Илья Бояшов - Танкист, или «Белый тигр»
Появление на «тридцатьчетверках» 85-мм орудия исправило положение — можно стало даже выходить один на один. Но все равно, до конца войны пресловутые Pz T-VI оставались для нас самыми нежелательными противниками.
5
МГ-42 — страшное оружие. Наши солдаты называли их «гитлеровскими косами». Попадая в кость, пуля из такого пулемета попросту вырывала ее из тела.
6
М. Е. Катуков — один из выдающихся советских танковых командиров. Его бригада, в составе которой находились T-34 в 41-м году полностью разгромила танковую колонну Гудериана под Тулой (именно тогда в частях панцерваффе распространилась тотальная боязнь перед T-34, который казался неуязвимым). В ходе Курского сражения генерал командовал 1-й Танковой армией. Решительные контратаки его боевых машин на немецких флангах не в последнюю очередь вынудили Манштейна начать отход после знакового Прохоровского сражения. Вообще, к концу войны было создано 6 гвардейских Танковых армий:
1-я Гв. Т.А. — М. Е. Катуков
2-я Гв. Т.А. — А. И. Радзиевский
3-я Гв. Т.А. — П. С. Рыбалко
4-я Гв. Т.А. — Д. Д. Лелюшенко
5-я Гв. Т.А. — И. Т. Шлемин
6-я Гв. Т.А. — А. Г. Кравченко
7
Пожалуй, единственным достойным врагом «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов» на 1943 год оказалась наша самая мощная в мире самоходка САУ-152 (орудие 152 мм) — которая, при удачном выстреле (конечно, с приемлемого расстояния), могла оставить от любого немецкого танка одни гусеницы. Имя ей дали соответствующее — «Зверобой».
8
Имеются ввиду советские 76-мм пушки ЗиС-3, одни из самых массовых в нашей армии. Немецкие солдаты за характерный звук выстрела звали их «бам-бум».
9
«Зажигалки» — хорошо известные в войсках СУ-76. У самоходки был бензиновый двигатель. При попадании снаряда СУ-76 вспыхивала как спичка. Судя по воспоминаниям, за это свойство ее не особо любили, поэтому СУ и получила подобное прозвище. Тем не менее, выпускалась она до конца войны.
10
Так называемый «большой люк», характерен для T-34 ранних выпусков. По идее «большой» или сдвоенный люк был предназначен для покидания танка сразу двумя членами экипажа — заряжающим и наводчиком. Кроме того, он предназначался для ремонта и замены 76 мм орудия. Именно через него можно было вытащить люльку с зубчатым сектором вертикальной наводки. Через него также вынимали и топливные баки, закрепленные в надгусеничных полках корпуса. Но для экипажа люк оказался неудобен и тяжел: раненым танкистам было его не открыть. К тому же, в случае, если люк заклинивало (а такое случалось), башнеры погибали. Жалобы и боевой опыт вынудили конструкторов перейти к двум отдельным люкам башни. Вообще, люки опытные танкисты всегда старались держать открытыми. (На более поздних танках командирская башенка запиралась защелками на пружинах — с ними с трудом справлялся даже здоровый человек. Поэтому, пружины снимались самими танкистами и оставлялись только защелки.). Вообще, когда снаряд попадал в башню, счет времени, для того, чтобы покинуть машину, шел на секунды. Иногда люк закрепляли брючным ремнем. Один конец цепляли за защелку люка, а другой обматывали вокруг крюка, державшего боеприпасы на башне. В случае попадания «если что — головой ударил, ремень соскочит и ты выскочишь» (Воспоминания танкиста А. В. Бондаря).
11
Разведка боем — самое страшное, что могло случиться с экипажем. Танки посылались для проверки прочности обороны противника, для выявления его огневых средств и т. д. — то есть практически на верную гибель, ибо выполняли роль своеобразного «живца»: именно по подобным «разведчикам» открывали огонь замаскированные немецкие батареи. По воспоминаниям танкистов, почти всегда подобная разведка заканчивалась либо ранением, либо (что чаще) смертью. Вот почему поначалу вызывались добровольцы, а если таковых не находилось — назначали смертников.
12
Еще одна маленькая хитрость, благодаря которой танкист оставался в живых, когда счет времени шел на секунды. ТПУ — танковое переговорное устройство. Фишку ТПУ подчищали так, чтобы она легко выскакивала из гнезда. Иначе провод мог задержать новичка — в случае пожара подобная задержка оказывалась роковой. И вообще, те, кто не раз уже горел в танках, проверяли перед боем и одежду — ничто не должно было мешать молниеносно покинуть машину. Так уж повелось — в танковых войсках выживали самые шустрые. Неторопливым здесь было делать нечего.
13
За Корсунь-Шевченковский «котел» командующему 2-м Украинским фронтом генералу армии Коневу было присвоено звание маршала. В феврале 1944 года в результате наступления советских войск на Правобережной Украине в полное окружение попали 11-й и 42-й армейские корпуса, включая моторизированную дивизию СС «Викинг» — более 60 тысяч человек. Попытки вермахта деблокировать «котел» ни к чему не привели. Уйти удалось немногим. Ночь прорыва стала трагической для 50 тысяч солдат. Для немцев это была вторая после Сталинграда трагедия. Но, как показали события, далеко не последняя.
14
Генерал Штеммерман командовал окруженной под Корсунем группировкой. Во время прорыва погиб — его труп был обнаружен на поле боя. Уникальный случай на этой дикой и беспощадной войне; Конев приказал похоронить погибшего противника со всеми воинскими почестями: что и было сделано. Ритуал включал в себя залп из винтовок.
15
А. А. Морозов — выдающийся советский танковый конструктор и организатор. Явился одним из отцов-создателей танка T-34, много усилий прикладывал для его модернизации. Под руководством Морозова на базе «тридцатьчетверки» шли работы по созданию нового среднего танка Т-44, который по всем параметрам должен был превзойти своего знаменитого предшественника. Подробнее о Т-44 рассказано в самой книге.
16
Грубость Георгия Константиновича общеизвестна. Но общеизвестна и его справедливость. Конечно, в самой его личности многое далеко неоднозначно, но все-таки, пользуясь случаем, хочется ответить на наиболее частое обвинение в адрес этого выдающегося маршала — прежде всего в том, что он, не раздумывая, укладывал солдат, не считался с потерями и т. д. и т. п. Не следует забывать, Жуков сам солдатом прошел I Мировую. Он был плоть от плоти прежней русской армии, вольно или невольно впитал в себя ее менталитет. К сожалению, большие потери кроются не столько в его непосредственном руководстве или в руководстве того же Мехлиса, дурака и отъявленного негодяя, сколько в самой нашей отечественной традиции (осмелюсь заметить, не только большевики в ней виноваты). Царские армии воевали точно так же (если не хуже): достаточно внимательно почитать источники. Косность, негибкость, наступление огромными массами в лоб — как это для нас вообще характерно! Считалось особым геройством идти прямо на пулеметы, да как каппелевцы. Да еще ровным строем! От Крымской войны до начала Второй Мировой мы видим все то же традиционное шапкозакидательство и, зачастую, преступное разгильдяйство, идет ли речь о Тимошенко или о Великих князьях. РККА не могла не унаследовать тянущиеся еще со времен средневековья русские военные пороки: наплевательство на жизни (бабы нарожают!), страх перед начальством, желание угодить ему, добиться любой ценой очередного ордена, разумеется, за счет других жизней (да хоть бы Толстого почитать, «Война и мир»), нежелание учиться на собственных ошибках (каждый раз на одни и те же грабли) — и так далее. Пусть читатель откроет Русско-турецкую компанию 1877–78 или Русско-японскую 1904–1905 г.г.
Вот как, по крайней мере, в начале войны, воевали немцы: высылается дозор, за ним идут основные силы. Разведка, выяснив обстановку, докладывает об опорном пункте противника. Начинается атака — и то после авианалета и тщательной артподготовки. При активном сопротивлении противника никакому немецкому офицеру не придет в голову упорствовать и заставлять солдат брать блиндажи и доты любой ценой. Он просто отведет от переднего края вверенные подразделения и вновь вызовет артиллерию и авиацию. Только после того, как снаряды и бомбы расчистят путь, наступление продолжится. Более того, немец всегда будет искать слабые места в обороне, чтобы просочиться, обойти врага, окружить его — и, в конечном счете, взять с тыла без собственных потерь. Для нас такой естественный, вызванный необходимостью, да и просто трезвым расчетом отход немецкой пехоты или танков часто воспринимался как трусость (фрицы побежали!). Конечно же, именно в нашем менталитете лезть на колючую проволоку, да еще толпами и в полный рост. Командиры, разумеется, впереди — от ротного до самого Ворошилова. Тех, кто при этом разумно протестовал, пытался хоть как-то думать, почитали за предателей: герой не боится смерти, не дрожит и не прячется — ну и прочее. С горечью повторяю — разве подобное не знакомо читателю?
