началом таких дворов знаешь сколько — штук пять!
И он. ушел ругаться с шофером, который привез лес для новой беседки.
Начались землеройные работы. Мы копали, носили, снова копали. Часа через два лопаты начали валиться из рук. А тут еще камни, стекло, железки.
— Это же цемент, — говорил Колька и давал Марсику облизывать ссадины на руках. — Помогает!
Витька лопату поднять не мог и работал руками. Он ползал на четвереньках, собирал щепки, камни и даже обгорелые спички и торжественно относил на свалку за сараи. Мы решили немного отдохнуть, бросили лопаты, а Витька как заорет:
— А у меня мозоль!
Мы посмотрели, и, правда, хоть маленькая, но мозоль. Колька тяжело вздохнул:
— Везет же, и откуда она у него? Не иначе — нарочно. А тут копаешь, копаешь…
Начали собираться зеваки. Пришла Зинка с подругами и какие-то первоклассницы с бантиками. А Чомбе побежал на соседний двор доносить.
— Ну чего уставились! — разозлился Колька. — И так дышать нечем. Из-за вас размаху нету.
— Хочу смотрю — хочу не смотрю! — заявила Зинка и шмыгнула носом. — Вы что, клад ищете?
— Не твое дело, — отрезал Мишка.
— Это нечестно, — разволновалась Зинка. — Мы тоже люди, мы тоже хотим двор очищать.
И как она догадалась?
— Давайте носилки, — завизжали девчонки.
Мы начали совещаться, а они схватили носилки и потащили землю за сараи.
— Свяжись с ними, — проворчал Колька. — Надоест, сами уйдут.
Но они не ушли. Выпросили у управдома еще одну лопату и носилки, и вообще они нас замучали. Мы еле успевали за ними.
Чомбе уже успел оповестить Кардинала Ришелье и снова вертелся возле нас.
— Чего стоишь, — накинулась на него Зинка. — Давай работай.
— Нашли дурака, — ухмыльнулся Чомбе и укатил на велосипеде.
— Гляди, — толкнул меня в бок Мишка.
На заборе сидела вся Кардиналова компания и внимательно наблюдала за нами.
— Эй вы, — крикнул Ришелье. — Зачем это вам понадобилось?
— Молчите, — зашипел Мишка.
— Воображают, — сплюнул Сашка Лопух.
— Хулиганы, — заныли братья башибузуки. — Весь двор разрыли.
Остальные гоготали:
— Работнички липовые! Бурлаки на Волге… А этот, этот, глянь, щепку понес. Надорвешься!
— А у меня мозоль! — закричал Витька.
— А у нас кобель пропал, — дружно ответили с забора.
Потом они заголосили «Эх, дубинушка, ухнем», да так громко, что с улицы пришел милиционер и прибежал управдом.
— Это что у вас? — спросил милиционер.
Управдом растерялся:
— Самодеятельность…
— Неплохо! — похвалил милиционер. — Только потише.
И ушел.
Управдом погрозил Ваське кулаком, и вся компания исчезла. Остался только Васька, из принципа. Минуты две он смотрел на управдома как загипнотизированный, а потом нехотя спрыгнул.
Так продолжалось целую неделю. Теперь у нас тоже были мозоли. По вечерам нам иногда помогал дядя Костя и некоторые другие сознательные взрослые. Мы здорово наловчились орудовать лопатами, а хор Ришелье стал петь значительно лучше. Слушая их пение, управдом тосковал.
— Какой хор пропадает!
Вскоре им надоело над нами смеяться, и они больше не появлялись. А управдом пришел и радостно сообщил:
— У себя копают.
И почему-то погладил Витьку по голове.
Родители потихоньку мной гордились. Я слышал, как мама говорила соседке:
— Наконец-то он (это я) делом занялся.
А папа мне сказал:
— Все начинается с малого. Сегодня ты очистишь двор. Завтра освоишь бульдозер. Послезавтра станешь главным инженером Братской ГЭС.
Теперь они каждый вечер желали мне спокойной ночи.
Однажды пришел Чомбе и, не глядя на нас, проворчал:
— Дайте мне лопату, я копать буду.
Мы страшно удивились, но потом узнали, что это мать велела ему работать с нами.
— Я от него отказываюсь, — заявил Колька.
Мне тоже не хотелось с ним связываться. Но девчонки нашли выход.
— Отвести ему плантацию, — предложила Зинка. — И пусть сам ее обрабатывает как прикованный.
Мы очертили лопатами большой квадрат в углу двора, и Чомбе начал ковыряться в земле. Через пять минут он с воплями прибежал к нам.
— У вас земля как масло, а мне железобетон подсунули!
Он выхватил у Мишки лопату и начал показывать, как у нас легко работать. Лопата наткнулась на камень и погнулась. Мишка рассвирепел:
— И как у тебя руки не отсохли. Такой инструмент погнул. Катись отсюда!
Чомбе сел на велосипед и укатил. Но мать снова прислала его к нам. Он ходил по своей плантации и ныл:
— Это же гранит… Сюда бы бульдозер…
В конце концов мы все-таки расчистили двор, только участок Чомбе выделялся, как заплата на новых штанах.
Все собрались и смотрели, как Чомбе работает.
— Экскаватор бы сюда, — стонал Чомбе.
— И два бульдозера, — поддакивал Колька.
— Да-да, — соглашался Чомбе.
— Смотреть противно, как ты работаешь, — не выдержал Мишка. — Иди лучше на велосипеде катайся.
— Правда?! — обрадовался Чомбе. — Только вы маме скажите, что это я сделал.
Он вскочил на велосипед и укатил. Мы управились с его участком в тот же день.
