Владимир Каменев - Долгая дорога домой
Рыболов
Спрятался налим под корягу у берега. Уж отсюда его никто не достанет: любая сеть порвётся.
Пришёл мальчишка поудить рыбу. Нацепил червяка и забросил удочку у той коряги, где налим спрятался. Опустился червяк на дно, извивается. Занесло приманку течением под корягу, прямо к морде налима. Червяк сам в рот лезет, губы щекочет. Ну как такого не съесть? Взял налим червяка неохотно, даже брезгливо. Сразу глотать не стал, а только чуть-чуть придавил губами. Видит рыболов, что поплавок задрожал. То ли мелочь наживку треплет, то ли трава шевелит на течении. Решил он перебросить удочку в другое место. Потянул — зацеп. Дёрнул сильнее.
Чувствует налим, что кто-то его за губу дёргает. Не иначе, червяк пытается вырваться на свободу. Ещё сильнее сдавил налим приманку. А червяк вдруг больно укусил его за губу и поволок из-под коряги. Упёрся налим, не сдаётся. Не хочется ему вылезать из-под старого корневища. Налим задёргался в разные стороны — ничего не помогает. А червяк прёт да прёт его вверх. Выволок из коряжистого дома и поднял вполводы. Такой наглости налим стерпеть не смог. Взмахнул он хвостом, нырнул обратно под корягу и обмотал леску вокруг сучьев. Попробуй вытащи! И не подумал, что сам себя поймал.
Ныряльщик
Мальчишка заплакал. Ему не снасть было жалко, а добычу. Такую рыбу не каждый день на крючок подцепишь. Решил он отыскать налима. Зашёл в воду и нырнул под корягу. Пошарил там рукой, нащупал рыбу и стал осторожно подбираться к её голове, чтоб схватить под жабры. Да воздуху не хватило. Вынырнул, вздохнул поглубже и снова исчез под водой. Нашёл рыбу, просунул большой палец под жабры, а указательный протолкнул в пасть. Закольцевал. Налим на мгновение оцепенел, но потом рванулся из-под коряги с такой силой, что крючок на его губе впился ныряльщику в палец. От неожиданной боли мальчишка отдёрнул руку, оборвал леску и с криком выпрыгнул из воды. Он схватил удочку и с крючком в пальце побежал в деревню. Хотя и упустил он крупную рыбу, но хоть крючок спас. Где его в глухой деревне купишь? А палец, что, палец заживёт.
Браконьер
Этого человека в здешних местах не знали. Он был в камуфляжной форме и приплыл на резиновой лодке. Ловил он рыбу не как все, а на электроудочку. Этот прибор крепится на подсачнике и бьёт рыбу током. Сунул браконьер сачок-убийцу в прибрежную траву. Там стояли плотвицы и окуньки. Ударило их током, словно иглой прокололо. Рыба совсем ополоумела и со страху ломилась в браконьерский сачок.
Налим в это время блаженствовал в норе под берегом. Место удобное. Быстрая вода забегает и освежает своей прохладой. Досталось от браконьера и налиму. Чувствует, что-то кольнуло в бок. Сначала не обратил внимания. Может, ёршика или рака придавил. Поколет, поколет да перестанет. Хотел из норы выглянуть, да лень хвостом пошевелить. С тем успокоился и задремал. Хорошая привычка спать днём. Она и от беды спасает.
Коровы
Налим проснулся от голода. Мимо норы проплывала муть и пучки травы. Это стадо коров пригнали на водопой. Бурёнки прядали ушами, хлестали себя по бокам хвостами, отгоняя слепней.
Одна рыжая корова зашла в реку так глубоко, что над водой осталась только её голова. Она шумно пила воду, тяжело дыша и пофыркивая.
Голодный налим уловил тёплый молочный запах. Не хотелось ему покидать нору днём: он очень боялся света. Но молочный дух был так силён и аппетитен, что налим потерял осторожность. Он медленно высунулся из норы и подплыл к корове. Из её переполненного тяжёлого вымени тонкой струйкой текло молоко. Налим слегка придавил губами один сосок. Ему понравилось молоко. Корова не шевелилась. Ей казалось, что её маленький детёныш присосался к вымени. Молоко разносилось течением, привлекая внимание других рыб. Вокруг коровы вода серебрилась. Это быстрые уклейки очищали её бока от паразитов. Стадо уже вышло из воды, а рыжая корова всё стояла неподвижно в реке и удивлялась, как глупый телёнок залез под воду? Ей было так хорошо, что не хотелось вылезать.
Долго ещё налим вспоминал эту корову.
Первый лёд
В конце ноября подморозило. Над рекой стелился туман. У берега и в тихих местах поблёскивала тонкая плёночка льда. С наступлением холодов все рыбы становятся вялыми, сонливыми, а налим — наоборот.
Днём он отсиживался под камнем, а ночью выплывал на охоту. Он неподвижно стоял у дна, но если мимо проскальзывала добыча, то безошибочно догонял свою жертву в темноте, придавив мелкими хваткими зубами. Однажды на зуб ему попалась такая большая плотва, что ещё долго налим плавал с торчащим из пасти зеленовато-красным хвостом. И проглотить не проглотишь, и отпустить жалко.
Щука
Хрупкий лёд покрыл уже всю реку. Солнце едва пробивалось сквозь лёд и толщу воды. В каменистой трёхметровой яме было темно. Здесь зимовала большая старая щука. Короткая, с тупой мордой и толстой спиной. Щука была тёмно-зелёного цвета, с разводами по бокам и серебристым брюхом, но казалась чёрной. Ледяная вода скользила по её туловищу, навевая сон. Вокруг щуки сновали краснопёрые плотвицы, рискуя оказаться в её широкой пасти.
Поздно ночью в яме появился налим. Перед этим он проглотил ерша и трёх пескарей, но не наелся, а только пробудил аппетит. Налим прошёл мимо щуки, шурша брюхом по донным камешкам. Щука не просыпалась. Налим осмелел и подошёл ближе. Он дотронулся усиком до её спины. Щука лениво шевельнула хвостом. Налим раскрыл пасть и сдавил щучий хвост. Щука пришла в себя и что было сил махнула хвостом. Налим ещё плотнее сжал зубы. Испуганная щука закрутилась на месте. Потом она стремительно всплыла, пробив головой тонкий лёд, и высунулась из воды до половины. Она трясла пастью. Так она делала всегда, чтоб освободиться от рыбацкой блесны. Но налим упорно держал её за хвост. Щука нырнула вглубь, потом снова выкинулась из реки, мотая крокодильей башкой. Эти уловки не помогали. Щука потащилась к перекату, на мелководье. Она плыла вверх по течению среди больших камней. Здесь не было льда. Щука то кружила на месте, то рассекала поверхность реки, поднимая волны. Щука таскала за собой налима, как раненая волчица капкан.
Наконец щука устала и легла на дно. Она смирилась со своей участью. Боли она уже не чувствовала и не понимала, что за чудовище прицепилось к её хвосту.
Налим смекнул, что с такой добычей ему не справиться. Он устал держаться за чужой хвост, выпустил щуку и медленно поплыл куда глаза глядят. Придонная хищница, едва пошевеливая оранжевыми плавниками, пошла вниз по течению в свою глубокую тёмную яму. Налим забрался под камень и решил на будущее выбирать добычу помельче.
Подлёдный лов
Лёд на реке окреп. Появились люди с пешнями и рыбацкими ящиками за плечами. Рыбаки осторожно ступали по льду, он слегка проседал под их ногами. Они долбили лунки и бросали в воду мормышки с червячками на крючке. Рыболовы то опускали, то приподнимали маленькие удочки. Мормышки поблёскивали в воде, играя приманкой.
Налим лежал на дне и долго наблюдал за яркой рыбкой с червячком во рту. Он был сыт. Малявка не пробуждала аппетита, а только вызывала любопытство. Вдруг к мормышке подскочил крупный ёрш и сцапал приманку. Тут же бедолагу подбросило вверх. Это рыболов подсёк рыбу, и она закрутилась на крючке. Он подтянул ерша к лунке и выбросил на лёд. Налим замер. Он не мог понять, куда исчез ёрш, на которого он нацеливался.
Рыболов надел свежего червячка. Мормышка опять упала на дно, стала весело подрагивать и сверкать. Из-под камня высунулся другой ёрш и проглотил червя. В этот раз налим был начеку. Он мощно вильнул хвостом и ухватил убегающую еду. Прикусил ерша и хотел уйти с ним на дно, но не тут-то было. Неведомая сила удерживала добычу. Рассердившись, налим сделал небольшой круг с ершом в зубах и резко мотнул головой. Тонкая леска лопнула. Налим испуганно выплюнул странного ерша и засел под корягу. А ёрш с мормышкой на губе юркнул под камень.
Так ерши и живут: между рыбаком и налимом. Крутись, как знаешь.
Утка
Река покрылась толстым льдом, лишь в небольшой полынье у берега ещё шумела вода. Здесь кормилась утка. Она отбилась от своей стаи и решила передохнуть. Было покойно. Стояла тихая лунная ночь, и только вётлы скрипели на берегу, нарушая тишину. Утка бултыхалась в реке, отыскивала на дне червячков и личинки. Шумная возня утки привлекла внимание налима. Он издалека видел, как она взбаламучивала дно. Аппетитно мелькали её красные лапки. Течение несло всякую мелкую живность. Налиму оставалось открывать рот и глотать не слишком вкусную, но дармовую пишу. Он подкрадывался к утке всё ближе и ближе. Наконец решился и ухватил её за лапу. Утка перепугалась, пыталась вырваться, но тяжёлая рыба не давала ей взлететь. Утка старалась выпрыгнуть на лёд. Одной лапой стояла на льду, махала крыльями, чтобы сохранить равновесие, а на другой чугунной гирей висел налим. Утка громко крякала, призывая на помощь. Налим несколько раз хлебнул воздуху и испугался. Того и гляди, выволокут на лёд. Налим отпустил утиную лапу. Утка, заполошно крича, полетела над замёрзшей рекой на юг, где в болотах полно лягушек и нет таких подводных злыдней.
