Юрий Сальников - Шестиклассники

В безлюдной гулкой школе с удовольствием про­топали по нижнему этажу к пионерской комнате, двери которой оказались открытыми, а в самой комнате… Ну, кто бы мог ожидать? На столах, с которых были убраны газеты и журналы, лежали бутерброды с колбасой, а старшая пионер­вожатая Нина Евдокимовна и техничка Дарья Матвеевна разливали по стаканам крепкий горя­чий чай.

— Вот, — объявил Володя, когда все собрались.— Поскольку некоторым не удалось из-за нашей цепоч­ки подкрепиться дома, устраиваем перед началом по­хода коллективный завтрак. Приступайте к делу не­замедлительно!

— А это тоже сейчас? — поднял кто-то над го­ловой свёрток, взятый из дома.

Володя ответил, что пусть домашняя еда останет­ся пока НЗ — неприкосновенным запасом. А для того чтобы свёртки не мешали в пути, пусть звенья выде­лят двух или трёх человек, которые соберут все свёртки вместе и попеременно понесут весь звенье­вой НЗ.

— Вот вам вещмешки! — протянул Володя приго­товленные заранее сумки-сетки.

Оживлённо начали собирать свёртки. Кое-кто уже приступил к делу — уничтожал бутерброды с чаем. Возжов крикнул:

— Жиркомбинату колбасы мало!

— У Толи Юдина есть имя и фамилия, — ска­зала Таисия Николаевна. — И когда вы отвыкнете от своих прозвищ!

Гена Кузеванов откуда-то из угла подал голос:

— Смотри, Возжов, о себе побеспокойся: не до­бавить ли тебе колбасы, чтобы хватило силы горнить?

В руках у Возжова был горн. А Петренко при­креплял на груди барабан. У Лёни никакого дела не предвиделось. И кусок хлеба из кармана в общий НЗ вынуть постеснялся — не завёрнутый, «без ниче­го», «голый» хлеб! Поэтому, когда Маша Гусева про­ходила мимо с авоськой, наполненной разными свёртками, Лёня нарочно отвернулся. Бутерброд с колбасой он всё-таки съел.

Поблагодарив старшую вожатую и Дарью Мат­веевну за чаепитие, ребята снова выбрались на ули­цу, выстраиваясь звеньями перед школой. Сзади прилепился «обоз» с продуктами и с большими папками, завязанными тесёмками, которые вынесла из школы учительница ботаники.

Зазвучал горн, забил барабан, и все зашагали, наконец, провожаемые улыбками старшей вожатой и Дарьи Матвеевны и очень довольные таким не­обычным началом, казалось бы, самой обычной про­гулки в лес.

Как давно не ходил Лёня со своим пионерским отрядом вот так, в строю, по шумным улицам горо­да! Даже взрослые на тротуарах останавливались и смотрели вслед. А маленькие ребятишки бежали по пятам, не спуская глаз с горниста Кнопки — Воз­жова, который дудел вовсю.

Володя шагал сбоку, и когда замолкали горн и барабан, начинал громко командовать:

— Раз, два! Раз, два!

А учительницы шли по панели, и Таисия Ни­колаевна поддерживала Варвару Самсоновну за ло­коть. Неужели Варвара Самсоновна пойдёт с ними до самого леса? Ведь это далеко, а она уже немо­лодая.

Но на Новой площади Володя остановил отряд. Все забрались в подошедший трамвай, а вылезли уже на конечной остановке, у самой опушки леса, почти там же, откуда начали своё памятное путешествие по лесу Лёня со Стасом.

Тут отряд снова пошёл строем, углубляясь в сосновый бор: звуки горна и барабана разноси­лись далеко-далеко. Потом вдруг Володя скоман­довал:

— Бегом, марш!

Ребята побежали врассыпную, наперегонки, огла­шая лес смехом.

Когда же «отвели душеньку», поразмявшись, Во­лодя собрал всех звуком горна и объявил:

— Слушайте Варвару Самсоновну.

В центре круга оказалась Варвара Самсоновна.

Ребята привыкли видеть её в школе всегда суро­вой и нахмуренной. Там она возвышалась над голо­вами ребят как непреклонный страж. Сейчас учи­тельница стояла, слегка ссутулившись, сложив руки на груди, совсем другая. Может быть, так казалось потому, что не было вокруг обычных классных стен, а росли сосны и ребята не сидели за партами, а, стоя на пружинистой хвое, ждали, когда учительница за­говорит.

Как бы там ни было, но она даже улыбнулась, ог­лядывая шестиклассников.

— Мы с вами, ребята, находимся в осеннем ле­су, — заговорила она негромко. — Сейчас лес при­готовился к встрече зимы. Интересно, в чём это про­является?

— Муравьи попрятались! — выкрикнул Лёня.

— Совершенно верно, — подтвердила Варвара Самсоновна, — но к зиме готовятся не только жи­вотные или насекомые, готовятся и растения. Идите-ка сюда.

Она подвела ребят к берёзке. На хрупком дерев­це почти не осталось листьев. Можно было поду­мать, что берёзка лишена всякой жизни — торчат из земли сухие прутики. Но Варвара Самсоновна на­гнула одну из веток.

— Видите почки? Эти почки распустятся следую­щей весной. Они так и называются — зимующими. Зародыши будущих листьев надежно укрываются здесь от мороза под кожистыми чешуйками.

Оказалось, что и другие деревья и многие расте­ния «прячутся» от зимы: листья и стебли отмирают, а зимующие почки и корни тщательно укутываются. Но есть и такие растения, которые лежат всю зиму зелёными под снегом! Вот хотя бы это!

Варвара Самсоновна наклонилась и что-то со­рвала.

Лёня увидел в её руках пучок глянцевитых ли­стьев брусники. Варвара Самсоновна стала объяс­нять, что плотные листья брусники живут по три, а то и по четыре года и опадают не сразу, а постепенно, так что у брусники никогда не оголяется стебелёк, и стоит она вечнозелёная.

Затем Варвара Самсоновна повела дальше. Все увидели под ногами земляничник: оказалось, что, не­смотря на свою нежность, и листья земляники сохра­няются зелёными под снегом.

Вообще, обнаруживались удивительные вещи! Ребята как завороженные ходили гурьбой за учи­тельницей, не спуская с неё глаз, и с интересом слу­шали — даже Володя, даже Таисия Николаевна. А она рассказывала то о чернике, которая тоже оставляет свои зимующие почки под снегом, то о пробковых кольцах на молодых ветках — эти кольца одевают молодые побеги в воздушный пан­цирь. Она показывала сочный мясистый корень кислички, ярко-красные плоды шиповника, почернев­шие, иссохшие стручки мышиного горошка. И с каж­дым словом Варвары Самсоновны, с каждым шагом вперёд от дерева к дереву будто открывались ребя­там тайны леса, становились знакомыми неизвестные травы, богаче и красивее выглядел лес с его бесчисленными растениями и кустарниками.

Подражая Варваре Самсоновне, ребята тоже бра­ли разные растения и, разглядывая их, бережно пря­тали в те самые папки с тесемками, которые теперь несли звеньевые. Володя и Таисия Николаевна по­могали ребятам.

Сколько времени ходили так по лесу, никто не заметил, наверное немало! И вдруг оказались на берегу, у обрыва.

Место Лёня признал похожим на то, где он был когда-то со Стасом. Только река текла сейчас мут­ная и холодная. Побуревший противоположный бе­рег уже не ласкал взгляда. Бор за спиной шумел глухо, словно прощаясь с последними тёплыми днями. Зато было больше простора, воздуха, неба…

Сбежав с обрыва к самой воде, ребята, так же, как тогда Лёня и Стас, попробовали руками воду и стали бегать вдоль берега по песку. А Володя с Кузевановым начали у самой воды разводить костер. Взлетело вверх высокое пламя, понесся чёрный дым к середине реки.

— А ну, кто проголодался? — крикнул Воло­дя.— Всем приказ: атакуй НЗ! Закусывай!

Этот приказ встретили смехом, сразу почувство­вав, что в самом деле изрядно проголодались. И, рас­севшись по звеньям, принялись выкладывать из се­ток свёртки с едой.

Лёня отошел к воде. Он тоже проголодался, но са­диться с ребятами было неудобно — ведь никакой еды в общий котел он не внёс, а жевать на глазах у всех слежавшийся в кармане хлеб тоже неловко. И, громко насвистывая, Лёня пошел прочь от ре­бячьего табора, засунув руки в карманы.

Его остановил окрик Зайцева:

— Галкин, ты далеко?

— Сюда, иди сюда! — замахала Аня.

Всё так же, не вынимая рук из карманов, Лёня повернул обратно и приблизился к ребятам.

— Бери, — пододвинула ему Гусева положенные на газету пирожки, печенье и всякую снедь.

Ребята уже располо­жились на камнях и пря­мо на песке. Кто-то взял из дому вареную кар­тошку — она желтела горкой рядом с печеньем.

— Эх, жалко, хлеба маловато! — посетовала Маша.

— Хлеба?

Лёня решительно по­лез в карман.

Появление примятого куска хлеба было отме­чено общим ликованием. .

— Что же ты раньше молчал?

Лёня смущенно заморгал, глядя, как под Машинными пальцами разла­мывается на порции и его «вклад в общий котёл». Наконец Маша засмеялась:

— Берите!

Лёня жевал чей-то вкусный пирожок с капустой, глядел на ребят и думал о том, что вот он хорошо знает их всех: видел и вчера, и позавчера, и даже сидел с ними в одном ряду, и всё-таки сейчас они чем-то не похожи на вчерашних, будто сделались знакомее, как и этот лес. Может, так казалось оттого, что прошли строем под барабанный бой по улицам, а потом с увлечением слушали Варвару Самсоновну и собирали в папку растения? А может, оттого всё выглядит по-новому, что сидят так необычно на бе­регу реки у пылающего костра, вокруг газеты-ска­терти, разостланной прямо на земле, и с аппетитом закусывают на свежем воздухе. И в других звеньях приподнятое настроение.