Галина Карпенко - Тамбу-ламбу. Три звонка
И Никита по дороге всё рассказал приятелю. Всё, как было.
— Я, понимаешь, уже хотел всё сдать, в милицию и вдруг напал на след: смотрю — машина! Номер семьдесят семь, сорок четыре. Понимаешь, как здорово получилось! — кричал на бегу Никита.
— Очень здорово! — соглашался Серёжка.
— Если только она не уехала!..
— Кто — уехала?
— «Кто-кто»! Машина!
— А теперь, если уехала, — рассуждал Серёжка, — где его искать? Он небось на аэродром — и в самолёт. Прилетит в какое-нибудь очень далёкое место, полезет в карман, а денег нет, книжечки нет. Где, где книжка? А она здесь. Как ему тогда отдашь?
— Да не должны уехать. Он с шофёром на целый час договорился. Шофёр обещал, что будет ждать его целый час. — Никита так говорил Серёжке, а у самого внутри всё похолодело…
Вдруг и правда машина уже уехала? Наверно, надо было сказать шофёру про книжечку, тогда бы «Тамбу-ламбу» подождал. Может быть, не надо было убегать? Серёжка подождал бы, подождал, и ничего бы с ним не случилось.
Но что сделано, то сделано. До большого перекрёстка ещё было далеко. Мальчишки бежали бегом, а на часах, по которым Никита заметил время, прошёл уже целый час — все шестьдесят минут.
Время истекло
Машина в переулке ещё стояла, и около неё ходил шофёр взад и вперёд, взад и вперёд. По его походке было видно, что он вот-вот, потеряет терпение. Как только он увидел Никиту, так сразу закричал:
— Что же ты, молодой человек, удрал! Где же твой пассажир очкастый? Я уже больше часа жду. Беги скорей за ним! Может быть, он не поедет… А у меня план, мне план выполнять надо!
— А куда бежать? — спросил Никита.
— Как — куда? За ним сбегай.
— Я бы уж давно сбегал, если бы знал, куда бежать, — ответил Никита. — Он мне самому очень нужен.
— Шутишь?
— Честное слово, не шучу, — сказал Никита. — Он знаете как мне нужен! Я должен ему очень важную вещь отдать.
Но тут Серёжка страшно заморгал Никите, и Никита замолчал.
— Посылку, что ли? — спросил шофёр.
— Посылку, посылку! — ответил за Никиту Серёжка.
— Все норовят на Север посылочку отправить! — опять заворчал шофёр. — Туда ледоколы посылки возят, а они человека перегружают! Может, он и не возьмёт у вас ничего?
— Что вы! Он… — начал Никита.
Но Серёжка опять его перебил:
— Ещё как возьмёт, даже спасибо скажет!
— Скажет он спасибо! Он вот сказал — на часок, а сам теперь небось за отъезд по стопочке, за прибытие — по другой, а ты сиди жди! Нет, видно, его не дождёшься! — Шофёр бросил недокуренную папиросу и открыл дверцу машины.
— Мы дождёмся, — сказал Никита.
— Обязательно будете ждать? — спросил шофёр. — Ну тогда, парень, вот что, будь другом: если дождётесь, скажи, что я честно простоял час двадцать минут. Видишь? — Он даже постучал по часам. — А больше не могу — у меня план. Мне план выполнять надо.
Шофёр захлопнул дверцу, дал газ и уехал.
Книжечка
— Давай теперь посмотрим книжечку, — сказал Серёжка.
Никита вытащил из кармана книжечку, и они стали её рассматривать.
На первой странице был напечатан табель-календарь.
— Гляди, сегодняшнее число отмечено, — сказал Серёжка.
И правда, 24 декабря было отмечено в книжечке крестиком.
— Это, наверно, чтобы не забыть, что он сегодня улетает, — сказал Никита.
И Серёжка согласился:
— Правильно. Верти дальше.
Дальше в книжечке было всё непонятное и неинтересное — какие-то цифры, буквы; буквы прибавлялись к цифрам.
Одна страничка была почему-то вся перечёркнута красным и чёрным карандашом, линии пересекались, и на них стояли тоже какие-то непонятные значки.
— Чепуха, — сказал Никита. — Верти дальше.
Мальчишки не могли, конечно, знать, что это и были те расчёты, из-за которых «Тамбу-ламбу» поспешил на такси, чтобы кому-то скорее рассказать, что у него получилось. Это было важно и интересно. Но мальчишки ещё учились в четвёртом классе, и они равнодушно перевёртывали странички одну за другой… Наконец начались странички понятнее — на них были записаны номера телефонов.
Это было понятнее, но тоже неинтересно.
— Главное, десять рублей, — сказал Серёжка. — А книжечка — ничего особенного.
И вдруг Никита, перевернув страничку, закричал:
— Ура! Ура!
Серёжка, ещё ничего не понимая, тоже было затянул: «Ура!», но сразу замолчал.
— Чего «ура»? — спросил он Никиту, который прыгал, как козёл, и размахивал книжечкой.
— Адрес, адрес! — кричал Никита. — Понимаешь, адрес! Вот видишь, написано. Вот смотри: «Алексеевский переулок». А мы где?
Мальчишки добежали до угла. На синей дощечке белыми буквами было ясно написано: «Алексеевский переулок». Тут уж Серёжка догадался, в чём дело.
Они побежали обратно к дому, и у ворот под горевшей лампочкой на белом жестяном полукруге тоже было написано: «Алексеевский переулок, № 6». Оказывается, незачем было бегать на угол.
— Сейчас мы его найдём и отдадим книжечку, — сказал Никита.
— Порядок! — закричал Серёжка. — Ура!
Никита открыл книжечку и торжественно начал читать:
— «Алексеевский переулок, дом номер шесть, квартира номер…»
Там, где должен быть записан номер квартиры, было совсем пусто.
Никита, обескураженный, молча закрыл книжечку и сунул её в карман.
— Ничего не поделаешь, придётся ждать, — сказал он. — Знаешь, Серёжка, если тебе некогда, ты иди.
— Нет, — сказал Серёжка, — я останусь. Вместе будем ждать. Может, он сейчас выйдет, твой «Тамбу-ламбу».
Будем искать
Время шло. Никита стоял около дома, а Серёжка ходил до угла и обратно. У него, если стоять всё время на месте, в лыжных ботинках замерзали ноги.
Никита вспомнил, как «Тамбу-ламбу» кричал в телефонную трубку: «Заскочу на одну минуточку!» Прошла не минуточка, а целых полтора часа, а он куда-то пропал.
Конечно, он не знает, что они его ждут. Он, наверно, сидит и ахает: «Ах! Где же я потерял свою книжечку? Где я посеял десять рублей?»
Когда Серёжка вернулся из очередного рейса — до угла и обратно, — Никита сказал:
— Знаешь что, Серёжка: надо идти искать.
— «Искать»! А как ты будешь искать? — спросил Серёжка.
— Как? Как разведчик, — сказал Никита. — Позвоню в квартиру и спрошу: «К вам никто не приезжал, а то такси дожидается». Он и найдётся.
— Да, а такси-то уехало?
— Чудак, так я это понарошке буду говорить, чтобы он нашёлся.
— Тогда правильно! — сказал Серёжка.
И приятели направились к подъезду.
Стоп! В доме два подъезда: в какой же вошёл незнакомец?
— Если мы пойдём вот в этот, — сказал Серёжка, — то он выйдет из другого, и мы его прозеваем…
— Вот что: ты оставайся на улице, а я пойду искать, — сказал Никита.
— Нет, — сказал Серёжка, — я пойду искать. Ты в валенках, а я в лыжных башмаках. Я замёрз как собака.
— Ну иди, — сказал Никита. — Только спрашивай как следует.
Серёжка ушёл, а Никита остался на улице, и книжечка осталась у него.
Подъезд № 1, квартира 2
«Буду заходить в каждую квартиру», — решил Серёжка. И позвонил в квартиру номер один. В квартире, наверно, никого не было, и ему не открыли. Зато в квартире номер два дверь открылась сразу. В дверях стояла женщина с маленьким ребёнком на руках.
— Извините, пожалуйста… — начал Серёжка.
Но женщина уже не слушала его.
— Пелагея Егоровна! — закричала она. — Пелагея Егоровна! К вам тимуровцы пришли!
— Какие тимуровцы? — удивился Серёжка.
В коридор вышла старушка.
— Голубчик ты мой! — Она так обрадовалась, увидев Серёжку, — Голубчик ты мой, а я жду, жду! Вторая неделя пошла, как у меня были тимуровцы-то! А я всё хвораю, не хожу никуда. Уж я попрошу, пока ты не разделся: принеси картошечки! — Она протянула Серёжке авоську, а сама ушла в комнату за деньгами.
Серёжка хотел ей объяснить, что он никакой не тимуровец и раздеваться он не будет, но старушка принесла деньги и попросила по пути за картошкой зайти ещё в молочную и булочную.
— Я, знаете, может, потом сбегаю, — сказал Серёжка. — Мне надо сначала одного человека найти. Он в ваш дом приехал, а в какую квартиру, неизвестно.
— Мне, голубчик, всё известно, — сказала старушка. — Я в этом доме испокон веков живу. Что мы, человека в доме не найдём? Куда он денется? Найдём, и думать нечего. Я, милый, комиссия содействия.
Серёжка даже не заметил, как у него в руках очутились, кроме авоськи, и деньги.
— Ты в булочную-то за угол иди, а то в нашей батоны всегда чёрствые. А картошка через дорогу — в зеленной.
Старушка отдавала распоряжения, а Серёжка только успевал запоминать, сколько чего да почём.
