Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова
— Хотите, я спрошу у папы? — предложила Лида.
— Попробуй только спросить! — завопил Женя. — Сказано тебе, что это — секрет! Слышишь, Вася, как она рассуждает? Мы тебя честной считаем, потому и сказали, а ты сразу — «спрошу у папы»!
Лида замахала руками.
— Не спрошу! Не спрошу! Я просто так сказала… А, может быть, Маське не нравится ваша сандалия, я хотела сказать, щука. Ей бы настоящую рыбу дать. Она бы обрадовалась и… может быть, и вышло бы.
— Так мы, что же, не давали ей настоящую? — Женя с возмущением посмотрел на беззаботно плавающую в корыте Маську. — Я у бабушки два раза стащил свежую салаку. И Вася приносил какую-то селёдочку.
— Ну, и как? Поймала она?
— Поймала, конечно.
— И что? Не подала вам?
— Какое там подала! Слопала в секунду — и всё!
Лида с жалостью покачала головой: какая печальная история!
— Может, ещё приучится, — сказала она неуверенно. — Ты, значит, из-за этого… дрессирования и не пришёл ко мне уроки делать?
— Мы потом уже, вечером, договорились с Васей сегодня её дрессировать. Я с вечера выучил.
Лида вздохнула.
— Полчаса прошло уже?
— Какие полчаса?
— Как я к вам пришла.
— Откуда же я знаю?
Лида стала надевать шубу: запоздаешь, — а мама другой раз и совсем не пустит. Вася усердно возил по полу половой тряпкой, собирая воду. Лида поглядела на него, и ей стало совестно.
— Помочь тебе?
— Не надо. Выпачкаешься. Мы уже всё равно, как… кашалоты.
А Женя так и сидел на полу посреди луж, с унылым и безразличным видом.
Дома Лида грустно спросила маму:
— Кто это — кашалоты?
— Это такие киты, — объяснила мама. — С большими головами. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, — ответила Лида и скорей стала накрывать на стол, полезла в буфет за тарелками, чтобы мама не увидела её смущённое лицо.
ЖЕЗИЙ КАЭЛЬ
Всю дорогу в школу Лида старалась придумать, чем бы помочь Жене.
Ведь он так расстраивается из-за Маськиного непослушания!
Придумать что-нибудь было очень трудно, главное, потому, что ни с кем нельзя посоветоваться: ни с мамой, ни с папой — а уж папа, наверно, что-нибудь придумал бы, — ни с учительницей, ни с дедушкой, который живёт в Москве. Никому нельзя ни сказать об этом, ни письмо написать — секрет!
На свою парту, рядом с Женей, Лида села задумчивая. Но на первом же уроке вдруг случилось такое, что Лида забыла и про Маську, и про сандалию-щуку, и про всяких там кашалотов, и даже про то, что дрессировка Маськи — большой секрет.
Им было задано хорошенько повторить алфавит. Елена Сергеевна вызвала Женю.
По всем правилам Женя стал возле своей парты. Он был в школьной форме, уже весь сухой, а не мокрый, лицо и руки чистые, — наверно, Марья Сидоровна заставила его как следует умыться перед тем, как идти в школу. Женя выпрямился и начал отвечать алфавит; но как он стал его отвечать!?
Лида замерла от неожиданности. Она смутно видела, как у Елены Сергеевны расширились глаза, а головы всех ребят повернулись к Жене. Лида хотела дёрнуть Женю за рукав, шепнуть ему: «Нельзя так! Ты что!?» Но она и шевельнуться не успела. А Женя нёсся на всех парах — вот уж, правда, курьерский поезд.
Звонким голосом, в котором отчётливо слышался испуг, Женя спросил:
— Абэвэ где? — И сам себе ответил: — Ё! — Потом строго приказал: — Жезий каэль мноп! — Округлил глаза и, точно пугая кого-то, надул щёки: — Рэст уфф! — И зачастил: — Ха-це! Че-ша! Щы-ы?
Под хохот ребят он протянул успокоенным тоном:
— Э-ю-я-а! — И замолк.
У Елены Сергеевны порозовели щёки.
— Что это за представление, Сомов?
— Это… — Женя посмотрел на Лиду: она сидела ни жива ни мертва, как говорится в сказке, и то бледнела, то краснела. Женя закрыл рот и ничего больше не сказал.
— Ты готов на любые штуки, лишь бы помешать уроку, — очень строго сказала учительница. — Дай твой дневничок, я напишу в нем замечание. И пусть твой папа, именно папа, подпишется. И становись в угол!
Женя достал дневничок — маленькую тетрадку, куда записывал, что́ задано на дом. Настоящих дневников, как у пятиклассников, например, у них ещё не было. Отправляясь за счёты, Женя положил этот дневничок на стол учительницы.
Елена Сергеевна немножко помолчала и уже всегдашним, ровным голосом вызвала Веру Стручкову:
— Назови нам буквы алфавита.
Вера начала отвечать.
У Лиды сильно-сильно заколотилось сердце. Она подняла руку.
— Что тебе, Лида? — спросила Елена Сергеевна.
Лида с минуту стояла, наклонив голову и собираясь с духом, потом проговорила дрожащим голосом:
— Можно, пожалуйста, я тоже встану в угол?
И заплакала.
Елена Сергеевна удивилась:
— В какой угол?
— В другой. Вон хоть в тот… что у двери, — сквозь слёзы пробормотала Лида. — Ведь за счётами… стоит Женя…
Некоторые ребята засмеялись. На секунду улыбнулась и Елена Сергеевна. Потом брови её слегка нахмурились:
— Ты хочешь, чтобы я поставила тебя в угол?
Лида кивнула и прошептала:
— Да.
— Почему?
Лида всхлипнула:
— Это я научила Женю сказке… про Абэвэ.
