Борис Азбукин - Пять Колодезей
Первое время Степа еще ревниво поглядывал на друзей, которые тоже частенько вытаскивали бычков. Но вскоре, совершенно ошалев от восторга и счастья, он перестал их замечать. Солнце уже поднялось высоко; казалось, довольно, пора бы и домой. Но, охваченный азартом, Степа не мог устоять перед соблазном ловить еще и еще. Стоило ему только почувствовать трепет лесы в руке, как у него перехватывало дыхание, и он забывал обо всем.
Кепка давно сползла на затылок, и черные вихры торчали во все стороны; на лбу высыпали мелкие росинки пота, а уши пылали, как спелая малина. Снимая с крючка скользкого бычка, он бросал ликующие взгляды на Пашку и Митю.
Пашка давно заметил, какая удача привалила Степе. И это сильно задело его. Чтобы он, природный рыбак, уступил в таком деле, как рыбная ловля? И кому? Степке! Он и в море-то никогда не выходил.
Куда девались Пашкина важность и напускное спокойствие! Теперь он внимательно следил за Степой и подсчитывал его добычу. Получалось в пользу Степы. По совести говоря, здорово-таки он наловчился. С чувством невольного восхищения Пашка смотрел на товарища, которого он еще недавно учил закидывать лесу.
Пашка ловил теперь сосредоточенно, пуская в ход всю свою сноровку. Он то выбрасывал в воду мелко нарезанную тюльку, то сыпал за борт хлебные крошки, то закидывал лесу на одну, а затем на другую сторону. И все чаще и чаще он стал подсекать и вытаскивать бычков.
Мальчики ловили в напряженном молчании. Ничто постороннее не привлекало их внимания. Не заметили они и небольшого серого облачка, которое поднялось из-за крутого берега и закрыло солнце.
Над шлюпкой с криком кружились чайки, или мартыны, как их называли по-местному. Самые проворные и смелые падали в воду рядом с лодкой и подхватывали бычков, выброшенных за борт. Раза два над самой мачтой пронеслись стайки куликов и скрылись за скалами. В другое бы время мальчики не удержались, чтоб не пугнуть птиц. Но сейчас не до этого было. Каждый дорожил минутой, опасаясь прозевать хороший клев и, что страшнее всего, отстать от товарищей.
Гроза на море
Серое облачко, вначале чуть застилавшее солнце, вырастало, наливалось свинцом, превращаясь в тяжелую грозовую тучу. Туча медленно и тяжело, как бы нехотя, поднялась из-за высокого берега, а потом начала быстро заволакивать небо, нависая над морем, над мысом и бухтой.
Неожиданно загрохотал гром. Степа вздрогнул.
Увесистая капля звонко шлепнулась в неподвижную сонную воду и развела круг, за ней другая, третья… Пашка опасливо поглядел на восток.
— Кончай! Надо сматываться, пока зыби нету, — осипшим голосом сказал он.
Степе не хотелось прерывать ловлю. У него уже было девяносто шесть бычков. Впервые он поймал больше Пашки — на девять штук. Но ничего не поделаешь. Он начал наматывать леску на мотовильце.
Пашка торопил. Степа вытянул из воды камень и оглянулся. В бухточке стояла тишь. Ветер, срываясь с высокого берега, пролетал над головой и дальше несся свободно, покрывая море полосами серой мелкой ряби. Эти полосы двигались все дальше и дальше к горизонту, на глазах баламутя застывшую гладь.
— А мы поспеем? — усомнился Степа.
— Поспеем. Только поскорей надо, — заверил Пашка.
— А если трепанет? — Митя боязливо оглянулся на посеревшее море. — Может, здесь переждем?
Он с надеждой посмотрел на длинный каменный выступ, протянувшийся от левого берега бухточки до ее середины. За выступом, похожим на естественный гранитный мол, укрывалась небольшая тихая лагунка.
— Вот там бы и переждали. — Митя махнул в сторону лагунки.
— Тю-у, уж испугался! — Пашка скривил губы. — Ну и трус же ты! Чуть что, начинаешь скулить.
— Поехали, чего тут отсиживаться и мокнуть, — поддержал Пашку Степа.
— Садись на руль, — скомандовал Пашка, — а мы с Митькой грести будем.
Но за это время, пока мальчики снимались с якоря и плыли вдоль берега к Черному мысу, ветер заметно усилился. Издали было видно, как за мысом у входа в бухту уже мелькали белые гребни волн, а над грядой подводных камней, лежавших ближе, вода пенилась и вздыхала, то поднимаясь, то опускаясь. Из крутящихся воронок высовывались мохнатые лилово-синие горбы подводных скал.
Налетел новый порыв ветра, и хлынул дождь. Крупные капли так сильно хлестнули в лицо, что Степа отвернулся. Но от этого не стало легче. Водяные струи шлепали в спину, попадали за ворот и ледяными змейками ползли по спине и груди.
Стремясь выиграть время и сократить путь, Пашка велел вести шлюпку прямо между подводными камнями. Степа побледнел: лодка должна была проскользнуть там, где не всегда проходили даже рыбацкие байды. Но приказ капитана есть приказ, и как ни страшно, а его надо выполнять. Степа подался вперед и весь напрягся, определяя на глаз расстояние между кипящими воронками и ширину шлюпки. Ему казалось, что он до тонкости все рассчитал и шлюпка обязательно проскочит. А там, за камнями, уже не страшно.
Митя беспокойно оглянулся на водоросли, то появлявшиеся в воронках, то исчезавшие под водой.
— А мы не сядем? — спросил он.
— Чего под руку каркаешь? — осадил его Пашка.
— «Каркаешь, каркаешь»! А вот застрянем, тогда узнаешь.
— Крой, Степ, крой! Не слушай его, — подбадривал Пашка. — Так держи! Так!
Шлюпка с разбегу рассекла воду между воронками как раз в тот миг, когда подкатила волна. Нос и середина шлюпки прошли благополучно. Пашка и Митя царапнули веслами фиолетовые шапки камней, стараясь посильней оттолкнуться. Но корма опустилась, и всех качнуло вперед. Киль мягко задел за водоросли, и лодка остановилась.
— Тьфу! — плюнул Пашка и зло покосился на Митю. — Накаркал. Нехватало только застрять и вдрызг вымокнуть.
— Греби, греби сильней! — крикнул Степа, в душе проклиная и Пашку и себя за то, что пошли через подводные скалы.
Впрочем, не все еще было потеряно. Степа вскочил со скамьи и сделал два шага к банке, на которой сидели Митя и Пашка. Корма на волне поднялась, и шлюпка стронулась с места.
— Правильно, Степ! Из тебя выйдет моряк! — ободряюще крикнул Пашка.
Степа облегченно вздохнул и засмеялся. Самое страшное миновало. Еще немного — и они свернут налево, за Черный мыс, и войдут в бухту, а там уже село на виду.
Однако войти в бухту оказалось не так-то легко. Когда нос шлюпки высунулся из-за скалы, Степа по команде Пашки круто положил руль на борт. Но в тот же миг волна и ветер с неожиданной силой ударили в борт, и шлюпка, которая, по всем расчетам Пашки и Степы, должна была свернуть влево, в бухту, продолжала двигаться вперед. Волны швыряли и подбрасывали ее, били о борт.
— Дрянь дело, левант задул! — крикнул Пашка, перекрывая голосом шум волн, дождя и ветра. — Так и к берегу не пристанем. Нажимай, Мить, а я табанить буду.
Пашка тормозил, толкая весло от себя, Митя изо всех сил греб.
Наконец удалось повернуть лодку навстречу волне и ветру.
«Так вот что означает «левант»! Эта восточный ветер с берега», — только теперь догадался Степа. Он не раз уже слышал о том, как «береговик» угонял байды в море, и рыбаки по нескольку суток носились по волнам, пока какое-нибудь рыбацкое судно — фелюга или сейнер — не спасало их от гибели.
Перед ребятами открылась вся бухта. Но сейчас она была не розовая и тихая, как на рассвете, а грязно-зеленая, кипящая тяжелыми, мутными волнами. Сквозь сетку дождя Степа различал мостки причала и рядом с ними моторную фелюгу. Там, над берегом, село. Уже недалеко. Зря Пашка волнуется, что их унесет в море.
А между тем удары грома раздавались все чаще, ветер с каждой минутой крепчал и с нарастающей силой бил в выпяченную грудь шлюпки, толкая ее обратно в море.
Пашка закусил губу и со злым упрямством греб сильными рывками. Тельняшка его от дождя потемнела и как пластырь прилипла к телу, с козырька на затылке вода стекала на плечи, но он не обращал на это внимания. У Мити ветром сорвало шляпу и бросило к ногам. Светлые, соломенные волосы его слиплись и веревочками свисали со лба и висков. Щуплая фигурка его кланялась, как ванька-встанька, но удары весла раз от разу становились слабее, и Степе стоило неимоверных усилий все время выравнивать шлюпку и держать ее на ветер.
— Давай сменю, — предложил он.
— Не надо. Я сам… — угрюмо отказался Митя.
Он уперся пятками в перекладину решетки, лежавшей на дне, и так навалился на весло, что даже подскочил на сиденье. Пашка работал неутомимо. Но шлюпка продвигалась медленно, точно кто-то уцепился за дно и не пускал.
С тех пор как свернули за мыс в бухту, прошли не более двадцати метров. Управлять шлюпкой становилось все труднее. Она раскачивалась, виляла носом и нередко поворачивалась бортом к ветру. Тогда ветер и волны гнали ее обратно в море.
И только дружными усилиями мальчикам удавалось перебороть стихию. Хотя и медленнее, чем раньше, они все же упорно продвигались вперед. У Степы крепла уверенность в том, что они благополучно доберутся до села.
