Юлия Кузнецова - Магия любви. Самая большая книга романов для девочек (сборник)
– Дело не в том, что он сказал! – еще выше вздернула нос ее подруга. – Дело в том, что он меня заподозрил! В том, что я с ним кокетничаю!
– Ну, ты сама начала про кинотеатры спрашивать, – возразила первая девочка, ежась от холода.
– Я спросила про фильмы! А не про кинотеатры! А он сразу – я не могу тебя пригласить в кино, я не могу с тобой встречаться, понимаешь, у меня такое дело…
Какое дело у неудачного кавалера – мы не расслышали, заскочили в подъезд, перевели дух.
– Бр-р, – дернулась я, стащила варежки и принялась греть ладони дыханием, а Туська засмеялась.
– Думаешь, про кого они? – кивнула она на дверь подъезда.
– Не знаю, – протянула Туся, – похоже на Антонова. Хотя они, может, вообще не с клюевской вечеринки сбежали.
Мы поднялись и так долго старательно топали у двери, стряхивая снег с сапог, что Егор открыл нам без звонка.
– Доставка пиццы, – мрачно сказала я.
– Правда, что ли? – растерялся он.
– Сними очки, Егорыч, – покачала я головой и прошла в квартиру.
– А, прикалываетесь, – с облегчением сказал Егор, но солнцезащитные очки все же снял.
Смешно: кому, кроме Егора, может прийти в голову ходить в квартире в темных очках? Но наш Клюев – да, он такой. Вычитает где-нибудь, что в тренде черное – и будет неделями ходить в тонких черных джинсах-дудочках и майке с угрюмой рожицей.
Так и с очками, а еще – с гаджетами, у него их тысяча, с клубами, в которые ходит, с музыкой, которую слушает. Он всегда на пике моды, наш Клюев, но мне лично кажется, что живет парень в страхе. В страхе узнать о чем-то модном не первым.
Как-то Миха притащил совсем крошечную флешку с гигантской памятью, отец привез ему из Америки, так Клюев побледнел, покраснел и сразу убежал домой. Назавтра пришел в школу без такой модной флешки, но с новостью, что он заказал себе точно такую на Амазоне.
Я иногда думаю, что потешаться над Егором было бы справедливее, чем над Туськой, но у Егора крутые родители, а значит – частые вечеринки в квартире, куча газировки, чипсов, айпэдов и айподов, а над такими обычно никто не смеется…
Вот и сейчас мы, скинув куртки, вошли в комнату и, конечно, не обнаружили там никакого веселья. Девчонки сбились в углу в кучу вокруг Али. Рядом с королевной самые близкие члены свиты – Кристина и Полина, близнецы, которых вместе с Алей можно было принять за тройняшек – настолько одинаково все выглядели: распущенные волосы цвета «пепельный блондин», короткие джинсовые юбки с заклепками, обтягивающие черные футболки, множество серебряных браслетов и, конечно, боевой раскрас.
Судя по всему, девчонки обсуждали маникюр: руки вытянуты перед собой, у Кристины – пузырек с лаком.
Двоечник Антонов и хохотун Сергеев, которые вместе с Клюевым составляют гордое и неповторимое мальчишеское трио нашего гуманитарного класса (за глаза мы зовем их Пузырь, Соломинка и Лапоть), сидели за компом и делали вид, что выбирают музыку.
На самом деле, как только я подошла к ним, чтобы спросить, как называется новая песня Земфиры, которая сейчас как раз звучала, они быстро защелкали клавишами, скрывая окно, в котором сидели на каком-то сайте.
В другом углу развалился в кресле старший брат Егора, Дима, а рядом с ним – две наши одноклассницы, Оля и Вика, но все трое меня мало интересовали – они были настоящими ботанами, и до меня долетали обрывки их разговора:
– А вы собираетесь участвовать в фестивале научно-технических и инженерных проектов? Там вроде с тринадцати лет можно заявки подавать!
Меня передернуло, как от холода. Я и так-то ленивая, а такие вещи заставляют меня осознавать мою лень как жуткий порок. Нет уж, лучше подальше от этих умников.
Я шагнула назад и услышала:
– Осторожнее!
Я обернулась. За дверью сидел незнакомый парень, темноволосый. Свитер – вот на что я обратила внимание. Он был в белоснежном свитере крупной вязки, с деревянными пуговицами на воротнике. Парень сидел на полу, уставившись в айпэд, и я чуть на него не наступила. Он сказал мне: «Осторожнее», не поднимая головы. Мне показалось, что у него есть небольшой акцент. Но какой? Не станешь же просить: «Повтори, пожалуйста, что ты сказал?» Ясное дело, он попросил меня под ноги смотреть. Поэтому я и ответила:
– Простите… То есть прости!
Парень молча кивнул, так и не посмотрев на меня. Какой надменный! Просто царь Иван Грозный в белом свитере.
В комнату вошла Туська, подсела к столу, отодвинула миски с чипсами и полупустые пластиковые стаканчики и достала свой пузырек. Аля опустила руки и, внимательно глядя на Тусю, что-то негромко сказала.
Девчонки, как по команде, повторили Алины жесты. Все уставились на Туську, а она, ничего не замечая, открыла пузырек и поднесла к носу.
Земфира осеклась, вместо нее зазвучало: «Запах пива несет закат от асфальтовых акваторий…» Сергеев толкнул Миху в бок локтем, оба прыснули.
– Антонов! – грозно сказала я, выбрав такой тон, чтобы он вспомнил – между прочим, сегодня утром именно я дала ему скатать алгебру.
– А что? – развел он руками, глупо улыбаясь. – Это «Несчастный случай».
– Классная группа! – подтвердил из кресла Дима.
– А я думала, «Несчастный случай» – это ты про Тусю, – с деланым изумлением сказала Аля, и ее присные захихикали: способность моей подруги разбивать собственные склянки где попало ни для кого не была секретом. Я закусила губу: ну погодите!
– Мороженое будете? – крикнул из коридора Егор, и все засмеялись еще громче.
– Ты сдурел? – удивился Сергеев, перекрикивая Кортнева из «Несчастного случая». – Хочешь устроить нам «Ледниковый период-5»?
– А что? – удивился Егор, входя в комнату с подносом, полным разноцветных баночек. – Вот в Испании мороженое и зимой едят.
Он обернулся на новенького парня за дверью, но тот по-прежнему не отрывал взгляда от айпэда. Он вообще не реагировал на шутки, даже не улыбался. Хм, и вовсе не обязательно есть мороженое, чтобы сделать ледниковый период, – у нас уже есть ледяной царь, от которого так и веет холодом.
– Оно с фисташками, – жалобно сказал Егор, – это же айс!
– Клюев, ты не в теме! – крикнула с места Аля. – Айс – это мороженое с чесноком! По «Домашнему» показывали этого модного повара… как его? Короче, он делал с солью и чесноком.
– С чесноком? – растерялся Егор, нахмурившись и пытаясь понять – прикалываются? Или он и правда упустил какую-то модную тенденцию?
– И салом, – добавил кто-то, и последовал взрыв хохота. Даже Туся оторвалась от своего пузырька и хихикнула.
– Да ну вас, – обиделся Клюев и развернулся, чтобы уйти, но все завопили:
– Егорушка! Егорушка! Не уходи! Давай сюда немодное морожное!
– Оно модное, – чуть не плакал Егор.
– Ладно! Съедим и будет модное! Мы же самый модный в мире класс.
– По крайней мере, самая модная его часть, – со значением сказала Аля и, вытянув ноги, разгладила мягкую ткань юбки.
Все подскочили и расхватали баночки с мороженым с подноса у Егора. Светленькая Оля взяла даже две баночки и добавила со смущенной улыбкой:
– Раз модно, то…
Егор просиял. Мы с Тусей переглянулись – какой он смешной, не видит, что Оля давно уже потеряла от него голову.
– Ну что? – капризным голосом спросила Аля. – Играть-то будем?
Тут в комнату вошли те две девочки, которых мы встретили у подъезда.
– Юля! Маша! – обрадовался Егор. – Как хорошо, что вы вернулись!
Юля фыркнула и уселась на диван.
– Я вас познакомлю, – сказал Егор, – Маш, вот, садись на стул.
Я не повернула головы, «Маша» явно относится к новой девочке – Егор знает о том имени, на которое я откликаюсь.
– Итак, – сказал Егор, обращаясь ко мне, – это Юля и Маша, а это…
Он указал на Тусю:
– Наташа и…
– Тоже Маша! – встряла Аля.
Я бросила на нее короткий взгляд.
– Мария, – четко сказал Егор, показывая на меня – это Мария.
– То есть тоже Маша? – не поняла Юля.
– Нет, – покачал головой Егор, – она не любит, чтобы ее называли Машей. Только Марией.
Антонов кивнул, подтверждая его слова. Еще бы – утром я не давала ему тетрадь с алгеброй, пока он не сообразил, что кричать «Машка! Машка!» – не лучший способ со мной законтачить.
– Так и говорить – Мария? – продолжала недоумевать Юля. – На «вы», что ли?
– Зачем, можно на «ты», – улыбнулась я ей и протянула свое мороженое – мое горло не окрепло еще достаточно после того гриппа.
– Как в Испании, – добавил Егор, – там же нет никаких «Маш», только «Мария».
– Просто Мария, – со смехом сказала Аля, и близнецы тут же послушно фыркнули.
«Солистка и хор девочек-зайчиков!» – подумала я сердито, но тут заметила, что парень за дверью поднял голову и смотрит на меня.
Смотрит внимательно, словно я стала экраном айпэда, и на мне тоже показывали что-то интересненькое.
Он оказался кареглазый. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы.
– Ешьте мороженое, оно тает! – сказал кто-то над ухом.
