Фред Адра - Алекс и снежные тени
Всю свою долгую и полную событий жизнь Алекс ненавидел визиты к зубным врачам. Особенно скверным был тот момент, когда, повинуясь доброжелательному «ну же, мальчик, не бойся, это совсем не страшно», он опускался в кресло, и его взгляду открывалась выворачивающая душу панорама с бормашиной посередине. И становилось окончательно и бесповоротно ясно, что путь к отступлению закрыт; мгновение между этой мыслью и полной потерей власти над происходящим было самым страшным жизненным переживанием. И сейчас, садясь на стул под цепким взглядом Директора, он испытывал похожие ощущения, с той лишь разницей, что все они, включая и страх перед тем, что должно последовать, были многократно усилены. Даже кабинет зубного врача в этот момент показался бы ему комнатой отдыха. Сестры сели на стулья рядом с ним, а Мартин погрузился в кресло у письменного стола и, судя по его равнодушному выражению лица, потерял всякий интерес к происходящему.
Алекс сделал вид, что разглядывает плавающие в воздухе шары, и как бы ненароком кинул взгляд на портрет Регира Прита, но… никакого портрета не было! Вернее сказать, картина висела на своем прежнем месте, но она перестала быть портретом! Ученый исчез, и вместо него на картине были изображены уже знакомые Алексу сад и домик в его отдаленном углу. В общем, портрет изо всех сил притворялся пейзажем. Прит боится быть узнанным Директором, и поэтому спрятался, догадался Алекс. Но это не менее опасно, ведь наблюдательный Мартин может запросто заметить перемену! Что же делать, что делать?!
— Итак, мои юные партизаны, я полагаю, вы знаете, кто я такой, — не стирая улыбки с лица, произнес Директор.
— Знаем, — сухо отозвалась Майя.
— Догадываемся, — мрачно добавила Дина.
— Вы — Директор, — сказал Алекс.
Директор удовлетворенно кивнул.
— Совершенно верно, Алекс. Тебя ведь зовут Алекс, правда? Так вот, друзья, похоже, нам с вами предстоит сыграть в одну очень увлекательную игру.
— В игру? — ребята были удивлены.
— Да-да, — подтвердил Директор. — В игру. И очень интересную. Правила довольно просты. Мы делимся на две команды. Одна команда состоит из малолетних преступников, укрывающих в только им известном месте некоего мальчика, розыск которого является делом государственной важности. Малолетние преступники это, разумеется, вы. Им противостоит команда хороших парней во главе с бравым инспектором. Нечего смотреть на Мартина, инспектор вовсе не он. Инспектор, конечно же, я. Мартин вообще отстранен от расследования, так как если бы не его самодурство и упрямое желание самому довести дело до конца, мы бы давно уже забрали мальчика без лишних хлопот.
Мартин в ответ только фыркнул, всем видом давая понять, что упреки в его адрес ему абсолютно безразличны.
Директор резко встал и продолжил говорить, неспешно прохаживаясь по комнате и элегантно поигрывая тростью.
— Да-да, именно так! Более того, как раз Мартин и ответственен за то, что нам с вами придется разыгрывать финальную сцену банального детектива. Ведь согласитесь, куда проще было бы закончить эту затянувшуюся историю дополнительным допросом малолетних преступников моими… э-э-э… назовем их полицейскими, — он указал тростью в сторону трех застывших у стены теней, чем заставил Алекса и девочек содрогнуться. — Но, конечно, на этот раз они действовали бы аккуратней и никого не довели бы до обморока.
Он остановился и уже без улыбки добавил:
— Хотя вам бы хотелось обморока. Вы бы желали его изо всех сил. Потому что потерять сознание при общении с этими… полисменами — не самый худший способ прекратить допрос. Как бы то ни было, Мартин имел наглость настоять на неприменении более к вам силовых методов, — улыбка вновь вернулась на его лицо, и из голоса пропала сталь. — Сантименты… Земляки, дети и прочие глупости. Откровенно говоря, мне следовало проигнорировать это бредовое требование, а самого Мартина примерно наказать за дерзость и нарушение субординации!
Нарушитель субординации снова фыркнул и многозначительно произнес: «я курица», чем привел в изумление ребят, а Директора заставил несколько мгновений задумчиво глядеть в его сторону.
Затем Директор кивнул сам себе и сказал, обращаясь почему-то лично к Алексу:
— Понятно. Мартин пытается быть максимально лаконичным. Он хочет сказать, что он — курица, несущая золотые яйца, и потому мне не стоит портить с ним отношения. Что ж, в его мнении есть доля истины — действительно, его помощь в моем деле неоценима. Именно благодаря ему мне уже удалось выследить и схватить одного из принцев. Потому-то я и согласился на его идиотские условия. Но Мартин не понимает, что играет с огнем. К сожалению, я очень злопамятен. Я бы мог посоветовать вам порасспросить некоторых столь же уверенных в собственной незаменимости личностей, как сложилась их судьба после того, как они начали ставить мне всякие-разные условия, но увы — сложилась она так, что бедолаги уже не смогут ответить. Очень сложно отвечать на вопросы, когда голова отделена от туловища, знаете ли. Мало кому это удавалось.
Лаконичный Мартин снова фыркнул, и по лицу его скользнула ухмылка. Видимо, он не воспринял слова Директора всерьез. В отличие от ребят…
— Но вернемся к нашей увлекательной игре! — возбужденно продолжал тем временем Директор. — Итак, как уже было сказано, я являюсь инспектором, то есть ключевой фигурой игры. Моя задача — вывести на чистую воду малолетних преступников, используя при этом блестящий ум, железную логику и непревзойденное знание психологии. Моя цель близка! Именно для триумфальной развязки я и собрал всех участников нашей детективной истории вместе, ибо таков закон жанра, господа!
— Это какой-то неправильный детектив, — неожиданно для самого себя возразил Алекс. — Вы не можете быть инспектором, потому что вы и есть самый настоящий преступник.
— Ты ошибаешься, Алекс, уверяю тебя. Как ты вообще мог такую глупость подумать! Сам посуди, правила игры гласят, что инспектором и хорошим парнем являюсь я, а вы малолетние преступники и вообще отрицательные персонажи. С правилами не спорят! Иначе это не игра получается, а шесть хаотичных королевств Шестигранника до появления поборника порядка в моем скромном лице. Это ведь я эту игру придумал. Поэтому правила знаю очень хорошо, гораздо лучше вас.
Итак, в качестве инспектора я собираюсь продемонстрировать чудеса дедукции, идеальную слаженность сыскного аппарата, и вообще, намереваюсь проявить себя самым замечательным образом.
— Будете мебель допрашивать? — спросил Алекс.
Директор внимательно на него посмотрел.
— Хм… Оставим в стороне твою осведомленность в вопросах ведения следствия в Шестиграннике. Подозреваю, что это работа Кирта. Нет, допрашивать мебель в вашем мире нет смысла, она у вас исключительно тупа и двух зрительных образов связать не в состоянии. Единственное, чего можно добиться подобным допросом, это ее поломки. А мы не вандалы какие-нибудь, чтобы просто так вещи ломать. Но, естественно, обыск в доме мы провели что надо. Была такая версия, что Кирту каким-то образом удалось уменьшиться и спрятаться в каком-нибудь предмете. Но это очень сложная магия, принцу такое не под силу, здесь нужен кто-то посильнее. Вы, конечно, не в счет, а больше здесь никого нет — во всяком случае, на первый взгляд. Тем не менее, в том-то и состоит призвание истинного сыщика — в проверке даже самых абсурдных версий!
Услышав, в чем состоит призвание истинного сыщика, Мартин снова выразительно фыркнул, но Директор не удостоил его вниманием.
— Таким образом, мои милые тени уже обыскали весь дом. А это, замечу вам, задачка не из простых! Уменьшенного человека можно спрятать в чем угодно. Вот посмотрите!
Директор подошел к величественному макету корабля и медленно провел над ним рукой. В ответ белоснежные паруса стали испускать свет, раздался легкий звон.
— Вот, например… — сказал Директор. — Вы никогда не имели возможности заглянуть внутрь этого парусника. А ведь в нем — трюмы, множество кают… В этом корабле могла бы разместиться целая команда уменьшенных человечков. Знаете, как называется такой корабль?
— Галеон? — полувопросительно-полуутвердительно произнес Алекс.
— Верно, галеон, — кивнул Директор и вдруг громко щелкнул пальцами.
И в тот же момент в нос ударил запах соленого морского ветра, из иллюзорной несуществующей дали донеслись крики чаек и плеск волн. А потом к этим звукам пристроились многочисленные неразборчивые крики, и на палубу светящегося парусника из трюмов высыпала команда крошечных моряков. Они разбрелись по палубе, одни взялись за канаты, другие занялись уборкой, а Алекс с сестрами и даже невозмутимый до сего момента Мартин ошеломленно на них глазели.
Директор явно был доволен произведенным впечатлением.
