Борис Костин - Митины открытия
— У меня недавно куда-то одна курица делась, — сказала бабушка. — Видно, лиса стащила.
— А лисы сюда ходят?
— Ходят, как же. Зимой, случается, и волки заглядывают. А от зайцев совсем житья нет, весь сад обгложут, коли на зиму еловыми ветками стволы не обвяжешь.
Бабушка ушла в дом, а Митя бросал курам с крыльца хлебные крошки и смотрел, как они отнимают их друг у друга.
Вдруг из-под сарая, из дыры, в которую обычно лазили кошки, вылезла большая серая курица. Взъерошив перья и квохча, она шла к кормушке, а за ней катились жёлтенькие комочки — цыплята.
— Бабушка! — крикнул Митя. — К нам чужая курица пришла.
Бабушка вышла и всплеснула руками.
— Кормилица ты моя! Вот ты где пропадала, а я думала, тебя лиса съела. И цыпляток… раз, два, три… четырнадцать цыпляток вывела!
Оказалось, курица устроила под сараем гнездо, нанесла туда яиц и целых три недели сидела на яйцах, пока не вывела цыплят. Пропала одна, а пришла с целым семейством.
Представление
Однажды Митя заболел. Ночью он плохо спал, всё ворочался и просил пить. Поставила мама градусник Мите, да и ахнула: такая высокая была температура!
Утром позвали доктора. Пришла к Мите Маринкина мама в белом халате.
— Глотать больно?
— Больно.
— Ты холодную воду пил?
— Пил, — сказал Митя, — только она не очень холодная.
— А мороженое тебе папа вчера из города привозил?
— Он мне вафель и конфет привёз, а мороженого не привёз, оно ведь растает.
— Почему же у тебя ангина? — задумчиво проговорила Маринкина мама. — Простыть теперь негде, лето ведь… Купаешься только со взрослыми, они долго купаться не дадут, если вода холодная. Отчего же у тебя ангина?
— А он вчера ледышку съел, — послышалось от порога.
Глянул Митя, а за дверью, просунув в комнату голову, стоит Маринка. Увидела она свою маму и тоже сюда прибежала.
— Какую ледышку? — удивились обе мамы, Митина и Маринкина.
— А вчера к ферме с ледника лёд возили. Там погреб есть большой-пребольшой, а в нём бидоны с молоком стоят на льду. Много, наверное, штук сто сразу. Вот Митя взял и съел ледышку — во какую! — и Маринка показала сразу два своих кулачка.
— Ты сама тоже ела! — охрипшим голосом закричал Митя. — Все ели.
— И вовсе не ели! Мы с Соней только полизали немножко, а ты прямо так, как сахаром хрустел и кусочки глотал, — возмутилась Маринка. — Сам говорил, что в животе у тебя хорошо, прохладно стало.
— Ну вот, теперь всё понятно. — Маринкина мама села к столу и что-то написала на бумажке. — Завяжите ему горло потеплее, пусть он полощет его вот этим лекарством и пьёт теплое молоко с мёдом. Ни в коем случае не давайте ему гулять и ребят к нему не пускайте. Марина, домой!
Оставила она рецепт и велела Мите лежать.
Обвязала мама горло Мите тёплым бабушкиным платком, согрела ему молока с мёдом и пошла с рецептом в правление, чтобы купил кто-нибудь в городе лекарство.
Лежит мальчик в кровати и скучает. Посмотрел книжки — надоело. Откусил от конфетки — показалось не вкусно. Скучно!
А Маринка вредная… Да и все ребята тут вредные, все спорят с Митей — такие недружные.
От скуки раза три он засыпал, играл с котёнком, смотрел в окно, но и это быстро надоело. Виден за окном чужой забор и угол сарая, а больше — ничего. Лишь вечером, когда вернулась с покоса бабушка Даша, Мите стало повеселее. Села она около кровати и стала рассказывать мальчику про лес, про покос, а потом рассказала и сказку.
Так прошло два дня. Однажды, когда мальчик сидел в кровати и смотрел в окно, он увидел на улице ребят. На Васе была огромная старая шляпа. Маринка держала в руках мамин зонтик, а Сонечка — Барсика. На лице у Васи были нарисованы длинные фиолетовые усы.
Подошёл Вася к закрытому окну, из которого выглядывал Митя, и закричал:
— Митя, а мы к тебе! Мы сейчас представление давать будем. Нам к тебе домой нельзя, а мы на улице покажем…
Потом подошёл к окну Миша и сказал:
— Первый номер нашей программы — пьеса. Смотрите на наших артистов. Вася — это папа, Марина — мама, а Соня — дочка. А я — милиционер.
И началось представление! Дочка Сонечка играла с Барсиком, а мама готовила обед. Потом мама Маринка стала кормить Сонечку, а та всё не хотела есть и капризничала. Это было так смешно! Маринка понарошку совала Сонечке в рот ложку-щепочку, а девочка отворачивалась, говорила: «Не буду, не хочу!». Маринка-мама стала уговаривать дочку:
— Вот это съешь за маму, вот это за папу, а вот это за Барсика…
Но потом Сонечка даже с такими уговорами не стала «есть», она заплакала, затопала ногами, опрокинула «тарелку», вместо которой была крышка от банки. Тут пришёл папа Вася и поставил Сонечку «в угол». А Сонечка не захотела стоять «в углу», упала на землю, закричала на всю улицу и стала болтать руками и ногами. В это время явился милиционер Миша, в настоящей милиционерской фуражке, и закричал:
— Это что за беспорядок! Я тебя забираю в милицию за мелкое хулиганство, — с этими словами Миша взял Соню за руку и повёл её за угол.
Потом они снова вернулись и Миша объявил:
— Это мы дали представление про Лиду, как её мама кормит. А теперь смотрите бокс, — и Миша с Васей начали понарошку колотить друг друга, а потом стали бороться прямо на земле. Лохматый Пончик бегал вокруг, радостно лаял, лизал ребятишек в лицо и старался забраться на катающихся по траве мальчиков.
Митя от души хохотал. Представление ему очень понравилось.
Потом пришла настоящая Сонечкина мама и увела дочку обедать. За нею и другие ребята разошлись. Вася на прощанье крикнул:
— Мы к тебе ещё придём. А ты выздоравливай быстрей.
На улице уже никого не было, но Митя, сидя в кровати, всё смотрел в окно и улыбался. Он вспоминал, как ребята боролись и как Пончик лизал Васе лицо.
А когда пришла Митина мама и принесла ему супу, он сказал:
— Знаешь, мамочка, я никогда, никогда больше не буду ссориться с ребятами. Они такие хорошие…
Вкусная рыба окунь
Папа пришёл с рыбалки. Ходил он на озеро сразу с тремя удочками, а принес в ведёрке только семь маленьких рыбёшек: пяток ершей да двух окуньков.
— Как ма-ло, — разочарованно протянул Митя.
— А может, всё-таки зажарим рыбу? — спросил папа.
— Не надо, — ответил он. — Уж больно она костлявая. Я её лучше Сеньке отдам.
И отдал рыбёшек бабушкиному котёнку, который давно уже вертелся под ногами.
Через несколько дней папа сказал Мите:
— Хочешь завтра со мной на озеро? Я тебя на велосипеде довезу.
— А у меня маленькой удочки нет, — огорчился Митя.
— Ничего, удочку мы сейчас вместе сделаем.
И они за полчаса сделали отличную маленькую удочку с поплавком из пробки.
Утром приехали на озеро. И тут оказалось, что ловить рыбу не так-то просто. Надо было стоять неподвижно и внимательно смотреть на поплавок. Нырнёт поплавок в воду — не зевай, тащи, значит, рыба клюнула.
Ждал Митя, ждал, а рыба всё не клюёт. Плавает поплавок в воде, покачивается слегка на волнах, а не тонет. Вот на стебелёк осоки села стрекоза, синяя-синяя. Села и сложила на спинке крылышки, как другие стрекозы не делают.
Ох как трудно стоять спокойно и молчать!
Засмотрелся Митя на стрекозу и не заметил, как один поплавок у папы вдруг пошёл ко дну. Папа взмахнул удилищем и вытащил из воды ерша.
Мите стало завидно, и он сказал:
— Пап, а почему у меня не клюёт? Может, мы неправильно удочку сделали?
— Подожди, и у тебя клюнет. Только ты не разговаривай и стой тихо. Недаром говорят: без терпенья и труда не вынешь рыбку из пруда…
В ведёрке было уже три ерша, когда Митин поплавок вдруг дрогнул и скрылся в воде. Маленький рыбак от радости так сильно дёрнул удилище, что из воды пулей выскочила рыбёшка, и, описав дугу, шлёпнулась в воду у самого берега. У Мити даже слёзы показались на глазах от досады.
— Ничего, — утешил его папа. — Рыбы в озере много, ещё не раз клюнет.
Солнце уже стояло высоко. Начали слепни кусать, а Митя всё ждал. Даже в глазах рябить начало от осоки и поплавков, колышащихся на волнах, захотелось пить. Посмотрел Митя на папу, а тот уже четвёртого ерша с крючка снимает.
А где же Митин поплавок? Растерялся мальчик, а папа кричит:
— Митя, тащи!
Схватил Митя удочку, дёрнул и почувствовал, как задрожало в руке удилище. В воздухе блеснула рыбка. Это был окунь, а вернее, маленький окунишко, зелёный, с чёрными полосами, колючий.
— Ну, хватит ловить. Давай искупаемся — и домой.
— Мам, — закричал Митя, подъезжая к дому. — Мы сколько рыбы наловили! А я окуня поймал. Папа не поймал, а я поймал.
— Ну, показывай, рыбак, — мама заглянула в ведёрко. — Где же окунь?
— Вот он плавает. Видишь, какой колючий? Я его еле-еле вытащил.
