Януш Корчак - Король Матиуш Первый
Вечером Матиуш был такой усталый и бледный, что доктор очень огорчился.
— Нужно беречь здоровье, — сказал доктор, — вы, ваше величество, мало едите и мало спите. Вы, ваше величество, растете, и можете заболеть чахоткой, и будете харкать кровью.
— Я уже вчера харкал кровью, — сказал Матиуш.
Доктор еще больше забеспокоился, осмотрел Матиуша, но выяснилось, что это не чахотка, что у Матиуша выпал зуб, поэтому у него шла кровь.
— Где этот зуб? — спросил церемониймейстер.
— Я выбросил его в корзину для бумаг.
Церемониймейстер ничего не сказал, но подумал: «Хорошие наступили времена! Королевские зубы выбрасывают на помойку!» Так как в придворном этикете было сказано, что королевские зубы должны быть оправлены в золото и сложены в ящик, выложенный брильянтами, а ящик должен храниться в сокровищнице.
29
Нужно во что бы то ни стало устроить съезд королей: во-первых, Матиуш был у них с визитом, значит, теперь должен пригласить их к себе. Во-вторых, нужно торжественно, в присутствии всех королей, открыть первое заседание парламента. Дальше, нужно показать им новый зоологический сад. И, что самое главное, нужно договориться, хотят они быть с ним в дружбе или нет.
Посылались письмо за письмом, телеграмма за телеграммой, министры уезжали и приезжали, дело было очень важное: или дружба с королями и спокойная работа, чтобы все было хорошо и чтобы всем было хорошо, чтобы было много работы и за работу хорошая плата, чтобы все было дешевое и хорошее, — или новая война.
Заседания происходили днем и ночью. То же самое было во дворце Матиуша, то же самое во дворцах иностранных королей.
Однажды пришел посол и сказал:
— Мой король хочет жить в согласии с королем Матиушем.
— А почему ваш король готовит новые войска и строит новые крепости? Кто не хочет вести войну, тот не строит новых крепостей.
— Мой король проиграл одну войну, — сказал посол, — так что теперь должен остерегаться, но это вовсе не означает, что он хочет напасть на короля Матиуша.
Однако шпионы доносили, что этот первый король угрожает больше всех. Собственно говоря, не столько сам король хотел воевать — он был старый и усталый, — как его старший сын, наследник престола. Шпионы Матиуша даже подслушали один разговор короля с сыном.
— Отец, ты уже стар и немощен, — говорил сын. — Лучше будет, если ты отдашь мне трон, уж я с Матиушем справлюсь.
— А что плохого сделал тебе Матиуш? Он очень приятный мальчик, и мне очень нравится.
— Нравится, нравится!.. Но он написал письмо грустному королю, чтобы тот от нас отделился, чтобы он дружил с ним. Другому королю он хочет отдать всех желтых королей, а себе оставить Бум-Друма и черных африканских королей. А кто тогда будет у нас, кто тогда будет присылать нам золото да подарки? Как только мы останемся одни, они подружатся с Матиушем и втроем нападут на нас. Мы должны построить две новые крепости и увеличить количество солдат.
Сын старого короля все знал, потому что у него тоже были свои шпионы, которые ему обо всем доносили. Старый король должен был согласился увеличить количество войск и построить еще одну крепость. Он боялся, что, если будет война и он снова ее проиграет, сын его скажет:
— Я же говорил тебе, что так будет! Нужно было отдать мне трон и корону, тогда бы этого не случилось.
И так продолжалось всю осень и зиму — было совершенно неизвестно: кто с кем будет дружить.
Только когда Матиуш послал письма, что приглашает всех в гости, короли должны были сказать правду — хотят они приехать или нет.
Ответ на приглашение пришел такой:
Конечно, мы охотно приедем, но ставим условие, чтобы Матиуш не приглашал Бум-Друма. Мы, белые короли, не хотим сидеть за одним столом с людоедами. Нагие хорошее воспитание и наша королевская честь не позволяют нам брататься с дикарями.
Бедного Матиуша очень обидел; такой ответ, ведь это означало, что он плохо воспитан и лишен чувства чести. Министр иностранных дел советовал сделать вид, что он этого не заметил и не понял, но Матиуш ни за что не хотел на это согласиться.
— Не хочу притворяться, что; я не понимаю. Нет, так нет. Они оскорбили не только меня, но и моего друга, который присягнул мне в верности, который готов пожертвовать жизнью, чтобы спасти меня в случае опасности в воде, в огне и в воздухе, который в доказательство того, как он меня любит, хотел, чтобы я его съел! Да, он дикий, очень дикий, но он хочет исправиться. Он мой настоящий друг, он мне доверяет, и ни он ко мне, ни я к нему шпионов не посылаем. А белые короли фальшивые и завистливые. И я им все это напишу.
Министр иностранных дел испугался не на шутку.
— Ваше королевское величество, вы не хотите войны, а такой ответ — это верная война; Можно им написать, но иначе.
Снова Матиуш не спал всю ночь, вместе с министрами обдумывал ответ. Итак:
Король Матиуш именно для того подружился с Бум-Друмом, чтобы Бум-Друм перестал быть людоедом, Бум-Друм обещал Матиушу, что больше не будет есть людей. Если Бум-Друм не сдержал слово, то только потому, что боится, чтобы его не отравили жрецы, так как негритянские жрецы не хотят, чтобы народ перестал быть диким. В общем, Матиуш готов проверить, перестал ли Бум-Друм быть людоедом, и дать белым королям ответ.
Заканчивая письмо, Матиуш писал:
И уверяю Ваши Королевские Величества, что и мне дорога моя честь и честь моего черного друга, и я готов защищать эту честь ценою своей крови и жизни.
Это означало, что иностранные короли должны быть осторожнее, что Матиуш не позволит себя оскорблять и что, хотя он и не хочет этого, готов начать новую войну. Иностранные короли написали:
Хорошо, если Бум-Друм перестал быть людоедом, мы готовы приехать к Матиушу одновременно с ним.
Иностранные короли, а собственно только первый, хотели протянуть время, так как его новые крепости еще не были готовы. Они думали так: «Если Матиуш напишет, что Бум-Друм уже не людоед, мы напишем, что черные короли лгут, что они вероломные, что верить им нельзя, так что приехать к Матиушу отказываемся».
Они не ожидали, что Матиуш подстроит им новый фокус!
Как только Матиуш получил ответ, он заявил:
— Лечу на самолете к королю Бум-Друму. Хочу удостовериться, что он уже не ест человеческое мясо.
Напрасно министры отговаривали Матиуша от такого рискованного путешествия — ветер может бросить самолет на землю, пилот может заблудиться, может не хватить бензина, наконец, может что-нибудь испортиться в моторе.
Даже владелец завода, который должен был сделать этот самолет и рассчитывал немало на этом заработать, отговаривал Матиуша:
— Я не могу ручаться, что у самолета, находящегося в течение пяти дней в воздухе, не будет никаких повреждений. Самолеты обычно летают в холодных странах; мы еще не знаем, не испортится ли что-нибудь от жары. Может сломаться какой-нибудь винтик, а в пустыне ведь нет механика, который мог бы исправить поврежденный самолет.
В общем, самолет не сможет поднять никого, кроме пилота и Матиуша. А как Матиуш будет объясняться с Бум-Друмом без профессора, который знает пятьдесят языков?
Матиуш кивал головой, что да, действительно, он понимает, что это очень трудное и опасное путешествие, что он действительно может погибнуть в песках пустыни, что без профессора будет очень трудно объясниться с Бум-Друмом; но, в конце концов, сказал, что решил лететь и полетит.
Он попросил владельца завода не жалеть денег и вызвать самых лучших мастеров, достать самые лучшие инструменты и материалы и сделать самолет как можно лучше и как можно скорее.
Владелец завода отложил все заказы, самые лучшие механики работали в три смены днем и ночью. Главный инженер завода так много вычислял, что, в конце концов, сошел с ума и должен был два месяца провести в больнице. А Матиуш ежедневно приезжал на завод в королевском автомобиле и по нескольку часов сидел там и тщательно осматривал каждую трубку и каждый винтик.
Какое впечатление произвело это известие в стране и за границей, легко себе представить. В газетах ни о чем другом не писали, только о королевском путешествии. Матиуша называли «Королем Воздуха», «Королем Пустыни», «Матиушем Великим», «Матиушем Безумным».
— Ну, теперь-то ему конец, — говорили завистники.
— Дважды Матиушу везло, но этот номер ему не пройдет.
Долго искал Матиуш летчика. Явились двое: один пожилой человек без ног и без одного глаза, а второй — Фелек.
Этот безногий пилот был именно тем старшим механиком, который собирал самолет. Он летал еще тогда, когда самолёты не были так совершенны, как теперь, и часто падали. Он падал семь раз; в четырех случаях он только сильно расшибся, но ничего не повредил, на пятый — потерял глаз, на шестой — ему раздробило ноги, а на седьмой ‹ ~ сломало два ребра и было такое сотрясение мозга, что он целый год лежал в больнице и потерял дар речи. Он и теперь говорил плохо. Последний случай отбил у него охоту летать, но он очень любил самолеты и поступил на завод, чтобы делать их и хотя бы смотреть на них, если уж сам летать не может.
