Джуди Блум - Шейла Великолепная

Папа взял мою тапочку.

— Быстрей, — говорю.

Он встал на кровать, шлёпнул тапочкой по потолку, но промазал, и паук удрал.

А я помогала — указывала направление.

— Вот он! — кричала я. — А теперь чуть левее. Нет, нет, правей. Бей, пап! Бей!

Папа промахивался. Бегал взад-вперёд по кровати, но паук всякий раз оказывался проворнее.

И, когда папа наконец произнёс: «Всё, сдаюсь» — и махнул тапочкой последний раз, — тут-то пауку и крышка. Шлёп… На потолке чернело большое пятно. Но мне стало гораздо лучше.

— А теперь спи, пожалуйста, — попросил папа.

— Попытаюсь.

— И если увидишь ещё что-нибудь необычное, расскажешь об этом с утра, договорились?

— Договорились, — сказала я, укладываясь.

Наверное, я уснула. Но через несколько часов проснулась от очень страшных звуков. «Ву-у-у… ву-у-у… ву-у-у…» Что делать? Накрыла голову подушкой — не помогло. Всё равно слышно. Что это может быть? Привидение? Вампир? Монстр?

Я снова не выдержала и помчалась по коридору. Папа храпел теперь гораздо громче. Я подошла с маминой стороны кровати и потрясла её за плечо. Она подпрыгнула.

— Ох, Шейла, ты меня напугала!

— Прости, — шепнула я.

— Что стряслось?

— У меня в комнате какие-то звуки.

— Иди спи, ничего опасного в них нет, — сказала мама.

— Откуда ты знаешь? Ты же не слышала. Звуки как от привидения.

— Привидений не существует!

— Мам, ну пожалуйста, пойдём, сама услышишь.

— Ну хорошо. — Она надела халат, и мы пошли. — И где твои звуки?

— Подожди, — говорю.

Она села на кровать и зевнула. Вскоре опять началось: «Ву-у-у… Ву-у-у…»

— Вот видишь? — взвизгнула я, кидаясь к маме. Судя по выражению её лица, звуки ей тоже не слишком нравились. — Хочешь, я папу разбужу?

— Нет, погоди. Сначала я сама огляжусь. Подай-ка мне бейсбольную биту — вон, в углу.

— Зачем? — спрашиваю.

— На всякий случай.

Я дала маме биту. Она подняла её и приготовилась. Мы ждали, пока снова не услышали: «Ву-у-у… Ву-у-у… Ву-у-у…»

— Это снаружи, — сказала мама.

— Значит, это уличное привидение.

Она подошла к окну. Постояла там немного, а потом как захохочет.

— Что смешного? — спрашиваю.

— Ох, Шейла… Сама посмотри!

Я выглянула в окно, прячась у неё за спиной. В небе сияла красивая серебристая луна. А внизу сидела Дженнифер. Это она, задрав голову, издавала жуткие звуки.

— Что она делает? — спросила я. — Она что, взбесилась?

— Как что? Воет на луну.

— А с чего она воет-то?

— Ну, вроде как поёт.

— Ты хочешь сказать, что всё лето она будет сидеть ночами под моим окном и выть как привидение?

— Не исключено, — сказала мама.

— Я же говорила, от неё нужно избавиться. Зачем она вообще нужна? Чтобы меня пугать?

— Ладно тебе, Шейла. — Мама поставила бейсбольную биту на место. — Ложись в кровать.

Она подоткнула мне одеяло. Я умирала как хотела спать.

— Спи.

— Попытаюсь.

Едва мама вышла, звук повторился. «Ву-у-у… Ву-у-у… Ву-у-у…»

— Да замолчи ты, дурища! — закричала я.

И она замолчала.

Глава 4

На следующий день я познакомилась с Маус Эллис. Ей тоже десять, и осенью она тоже идёт в пятый класс. Я сидела на крыльце и думала, чем бы заняться. Вижу, по улице идёт какая-то девочка. Увидела меня и помахала рукой. Я махнула в ответ.

Тогда она подошла. В руке у неё плясал красный йо-йо на верёвочке.

— Я Маус Эллис, чемпион Тарритауна среди детей, — сказала она. — Могу без остановки показать одиннадцать трюков. А ты сколько можешь?

— Как-то не считала, — говорю.

Она широко распахнула глаза и протянула мне йо-йо.

— Покажи.

— Не хочу.

— Спорим, у тебя не получится сделать без остановки шесть выбросов?

— Спорим, что получится.

— Ну давай.

— Ты первая.

— Ладно.

Маус подержала йо-йо сбоку, около бедра, и вдруг он полетел прямо ко мне — шесть раз подряд.

— Неплохо, — сказала я.

Она протянула мне свою игрушку. Я покрутила её в руках.

— Это фирмы «Дункан империал», — заметила она. — У них самые лучшие.

— Да, нормальные.

— Как будешь готова — начинай.

Я встала, запустила йо-йо и тут же получила им по лбу.

— Не больно? — заботливо спросила Маус.

— Нет, — говорю. — Но, знаешь, должна тебе сказать правду. Не хотела тебя обижать, но у нас в эти игрушки только малышня играет. Последний раз я показывала трюки лет восемь назад. Многое уже подзабыла.

Маус посмотрела мне в глаза, и я ответила ей одним из своих самых выразительных взглядов. Потом она села со мной рядом и сказала:

— Не представляешь, как я рада, что вы приехали на лето. Меня уже тошнит от этих мальчишек Эгранов!

Я улыбнулась. Она и в самом деле поверила, что в детстве я была мастером йо-йо.

— А я ещё и живу в комнате одного из них, — сказала я. — Ни за что не догадаешься, что лежит у него в ящике стола.

— Что?

— Шесть тюбиков столярного клея и двадцать семь баллончиков краски для моделей.

Маус рассмеялась.

— Тебе небось комната Бобби досталась. Он модельный маньяк.

— Он оставил мне записку. Подписался «Б. Э.».

— Точно, Бобби!

— Пишет, что, если я дотронусь хотя бы до одной модели, он меня найдёт хоть на краю земли и прикончит.

— Ха-ха! Только и умеет, что языком болтать.

— Так я и подумала. Да и вообще, кому нужны его модели?

— Только не мне, — сказала Маус. — У меня найдутся дела поинтересней.

— И не мне. Скажи, а Маус — твоё настоящее имя?

— Нет, настоящее — Мерл, но все зовут меня Маус.

— Ты с этим поаккуратней, — предупредила я. — Моего папу зовут Бертрам, но его до сих пор называют Жужей.

— Ну и пусть, мне нравится Маус. Куда симпатичней, чем Мерл. Да и Жужа гораздо лучше Бертрама. Без обид, но… Бертрам? Жуть.

— Я не хотела сказать, что Маус — плохое имя, — сказала я. — Если ты сама ничего не имеешь против, тогда конечно. Маус — гораздо лучше, чем Шейла.

— Не нравится имя Шейла — придумай другое, — предложила Маус.

— Например?

— Ну… Шик, или Шарм, или ещё что-нибудь.

— Шик — нет, а вот Шарм красиво звучит. Шарм Тубман… Да, мне нравится.

— Вот и отлично, так я тебя и стану звать, — обрадовалась Маус.

Потом я рассказала Маус о Либби — как она говорит «Джин» и «Бертрам» и строит из себя взрослую. А Маус пожаловалась на свою младшую сестру Бетси, которая до сих пор писается по ночам. Мы выяснили, что будем вместе ходить в летний лагерь и в бассейн.

Потом Маус опять стала играть своим йо-йо — похоже, она действительно чемпион Тарритауна. Пока она показывала мне трюки, я увидела, что ноги у неё все в каких-то корках. Надеюсь, это не заразно.

Она, наверно, заметила мой взгляд и объяснила:

— Это от комариных укусов. Я расчёсываю их, пока кровь не пойдёт, а потом хожу вся в корках. Уродство, правда?

В ответ я соврала:

— Да нет, не так уж плохо.

Наигравшись в йо-йо, Маус сказала:

— Давай погуляем с Дженнифер.

— В смысле, с собакой?

— Да. Эграны разрешают мне с ней гулять. Я люблю собак.

С собачниками я обычно не вожусь.

— А у тебя дома есть собака? — Я решила узнать всю правду сразу — чтобы не начинать дружбу, из которой всё равно ничего не выйдет.

— Нет, — ответила Маус. — У Бетси на них аллергия. Сразу крапивница начинается.

Отличная мысль. И почему я до этого сама не додумалась?

— И у меня, — говорю. — По всему телу сыпь. Даже не сыпь — огромные волдыри. По сравнению с ними твои расчесы — полная ерунда!

— Чёрт! А я-то надеялась, мы с тобой всё лето будем играть с Дженнифер.

— Увы, — пожала я плечами.

— Ну, ничего. Подружка лучше собаки. Сказать, что я была счастлива это слышать, — ничего не сказать.

Мы отправились прогуляться до её дома. Всю дорогу Маус крутила йо-йо. Она жила у подножия холма, рядом с бассейном. Её сестрёнка гуляла перед домом, таская на верёвке коробку от конфет.

— Это Бетси, — сказала Маус. — Ей четыре года.

— А зачем она привязала коробку?

— Она выгуливает собаку.

— В смысле коробку? Это её собака? — спросила я.

— Ага. Я же говорила, у неё аллергия на собак. Вот она и завела себе коробку. Называет её Ойчи.

Бетси подтащила к нам Ойчи.

— Ты кто? — спросила она меня.

— Шарм Тубман. — Я решила опробовать своё новое имя.

— Хм… Ты не похожа на мальчика, — сообщила Бетси.

— Она девочка! — сказала Маус.

— А тогда почему её зовут Шрамом?

— Да не Шрамом, а Шармом, — объяснила Маус.

— А-а-а. — Бетси, кажется, поняла.

— По-настоящему меня зовут Шейлой, — сказала я Бетси. — Можешь так меня и называть.