Мишель Пейвер - Клятвопреступник
Обессилев, Торак потонул в пылающем океане мучившей его жажды.
Кто-то поддерживал его за голову, вливая воду в рот.
Он закашлялся и сплюнул. Его язык распух, он не мог глотать.
— Не останавливайся, — умолял он. Но у него вышло лишь бессмысленное бормотание.
К губам прислонилась плотная береста, и прохладная рука поддержала его затылок. Вода заструилась вниз по его горлу, проникая в его плоть, словно поток, заливающий иссушенную солнцем землю.
— Как ты себя чувствуешь? — прошептала Ренн.
— Лучше, — прохрипел он. Это была ложь, но скоро станет правдой.
Закрыв глаза, он почувствовал, как его члены вновь наполняются силой. Ренн разрезала веревки на его запястьях своим ножом из зуба бобра.
— Волк, — прошептал Торак.
— Я видела его вчера. Он в порядке.
— Хвала Духу. А как…
— Вороны тоже в порядке. Попытайся сесть, нам нужно торопиться.
— Как тебе удалось? — спросил он, когда Ренн принялась резать веревку на его лодыжках.
— Никак, — ответила она кратко. — Все спят, я не знаю почему. Словно приняли снотворное зелье. Но долго это не продлится.
Закусив губу от боли, Торак растер затекшие запястья, пока Ренн смывала кровь с его лица и рассказывала ему, как Тиацци возвестил перемирие между племенами.
— Должно быть, он обманул колдуна племени Зубра, и теперь держит их всех в своей власти. — Она замолчала. — Торак, все это куда серьезнее, чем мы думали. Он хочет стравить их с племенами Открытого Леса.
Он попытался обдумать слова Ренн, как вдруг они услышали снаружи шум. Сонное бормотание, ужасно близко. Шелест лубяной одежды стих, заглушенный громким храпом.
Когда снова воцарилась тишина, Торак выдохнул:
— Почему они тебя не связали?
Ренн привязала нож к ноге и опустила штанину.
— Они боятся меня… Потому что я колдунья.
Они встретились взглядами в багровой темноте.
Ее лицо было сурово и прекрасно, и холодок пробежал у Торака по спине.
Затем Ренн снова стала собой, его другом, достала из-за спины пару башмаков из шкуры оленя.
— Я украла их у человека из племени Рыси. Думаю, подойдут.
Пока Торак натягивал башмаки, девушка выглянула из укрытия.
— Сможешь идти?
— Придется.
Луна зашла, и факелы догорели, в обеих стоянках было темно и тихо. Вокруг укрытия спали четверо охотников, раскинув свое оружие. Их дыхание было таким неглубоким, что сперва Тораку показалось, будто они мертвые. Он схватил лук и колчан, втиснул топор за пояс.
Казалось, они пересекают открытую площадку до факелов целую вечность. Его виски пульсировали. Каждый шаг отдавался жгучей болью в его избитых конечностях. Ренн исчезла в темноте, и ему показалось, что он упустил ее из виду. Она вернулась, держа в руках лук и колчан, и сунула что-то ему в руки. Это был его нож.
— Как тебе…
— Я же сказала, они все спят!
Наконец они миновали стоянку племени Зубра, расположенную за кустом можжевельника. Ренн наклонилась поближе к Тораку, так что ее волосы щекотали его щеку.
— Они привели меня сюда с завязанными глазами, я не знаю, где мы. А ты?
Он кивнул:
— Мы пришли на долбленках. Черная Вода примерно в двадцати шагах в той стороне. Мы возьмем лодку и двинемся вверх по течению. Там мы оставим лодку и переберемся в следующую долину, это будет долина лошадей. А оттуда прямиком в священную рощу.
Ренн нахмурилась:
— Идем к лодкам.
Они добрались до реки без происшествий, и обнаружили там целую вереницу долбленок, выволоченных на берег. Они бесшумно столкнули крайнюю лодку на мелководье, и Торак забрался внутрь. Его ушибы уже не болели, азарт погони заглушил боль.
— Течение несильное, — сказал он вполголоса. — Если будем быстро грести, можем даже догнать его.
Ренн стояла в воде, а башмаки ее свисали по обе стороны от шеи, но она не двинулась, чтобы сесть в лодку.
— Торак, разворачивай лодку.
— Что? — воскликнул он нетерпеливо.
— Мы не можем преследовать Тиацци. Только не сейчас.
Он вытаращил глаза на нее.
— Если ты убьешь его сейчас, — прошептала она, — ты подтвердишь каждую ложь, что он рассказал им об Открытом Лесе.
— Но… Ренн. Что ты такое говоришь?..
— Нам нужно вернуться в Открытый Лес. Найти Фин-Кединна. Предупредить племена о том, что происходит.
— Ты что, шутишь?
Подойдя поближе, она схватила долбленку обеими руками.
— Торак, я видела этих людей! Они делают все, что он прикажет. Режут себе лица, отрубают руки. Они нападут на Открытый Лес!
Торак начинал злиться:
— Я поклялся, Ренн. Поклялся отомстить за своего сородича.
— Это важнее мести. Разве ты не видишь? Если Тиацци умрет, они подумают, что все это подстроили люди Открытого Леса.
— Но он не их колдун! Когда он умрет, они в этом убедятся!
— Им будет все равно! Торак, подумай! Если ты убьешь его, для них это будет доказательством его слов. Они нападут. Открытый Лес станет защищаться. Это никогда не кончится!
Торак захотел стиснуть плечи Ренн и встряхнуть ее.
— Ты же обещала помочь мне. А сейчас собираешься меня покинуть?
Она вздрогнула, словно он ударил ее:
— Если ты пойдешь за Тиацци, мне придется. Кто-то должен предупредить Открытый Лес.
В голосе Ренн Торак услышал отголоски слов Фин-Кединна: та же непоколебимая, словно кремень, решимость сделать то, что правильно, невзирая на цену, которую нужно будет заплатить за это.
— Ренн, — произнес он, — я не могу сейчас повернуть назад. Ты нужна мне. Сделай это ради меня.
— Торак, я не могу!
Он задумчиво смотрел, как девушка стоит в реке, и черная вода огибает ее ноги.
— Тогда пусть будет так, — наконец сказал он. Взявшись за весло, Торак направился вверх по реке.
Глава двадцать седьмая
Ренн стояла в ледяной воде мелководья и невидящим взглядом смотрела в темноту.
Она не могла поверить, что Торак в самом деле ушел. Это была какая-то ошибка. Просто обязана была быть. Вот-вот он вернется и извинится. Скажет: «Ты права. Нам надо вернуться в Открытый Лес». Он не сможет просто так оставить ее.
И все же он сделал это. Это долгое и опасное путешествие ей предстояло проделать без него.
И она была почти уверена, что он не сможет даже близко подобраться к Тиацци. Как, если Повелитель Дубов все Сердце Леса держал у себя в кулаке? Тиацци убьет его. И она больше никогда не увидит Торака.
Камыш стукнул ее по плечу, и ивы прошептали предостережение: «Лучше тебе убраться отсюда, и поскорее».
Сильно закусив нижнюю губу, Ренн шагнула к ближайшей долбленке. Встав поудобнее, она навалилась на лодку, но тяжелая сосна даже не пошевелилась.
Скользя в грязи, она еще раз поднатужилась, и лодка наконец отстала от дна и с всплеском сошла с отмели в воду.
Ренн быстро бросила на дно колчан, лук и башмаки и прыгнула вслед за ними. Но не успела она взмахнуть веслом, долбленка резко накренилась, едва не выкинув ее.
Темные охотники волокли ее обратно на берег.
* * *— Ты помогла изгнаннику бежать, — сказала вождь племени Лесной Лошади.
— Да.
— Куда он направился?
— О-обратно в Открытый Лес.
— Ты заодно с ним.
— Он мой друг.
— Ты заодно с ним против Сердца Леса.
— Н-нет. — Зубы Ренн стучали, холод речной воды пронизывал ее до мозга костей, но они не давали ей сойти на берег. Покрытые шрамами лица угрожающе маячили над ней, обволакивая ее зловонием топленого жира, мокрого луба и ненависти.
— Ты отравила нас при помощи своего колдовства, — сказала вождь племени Лесной Лошади.
— Нет.
— Ты подсыпала снотворное зелье нам в воду.
Значит, она правильно догадалась. Но кто сделал это и почему?
— Ты наложила на нас заклятье!
Ренн колебалась. Присваивать себе чужие заслуги было чертой ее матери.
— Я предупреждала вас, что я колдунья, — сказала она холодно. — Никто из вас не пострадал. И никто не пострадает, если вы отведете меня к колдуну племени Зубра.
Воздух искрился от страха и ненависти. Ренн молилась, чтобы их страх оказался сильнее.
— Зачем нам делать это? — спросила вождь племени Лесной Лошади.
— Колдун племени Зубра пользуется всеобщим уважением, — сказала Ренн высокомерно. — Я буду говорить только с ним.
— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — прошипела вождь.
Ренн лихорадочно соображала.
— Так-то люди Лесной Лошади уважают перемирие, — спросила она, — высказывая пренебрежение к колдуну племени Зубра? Что люди Зубра скажут об этом?
Настал черед вождя племени Лесной Лошади почувствовать замешательство.
* * *Приземистое укрытие колдуна племени Зубра, словно жаба, проглядывало в тени поваленной ели.
Люди Зубра привели Ренн сюда с завязанными глазами: сначала по реке, затем пешком, так что она и понятия не имела, где находится, хотя по запаху понимала, что неподалеку от выжженной земли.
