Тамара Михеева - Не предавай меня!
Юлька ни разу ещё не бегала «десятку», но любое испытание, где можно было проверить себя на выносливость, казалось ей важным. Поэтому в этом году они с Анютой решили, что побегут до конца, и стали подбивать на это весь класс.
– Ненормальные, что ли? – сказала Настя Пономарева. – Забыли, какая там гора?
– Ну и влезем потихонечку, – уговаривала Юлька. – Не на время же бежим, главное – пробежать «десятку».
– Если весь класс пробежит, мы сразу на первое место вылезем, – задумчиво сказала Варя Якупова, лучшая спортсменка школы.
– Я точно не пробегу, – вздохнула Алёна Дятлова. – Я и один-то не пробегу.
– Ну один-то по-любому пробежишь, заставят ведь всех. Пешком, но придётся пройти.
– Ну один – не десять…
– Я тоже не собираюсь в гору пыхтеть, – фыркнула София. – Делать больше нечего!
– Да ладно, бросьте! – сказала вдруг Алиса. – Вы что, не понимаете? «Ашки» нас обгонят по прыжкам, как всегда, а «вэшки» в футбол обыграют, там Веснов и Коляда. На эстафету и кросс вся надежда! Побежим «десятку» все.
С Лапочкой никто спорить не стал. Даже Дятлова. Только вздохнула тяжело и отправила в рот горсть орехов.
После шествия классов и торжественного открытия спартакиады начались соревнования. На отдельной площадке резвилась начальная школа, тут же прыгали в длину и отжимались-подтягивались; болельщики с транспарантами и флагами рьяно поддерживали своих. На беговой дорожке кипели страсти.
Юльку в этом году поставили качать пресс. Если честно, справлялась она не очень. Даже в первую десятку параллели не вошла, и София закатила глаза: чего, мол, от неё ждать? Но только Юлька поднялась с травы и узнала результат, как к ней подбежала взмыленная Корочка.
– Юля! Там Алиса на прыжках ногу растянула, побежишь вместо неё эстафету!
– Я?! Нет, Татьяна Викторовна, я плохо бегаю! Да правда! Я только всё испорчу! Вот у Георгия Георгиевича спросите!
– Юля! – повысила голос Корочка. – Не капризничай. Что мне, Дятлову просить бежать?
Алёна Дятлова, кругленькая, пухлая, сидела на трибуне и жевала яблоко. Вот уже два года как Алёна безуспешно худела. Каждый месяц она пробовала новую диету, постоянно была голодная и всё время что-нибудь жевала: яблоки, орехи, курагу.
– В конце концов, выступи за честь класса! Все остальные способные бегать девочки заняты на других этапах. Давай, Юля! Как пробежишь, так пробежишь!
Вокруг Юльки и Корочки уже собралась половина класса: прихрамывающая Алиса со страдающим лицом, поддерживающая её Марфушина, участники эстафеты, которым совсем не улыбалось, что вместо Алисы побежит Юлька. Лапочка была прирождённым спринтером, а с Юлькой они эстафету завалят.
– Участники эстафеты! Просьба собраться на старте! Эстафета начинается через две минуты! – раздалось на весь стадион.
– Так, всё! Все на старт!
– Я не побегу! – упёрлась Юлька. – Пусть кто-нибудь другой, я не могу, я не умею быстро бегать!
– Некому больше, – сказал вдруг Листове кий. – Все, кто умеют, уже и так бегут. Давай, Юль, как получится.
Он так хорошо это сказал, по-доброму, и по имени её назвал… все на него даже посмотрели, так это было неожиданно. В общем, Юлька сдалась. Но, пока шли к старту, обсуждали, куда Юльку поставить, в ней росло неприятное чувство непоправимого провала. Так идёт осуждённый на казнь. Знает, что никуда не денешься и впереди что-то ужасное, а всё равно идёт.
Дали свисток.
– Давай, давай! – взорвались трибуны. – Беги давай!
Перед Юлькой бежал Тарас. Он здорово бегал, обогнал всех на половину дистанции. Юлька слышала, как Катя Ивлина из «ашек» сказала:
– Ну всё, продули эстафету.
– Подожди ещё, – ответил ей кто-то, но Юлька уже не видела кто. Тарас неумолимо приближался. Он передал ей палочку чётко и верно, прямо в руку, но Юлька всё равно на секунду замешкалась. Этой секунды хватило Юрке Коляде, чтобы сократить отрыв, которого добился на предыдущем этапе Тарас. Трибуны визжали и стонали. Юлька чувствовала только, что палочка гладкая, что песок на дорожке связывает ноги, что Юрка Коляда дышит ей в ухо, что вот уже скоро конец её этапа, она отдаст палочку… кому? Кому? Где тот, кому она должна передать эту чёртову гладкую палку, которая скользит из руки и вот-вот упадёт, утонет в песке, и это будет позор, позор, позор.
– Давай, ты ослепла?! – взревел совсем рядом Листовский, вырвал у неё из руки палочку и рванул по дорожке. Юлька споткнулась и упала. В горле бился комок, как испуганная птица, царапала когтями, сердце стучало где-то в висках, было больно и обидно. Она же нормально пробежала! Не лучше всех, но нормально, её только Коляда обогнал, но он в школе олимпийского резерва учится, его разве обгонишь? Какая же она дура – не разглядела Листовского! Палочку не смогла передать! Юлька уткнулась лицом в колени.
– Озарёнок! Только ты так могла! Всё запорола!
– Вся команда на тебя работала, а ты…
– Только и оставалось, что палочку передать…
– Ой, да что вы ей вкачиваете? Бесполезно!
Рядом с Юлькой села на траву Анюта, обняла её за плечи, сказала остальным:
– Отвалите от неё. Она сразу сказала, что не умеет.
Подбежала Корочка. Все разговоры сразу смолкли.
– Ну вот видишь, а ты боялась, – улыбнулась она Юльке. – Не так всё страшно, да?
Юлька поискала глазами Листовского. Он стоял в стороне, нагнувшись, ладони – на коленях, и всё не мог отдышаться: Юлька задержала передачу настолько, что даже Артём не смог наверстать время и пришёл предпоследним.
А потом начался кросс. И всё можно было поправить. Но Лапочка растянула ногу, не сильно, Юлька видела, что по трибунам она вполне резво скакала, но бежать кросс уже, конечно, не стала, а за ней и все остальные забыли про уговор бежать «десятку».
– Какой смысл теперь, – сказала Лапочка, – всё равно из-за эстафеты нам даже третье место не светит… Прогуляемся на кроссе до первого пункта и ладно.
– Наоборот, надо бежать, – Юлька хотела сказать это спокойно, твёрдо, а получилось слишком горячо, почти со слезами. – Если все пробежим, ну кто без травм, у нас будет шанс, потому что по прыжкам у нас хорошо и в волейболе тоже, и…
– Знаешь что? – насмешливо сказала Лапочка. – Ты бы помолчала, бегунья!
Все засмеялись.
– А ты! – взорвалась вдруг Юлька. – Я как лучше хотела! И я не напрашивалась! Вы сами меня заставили!
– Да кто тебя заставлял, больно надо!
– Вот и беги теперь, раз такая деловая!
– И побегу!
– Давай-давай! Не споткнись только!
Юлька с Анютой действительно побежали «десятку».
– А если не сможем? – задыхаясь от бега, спросила Анюта.
– Не сможем – вернёмся, – сурово ответила Юлька.
– Но ты-то собираешься смочь?
– Собираюсь.
Они бежали медленно, переговариваясь, их обогнали сначала мальчишки из класса, потом девчонки, Максик Гуревич съязвил насчёт эстафеты, но Юлька с удивлением заметила, что Листовский что-то ему сказал, и Максик заткнулся. Жаль, Юлька не расслышала, что именно. Одноклассницы так вообще рассыпались в насмешках, Юлька только зубы сжала. Постепенно народ отсеивался, возвращался на стадион, сходил с дистанции.
Когда Юлька с Анютой ползли в гору, за которой начиналось Матюшино и стоял последний контрольный пункт, навстречу им опять попались одноклассники: они уже добежали и теперь возвращались.
– Ого, – сказали почти хором Тарас и Володька Иванов, увидев их, а Листовский посмотрел на Юльку как-то особенно долго, внимательно, но она так и не поняла, сердится он за эстафету или нет.
– Ну теперь ты ещё десять километров сможешь, да? – усмехнулась Анюта.
– Нет, ну правда, Анют, я не умею быстро бегать, я только вот так могу – долго. И нудно.
– Ну понятно, ты марафонец, а не спринтер. Кто бы ещё нашим курицам это объяснил? – вздохнула она.
Когда Анюта и Юлька вернулись на стадион, сил у них не было, даже чтобы огрызаться на шутки Лапочки. Устало они рухнули на скамейки.
– До дома ты меня понесёшь, – простонала Анюта.
– Ага, меня бы кто донёс.
– Ой, ну сейчас вернутся наши герои и донесут вас куда угодно! – пропела прямо над ними София. – Вот, Озарёнок, до чего ты довела наших мальчиков: они «десятку» пробежали, а пока время не кончилось, побежали ещё сколько успеют, лишь бы твой косяк на эстафете замазать, хоть как-то положение исправить.
– Так что придётся это тебе их нести до дома да ещё должна останешься, – сказала Лапочка. – Героиня!
Сейчас, почти месяц спустя, Юлька уже не помнила, что именно она ответила Софии и Лапочке, но что-то очень резкое, потому что те ещё долго визжали.
– Всё, Юлечка, жди нового бойкота. Как же мне это надоело! – лениво прокомментировала тогда Анюта.
Но бойкота не было. В соревнованиях они заняли второе место. Потом Лапочка влюбилась в Вершинина, и ей стало не до мести какой-то там Озарёнок.
Юлька вздохнула, посадила Настю на диван и выдвинула верхний ящик стола. Там, в тетради с коричневой обложкой, у неё лежало самое большое сокровище – фотография Листовского. На спартакиаду она брала с собой фотоаппарат, но пофотографировать не получилось из-за всей этой кутерьмы. Она вспомнила про него, когда уже собирались уходить. Тогда она и щёлкнула Артёма тайком. Он только что прибежал со второго забега на кросс, был мокрый от пота, уставший, взлохмаченный, но всё равно – очень красивый.
