Доуди Смит - Сто один далматин
— Что за странное имя «Д’Яволь», — сказал мистер Милоу. — Оно звучит почти как «дьявол». Может быть, Мерзелла и есть женщина-дьяволица, тогда понятно, почему она так любит все горячее!
Миссис Милоу улыбнулась, ибо она знала, что ее муж просто шутит. Вдруг она сказала: — Дорогой, мы ужинали у них, теперь нам придется пригласить их к нам на ужин. Мы должны пригласить и других твоих друзей. Лучше сделать это побыстрей, пока у Дамки еще нет щенков. Господи, это еще что такое?
Какой-то пушистый комочек потерся о ее ноги.
— Это кошка Мерзеллы, — сказал мистер Милоу. — Отправляйся домой, киска, не то потеряешься.
Тем не менее кошка дошла с ними до самого дома.
— Может быть, она голодна? — спросила миссис Милоу.
— Если она не любит перец, то очень может быть, — отозвался мистер Милоу, который до сих пор глотал ночной воздух в надежде остудить свою глотку.
— Ты ее пока погладь, а я принесу ей еды, — сказала миссис Милоу. Она спустилась во дворик и прошла на цыпочках на кухню, чтобы не разбудить спящих в своих корзинках Понго и Дамку. Вскоре она вышла, захватив с собой немного молока и половину баночки сардин. Белая кошка не отказалась ни от того, ни от другого, а разделавшись с угощением, стала спускаться по лестнице во дворик.
— Она хочет остаться и жить с нами? — удивился мистер Милоу.
Было похоже, что белой кошке и в самом деле этого хотелось, но в этот самый момент Понго проснулся и спросонья громко залаял. Кошка повернулась и вскоре исчезла в темноте.
— Так будет лучше, — сказал мистер Милоу. — Мерзелла может привлечь нас к суду, если мы возьмем у нее такое дорогое животное.
Они спустились на кухню, где Понго оказал им самый теплый прием. Дамка не проснулась окончательно, но тоже внесла свою лепту в приветствия. Весь коврик перед очагом оказался занят сплошной массой переплетенных собачьих и человеческих тел, пока миссис Милоу не сообразила (слишком поздно), что выходной костюм мистера Милоу весь покрыт белыми шерстинками.
Прошло еще три недели, и Дамка стала вести себя очень странно. Она исследовала весь дом дюйм за дюймом, обращая особое внимание на ящики и шкафы. Больше всего ее заинтересовал большой шкаф прямо напротив спальни Милоу. Нанни забили весь этот шкаф ведрами и щетками, поэтому каждый раз, когда Дамке удавалось туда залезть, она что-нибудь с грохотом роняла, и вид у нее при этом был очень обиженный.
— Готова поклясться, что она собирается рожать щенков именно здесь, — сказала Нанни Кок.
— Только не в этом темном, тесном шкафу, Дамка, милая, — уговаривала собаку Нанни К.Мердинер. — Тебе нужен свет и воздух.
Но когда мистер Милоу посоветовался с Замечательным Ветеринарным Доктором, тот сказал, что больше всего Дамке сейчас нужно небольшое, закрытое помещение, где бы она чувствовала себя в безопасности, и если ей понравился шкаф со щетками, то пусть так и будет. Причем будет лучше, если она начнет обживать его немедленно, хотя до появления щенков еще остается несколько дней.
Щетки и ведра выставили из шкафа наружу, а Дамка вселилась внутрь к своему великому удовлетворению. Понго немного обиделся, что им не разрешили поселиться вместе, но Дамка объяснила ему, что собаки-мамы предпочитают одиночество, когда ждут щенков. Понго нежно лизнул свою подругу в ухо и сказал, что он все понял.
— Я надеюсь, что гости, которые придут к нам на ужин, не потревожат Дамку, — сказал мистер Милоу, придя домой и застав ее устроившейся в шкафу. — Я вздохну с облегчением, только когда они уйдут.
Все случилось этим самым вечером. Было довольно много гостей и еда была самая обыкновенная, только перед Мерзеллой Д’Яволь миссис Милоу поставила высокую ручную мельницу для перца. Мерзелла намолола его столько, что большинство гостей начали чихать. Мистер Д’Яволь совершенно не пользовался перцем и съел гораздо больше, чем у себя дома.
В тот момент, когда Мерзелла тщательно посыпала свой фруктовый салат перцем, вошла Нанни К.Мердинер и что-то прошептала на ухо миссис Милоу. Миссис Милоу заволновалась, попросила у гостей прощения и торопливо вышла. Через несколько минут снова вошла Нанни К.Мердинер и что-то прошептала на ухо мистеру Милоу. Теперь уже он заволновался, попросил прощения и торопливо вышел. Гости, которым удавалось не чихать, поддерживали вежливую беседу. Тут снова появилась Нанни К.Мердинер.
— Леди и джентльмены, — сказала она драматическим шепотом, — Щенки стали появляться раньше, чем мы предполагали. Мистер и миссис Милоу просят вас учесть, что у Дамки никогда раньше не было щенков и она нуждается в абсолютной тишине.
Сразу наступило молчание, прерываемое только сдавленным чиханием. Затем гости поднялись, шепотом провозгласили тост, выпили за здоровье молодой мамы и на цыпочках покинули дом.
Осталась только Мерзелла Д’Яволь. Она подошла к Нанни К.Мердинер и потребовала чтобы ее провели к щенкам.
У Нанни не было никакого желания выполнять эти требования, но Мерзелла уже услышала голоса Милоу и побежала вверх по ступенькам. На этот раз на ней было черное атласное платье с ниткой жемчуга, но все та же накидка из меха белой обезьянки чрезвычайно простого покроя. Она куталась в нее весь вечер, хотя в комнате было очень тепло (а перец был очень жгучий).
«Мне совершенно необходимо увидеть этих малышей», — прокричала она.
Дверь шкафа была слегка приоткрыта. Супруги Милоу были внутри и успокаивали Дамку. Три щенка уже появились на свет. Нанни К.Мердинер обнаружила их, когда принесла Дамке на ужин цыпленка.
Мерзелла распахнула дверь настежь и уставилась на щенят.
— Да это дворняжки какие-то! — закричала она. — На них ни одного пятнышка нет, они целиком белые! Вы должны их сразу утопить!
— Далматинцы всегда рождаются белыми, — сказал мистер Милоу, бросая на Мерзеллу свирепые взгляды, — пятна появляются позже.
— Даже если бы они и были дворняжками, мы бы их все равно не утопили, — запальчиво вступила в разговор миссис Милоу.
— Но это же так просто! — удивилась Мерзелла. — Я топила котят своей кошки дюжинами. Она всегда подбирает им отцов среди каких-то бродяг, так что за котят и копейки никто не заплатит. Никакого смысла содержать их.
— Ну одного-то котенка Вы ей, конечно, оставляете? — ужаснулась миссис Милоу.
— Если бы я так поступала, у меня дома шагу нельзя было бы сделать, не наступив на кошку, — пожала плечами Мерзелла. — А вы уверены, что эти мерзкие белые крысята действительно далматинцы?
— Совершенно уверены, — рявкнул мистер Милоу. — А теперь я прошу Вас, уходите! Вы разволновали Дамку.
Еще бы Дамке не разволноваться! Даже под защитой Милоу она немного побаивалась этой высокой женщины с таким тяжелым взглядом. А весь этот ужас с котятами несчастной кошки! Никогда, никогда Дамка не забудет этого! (и потом будет очень рада, что не забыла).
— Через какое время щенков можно будет отнять у матери? — спросила Мерзелла. — Вдруг мне захочется купить несколько?
— Через семь или восемь недель, — ответил мистер Милоу, — но мы не собираемся их продавать.
С этими словами он захлопнул дверь шкафа прямо перед носом Мерзеллы, а Нанни К.Мердинер решительно выпроводила ее из дома.
Нанни Кок названивала Замечательному Ветеринарному Доктору, но он был у другого пациента. Его жена сказала, что передаст ему новость сразу же, как только он вернется домой. Еще она говорила, что не стоит так волноваться, так как, судя по описанию, у Дамки все идет хорошо.
Действительно, все шло своим чередом. Появился четвертый щенок. Дамка облизала его, а мистер Милоу вытирал его, пока миссис Милоу поила Дамку теплым молоком. Затем малыша положили в корзинку, которая стояла на виду у Дамки, к остальным трем. Вскоре появился пятый малыш, а за ним шестой и седьмой.
Ночь тянулась и тянулась. Восьмой щенок, девятый! Все? У далматинцев редко бывает больше в первый раз. Десятый, одиннадцатый щенок!
Двенадцатый малыш не был похож на своих сестер и братьев. Сквозь беленькую шерстку просвечивало болезненно-желтое, а не розовое тельце. Он не сучил ножками, а лежал тихо-тихо. Обе Нанни, которые сидели рядом со шкафом, сказали мистеру и миссис Милоу, что этот щенок родился мертвым. В утешение им Нанни Кок сказала, что у Дамки столько щенков, что она не заметит потери одного.
Мистер Милоу взял малыша на ладонь и с грустью посмотрел на него.
— Несправедливо, что он даже не начал жить, — сказала миссис Милоу со слезами на глазах.
Вдруг мистер Милоу вспомнил то, что он читал когда-то. Он стал делать малютке массаж, а потом осторожно завернул его в полотенце. Внезапно вокруг носика появилось розовое пятно, и постепенно все тельце стало светиться через белую шерстку розовым светом. Ножки стали двигаться, ротик открылся, малютка ожил!
