Владимир Добряков - Шумный двор
Здорово тогда досталось от Марса.
— Ты, Венера, — укорял он, — размазня и трус! Чего ты испугался? Против тебя никаких улик. Если б на собачьем базаре попался — другое дело. А тут ты привел разине хозяйке ее дорогую, любимую, потерявшуюся собачку. Пришел как спаситель. И потому хозяйка должна поклониться тебе в ножки и сама раскрыть кошелек. Неужели не понятно? Неужели я должен водить собак по домам? А работать кто будет?.. Эх, Митя, Митя, — уже мягко сказал Марс и посмотрел на чертеж, приколотый кнопками к столу, — не этим бы, конечно, заниматься вам. Да что поделаешь — транзисторы купить нужно, сопротивления нужно, конденсаторы тоже… Эх-х!.. Ну ничего, зато когда сделаем — везде прогремим. Во всех газетах о нас напишут.
«Когда это будет, — невесело подумал Митя. — И будет ли? Вдруг не получится?» Неожиданно он увидел, как навстречу ему, поблескивая медными пуговицами, приближается милиционер. Мите даже показалось, что милиционер смотрит на него. Ноги у Мити обмякли, он без сил остановился возле автоматов с газированной водой и, перестав дышать, ждал — что сейчас будет?..
Но ничего страшного не произошло. Милиционер, разморенный жарой и тесным кителем, лишь с досадой взглянул на очередь у автоматов и пошел дальше.
— Уф! — облегченно выдохнул Митя и, прибавив шагу, вскоре очутился у подъезда дома, где на дверях все еще белел тетрадный листок в косую линейку. На нем кругленькими буквами было написано: «У нас потерялась Жулька. Очень замечательной породы — шотландский терьер. На ней желтый ошейник с блестящей пряжечкой. Кто найдет, пожалуйста, приведите. Очень прошу. Дадим премию. Приходите на улицу Репина, д. 8, кв. 2. Наташа Соколова».
Таких объявлений висело в разных местах не меньше десятка. Митя, еще раньше читая их, добродушно усмехался: «Ишь, богачка! Премию даст!»
Но сейчас ему было не до смеха — волновался. Жулька, увидев знакомый подъезд, изо всех сил тащила Митю на лестницу. У квартиры № 2 он вытер потное лицо, вздохнул и тихонько надавил пуговку звонка.
— Кто там? — послышался пискливый девчоночий голос.
Ответить Митя не успел: Жулька, узнавшая этот голос, залилась радостным лаем. Дверь распахнулась, и кудрявая девочка в сарафанчике схватила собаку на руки.
— Жулька! Жуленька! — Девочка прижимала собаку к груди. — Мама! Жулька пришла!
И мама была очень рада, что Жулька вернулась.
— Где ты, мальчик, нашел ее? — спросила она у Мити, который все не решался переступить порог. — Да ты проходи, не стесняйся.
Митя покосился на красивые сережки в ушах молодой женщины и нерешительно вошел.
— Так где же ты нашел Жульку? — повторила Наташина мама.
— На озере, — почесав курносый нос, сказал Митя и, осмелев, добавил: — Я ее от смерти спас.
— От смерти?! — Открыв рот, Наташа с таким испугом уставилась на Митю, что он улыбнулся и совсем осмелел.
— А ты думала! Лежала бы сейчас твоя Жулька на дне озера и кормила бы рыб. Я ее выручил… — Дальше Митя рассказал все, как по шпаргалке: — Иду мимо озера, а там — мальчишки. Большие, почти парни. Один, рыжий такой, с подбитым глазом, камни пуляет. «Если, говорит, с десяти раз не попаду — пять бутылок пива ставлю!» Тут вижу — собачка по воде плывет. Одна голова торчит, лапками подгребает, спешит к берегу…
— Ой! — вскрикнула Наташа. — Это наша Жулька была?
— Она самая, — хладнокровно подтвердил Митя. — Вот плывет, значит, из последних сил, а камни вокруг — бултых, бултых!
— Ах, негодяи! — возмутилась Наташина мама. — Какая жестокость!
— Вот и мне, — продолжал Митя, — жалко стало собачку. Я как закричу: «Зачем убиваете?» А рыжий как гаркнет на меня: «Проваливай, пока цел!» А я смотрю и чуть не плачу. А рыжий все бросает. Потом схватил кирпич. Ну, думаю, пропала собачка. Ведь она совсем у берега была. Я и закричал: «Не бросай, деньги за нее дам!» Рыжий спрашивает: «Сколько?» А у меня как раз было три рубля сорок копеек. Еще с весны на маску для нырянья копил. Я все и отдал. Взял рыжий деньги и говорит: «Ладно, забирай собаку!» А ребятам сказал: «Пошли пиво пить!»
— Ах, как это все ужасно! — покачала головой Наташина мама.
— Ну, подплыла она к берегу, я и вытащил ее. Мокрая, дрожит, вода с шерсти льет. — Митя сморщил лицо, показывая, какой у собаки был жалкий вид. — Потом принес домой. Молоком напоил, высушил. Три дня у меня жила. А все равно, как ни ухаживал за ней, она скучная была и кушала плохо. Видно, по дому тосковала. Тут мне ребята сказали, что видели объявление — собака пропала. Желтый ошейник, блестящая пряжечка… Ты написала? — спросил он у Наташи.
— Да, — всхлипывая и обнимая собаку, кивнула девочка.
— Вот и решил привести настоящим хозяевам. Берите. Раз ваша — значит, ваша. — Митя закончил рассказ и шумно вздохнул.
— Жуленька. Моя бедная Жуленька, — приговаривала Наташа. — Теперь ты опять со мной. Больше тебя никто не обидит.
Наташина мама тоже поглаживала собаку по лохматой спине.
Митя подождал с минуту. Потом вынул из кармана Наташино объявление, которое снял на трамвайной остановке.
— Объявление ты смешное написала: «Очень замечательная порода. Очень просим. Дадим премию…» — Митя покраснел, опустил глаза.
— Ах да! — торопливо проговорила Наташина мама и ушла в другую комнату. Она быстро вернулась и подала Мите десятирублевую бумажку.
— Зачем столько? — еще сильнее покраснел он.
— Бери, бери. Ты поступил как настоящий, благородный человек.
— Спасибо, — не смея поднять глаз, поблагодарил Митя.
— Может быть, ты пообедаешь с нами? — опросила Наташина мама.
— Правда! — обрадовалась Наташа. — Будешь с нами обедать? На третье черешни! Такие вкусные! Тебя как звать?
Он ответил.
— Правда, Митя, оставайся. А потом с Жулькой поиграем. Я ее считать учила, чтобы как в цирке была. Только, наверно, уже ничего не помнит. Бедненькая, сколько пережила… Так останешься?
— Нет, спасибо, — отказался Митя. — Я очень спешу…
— Жалко. Ну приходи завтра. Хорошо? — Наташа проводила Митю до дверей и все уговаривала, чтобы он обязательно приходил к ним.
На улице Митя посмотрел на зажатые в кулаке деньги и подумал: «Ох, и свинья же я!» Даже радости он не испытывал. Ни за что бы не пошел на такое гадкое дело, если бы не замечательный приемник Марса. Ведь без денег его не сделаешь.
Через полчаса Митя был у Марса.
— Молодец, Венера! — разглаживая на столе мятую десятирублевку, похвалил командир. Затем, спрятав ее в бумажник, крепко пожал Мите руку. — Благодарю. Это большой вклад в наше дело.
Мите очень приятно было услышать такие слова.
— А много еще надо денег? — спросил он.
Марс взял из готовальни циркуль, покрутил его, посмотрел на чертеж, испещренный кружками, линиями и цифрами, и грустно произнес:
— Порядочно еще… Порядочно… Но если дело и дальше пойдет так же хорошо, как сегодня, то, я думаю, выкрутимся. И тогда уж, Митюша, наверняка сделаем наш чудо-приемник. Как говорится, впишем свою страницу в летопись побед науки и техники. — Марс засмеялся, хлопнул Митю по плечу, но тут же посерьезнел. — Теперь самое важное — сделать окончательный расчет всех узлов приемника… Пожалуй, пойду-ка я сейчас в библиотеку Академии наук. Интересные технические новинки поступили туда… Да, надо вечером хорошенько поработать. А ты отдыхай. Молодец! Заслужил!
Марс снова пожал Мите руку. Тот зарделся от удовольствия. Он хотел было рассказать, как ему удалось разжалобить Наташину маму, но в это время в открытое окно донесся сердитый женский крик. Митя высунулся в окно — через двор шагала громадная тетя Марфа из третьего корпуса и тащила за руку тощего Лешку Пронина, по прозвищу Спичка.
— Я покажу, как высаживать стекла! — кричала тетя Марфа. — Вы мне вставите стеклышко! Еще и штраф отец заплатит за твое безобразие!
Лешка шел, понуро опустив голову. За ним двигалась ватага мальчишек. Отбить Лешку даже и не пытались. Куда там — в тете Марфе пудов семь весу. А сила такая, что Лешку из ее рук и краном не вырвать.
— К управдому поволокла, — сочувственно заметил Митя. — Сейчас Гром Громыч живо заактирует Спичку.
Ни на Митины слова, ни на Марфин крик Марс не обратил внимания.
— Ну, кажется, все, — свернув в трубку чертеж и поставив его в угол, сказал он сам себе. Накинув на плечи пиджак, положил в карман бумажник с деньгами, взял портфель и заторопился: — Ну, пошли. Надо как следует поработать сегодня…
У Гром Громыча
Почти целый час сидел Саша в приемной управдома.
Вообще-то это никакая не приемная, а обыкновенная комната, где, согнувшись над толстыми книгами, щелкал костяшками счетов сухонький старичок в пенсне. Напротив него сидела хорошенькая белокурая девушка и стукала тоненькими пальчиками с крашеными ноготками по клавишам печатной машинки.
