Третья месть Робера Путифара - Жан-Клод Мурлева
13. Одри Поперди
Вписывая одиннадцать лет спустя имя Одри Поперди в свой «список мщения», Робер Путифар имел на то более чем веские основания. Не эта ли проклятая девчонка обрекла его на пожизненное одиночество? После пережитой драмы он в последующие годы подумывал иногда прибегнуть к услугам брачного агентства, но боялся, что то же самое может прийти в голову и Клодине. «А при моей невезучести, — думал он, — можно не сомневаться, что ее-то мне и сосватают…» Получить от нее еще один презрительный отказ ему никак не улыбалось.
— Я ее недавно видела по телевизору! — воскликнула однажды за завтраком мадам Путифар.
— По телевизору? Это в честь чего? Надеюсь, в передаче «Происшествия»?
— Ничего подобного. Она певица.
— Певица? Оперная?
— Нет, эстрадная. Это была музыкальная передача для подростков. Дурацкие песенки для десятилетних соплячек.
— И у нее та же фамилия?
— Только имя. В передаче она значится как Одри. Просто Одри.
— Интересно… Очень интересно…
Путифар потер руки. Он еще не придумал, какую кару уготовит юной Одри, но заранее радовался этой третьей и последней мести. Блистательный успех двух предыдущих все еще кружил голову ему и его матери. Всего за какой-то месяц они провернули две грандиозные операции — эффективно, зрелищно… и безнаказанно. Попутно мадам Путифар окончательно возродилась к жизни и обрела, можно сказать, вторую молодость.
— Ты все-таки не слишком-то шустри, мама! — предостерегал ее сын.
— За меня не беспокойся, Робер. Я прямо как заново родилась. Так что делать-то будем?
Твердо решив на сей раз принять деятельное участие в операции, она по собственной инициативе сходила в газетный киоск и вернулась с охапкой иллюстрированных журналов для девочек.
— Смотри, Робер! Принесла тебе чтива! Эта паршивка, оказывается, знаменитость!
Одри, ибо только так ее теперь называли, красовалась на многих обложках и фигурировала во множестве текстов. Выглядела она совсем девочкой.
— Наверное, заставили ее снять брекеты, когда фотографировали, — съязвил Путифар.
— И петь-то не умеют, а туда же — раз-два, и в звезды! — возмущалась его мать. — В мое время нужны были годы, чтобы пробиться. И голос! А эти нынешние пищат в микрофон, как недорезанные цыплята… Ах, то ли дело Эдит Пиаф!.. И вот такое вот не пойми что за полгода зарабатывает больше, чем ты за всю жизнь!.. Смотри-ка, она тут интервью дает, вот послушай.
— Ну-ка, почитай.
— «Одри: “правдивые ответы”», — начала мадам Путифар.
— Звучит многообещающе, — хмыкнул сын.
— «Одри, ты знаешь условия игры: на каждый вопрос ты должна отвечать всю правду. У тебя есть один джокер — право не отвечать на один вопрос. Ты готова? — Да. — Тогда начнем: лучший момент твоей карьеры? — Запись моего первого диска. — А худший? — Такого пока не было».
— Будет, девочка моя, будет, не беспокойся… — прокомментировал Путифар. — Давай дальше, мама.
— «Твои планы? — Записать второй диск. — Твой любимый цвет? — Голубой».
— Подумать только, как же мы жили и не знали!
— «Твои хобби? — Грызть что-нибудь вкусненькое перед телевизором, гулять с подругами, играть с братишкой».
— Ясно, что не опера и не астрономия, — усмехнулся Путифар.
— «Есть ли у тебя бойфренд? — Да. — Как его зовут? — Брендан. — Твоя фамилия? — Джокер».
Путифар расхохотался:
— Понятное дело! Хороша звезда с фамилией Поперди!
Скоро и он, в свою очередь, наткнулся на разворот, посвященный молодой певице.
— Вот послушай, мама. «Имя: Одри. Рост: 1,65 м. Вес: 53 кг. Глаза: голубые. Волосы: каштановые. Прозвище: Дуду. Фамилия: совершенно секретно». Смотри-ка, похоже, она накрепко заблокировала доступ к своей фамилии, наша мадемуазель Поперди…
На другой день они приобрели компакт-диск восходящей звезды, который и прослушали за кофе в гостиной.
— Слышал бы это твой бедный отец! — вздохнула мадам Путифар. — Он, который признавал только великую музыку! Помнишь, он всегда слушал у себя в ателье…
Слова показались им бессмысленными, а мелодии невыносимыми.
— Хоть бы что-нибудь было понятно! — сказал Путифар, проглядев по диагонали тексты песен. — Вот, например, послушай:
Кто ответить готов,
Как быть, если время сорвалось с тормозов?
В чем тайна и в чем секрет
Ребенка, которому тысяча лет?
Жизнь, я вижу, мчится бегом
В хрупком теле твоем.
Никто не знает, и я не пойму,
Почему,
Почему ты такой,
Вот такой…
— И кто ей только сочиняет такой бред? — удивилась мадам Путифар.
— Здесь сказано, что эту песню она сама и сочинила, — ответил сын. — И слова, и музыку.
— Оно и видно!
Изучив все доступные материалы, они пришли к выводу, что самым жестоким ударом для Одри будет, если они откроют широкой публике ее фамилию. Оставалось придумать для этого наилучший способ, то есть самый убийственный. Случай сыграл им на руку и на этот раз: в начале октября все стены украсились афишами четыре на четыре метра: «ОДРИ.
