Юрий Дьяконов - Алмаз — драгоценный камень
Потом стали игрушки развешивать. Ну и игрушечки! Шары с Аленкину голову. А в хлопушку можно Аню упрятать.
Тамара позвала их рассматривать, деревянные избушки, которые полукругом выстроились на площади. Такие Алена только в книжках видела. Сказочные. Вот избушка на курьих ножках. А вот терем-теремок. У входа в ледяную избушку лиса хвостом нос прикрывает, притворяется, будто плачет. Рядом заяц в лубяную избушку гостей зазывает.
— Это мой папа домики разрисовал! — гордо объявила Тамара.
— Красиво! — восхитилась Алена.
— Конечно! — рассудительно сказал Алекс. — Он же дизайнер!
Спрашивать, что такое дизайнер, Алена не стала, потому что Тамара опять скажет, что она как деревенская. Ведь и так понятно, что дизайнер — что-то вроде художника по домикам.
Но Ивасу такое внимание к домикам Тамариного папы не понравилось. Он глянул на Тамару и, прищурясь, сказал:
— А все равно самую главную работу делал Клим. Мой дядя! Он весь каркас для елки со своей бригадой строил.
— По-ду-маешь! — фыркнула Тамара. — Тяп-ляп молотком, и готово. Никто и не увидит твой каркас под елками. А папину работу сразу видно! Смотри, все идут и радуются. Всем нравится. Значит, его работа самая главная.
— Нет, Климова работа главная, — настаивал Толик.
— Нет, папина! — не уступала Тамара. — Скажи ему, Алекс!
Алекс и Аня растерянно смотрели на них: чью сторону принять? Ивас обозвал Томку дурой. А Алена, подумав, сказала честно:
— Домики, Тамара, красиво. Но и без каркаса тоже нельзя. Елка сразу завалится. И папа говорит: «Всякая работа главная».
— Ну и пусть завалится! — зло выкрикнула Тамара. — А ты с Анькой к мальчишкам подлизываешься!
Ивас хотел стукнуть Тамару по затылку, но глянул на огромного Деда-Мороза, которого успели уже поставить под елкой, и вдруг засмеялся. Алена обернулась. У ног Деда-Мороза, который опирался посохом о мокрый черный асфальт, какой-то шутник поставил огромные оранжевые галоши, какие надевают старики на валенки. Студенты, украшавшие елку, кричали:
— Дед-Мороз, надень калоши! А то насморк схватишь!
— Пусть горсовет даст в Новосибирск телеграмму: «Срочно высылайте эшелон снегу!» — пошутил какой-то мужчина.
Но Алене смеяться не хотелось. И Деда-Мороза жалко. Зачем над ним смеются?… И первый раз в жизни она будет встречать Новый год без снега. Ну и город. Даже снега зимой нет!..
Но напрасно Аленка так сердилась на изменчивую южную зиму. В первом часу ночи, когда она, закончив украшать свою елочку, заснула, с дальнего Севера подули богатырские ветры. Они оттеснили теплый воздух далеко-далеко, к самому Черному морю, и погнали над городом стада тяжелых темных туч. Снег повалил хлопьями и не переставал до восхода солнца.
Манькин спуск
Барочная преобразилась. Чисто, бело кругом. Морозец небольшой, поэтому снег липкий, податливый. Ребята с самого утра на улице. В снежки играют, строят крепости, лепят снежных баб.
На новогоднем утреннике Зинаида Ивановна объявила:
— По плану зимних каникул у нас восьмого января прогулка в парк пионеров. Берите лыжи, санки. Покатаемся, устроим соревнования. Будет весело. Приходите ровно к десяти.
Алена все время помнила об этом. Но накануне легла поздно и проснулась в половине десятого. Она заторопилась, надела голубой шерстяной костюмчик, лыжные ботинки и белую, с голубыми полосками, шапочку. Схватила лыжи и выскочила на улицу.
«Опоздала! — с горечью подумала она, увидев, что в школьном дворе никого нет. — Все уже в парке… Спрошу-ка у нянечки».
Но дверь оказалась запертой. Зато висело объявление:
В СВЯЗИ С РЕЗКИМ ПОХОЛОДАНИЕМ ПРОГУЛКА ВТОРОКЛАССНИКОВ В ПАРК ПИОНЕРОВ ОТМЕНЯЕТСЯ
«Какое же резкое? — удивилась Алена. — Чуть щеки пощипывает… Тогда побегу на Манькин спуск. Там уж кого-нибудь увижу».
Манькин спуск зимой был самым любимым местом всей ребятни, живущей в округе. Имелось у него, конечно, и другое название, утвержденное горсоветом. Но ребята по-прежнему, как когда-то их дедушки и бабушки, называли его Манькиным.
От Барочной спуск начинается полого. Тут катаются те, кто боится скорости. Дальше, от Кирпичной улицы до самых «дотов», гора стремительно уходит вниз. Здесь уж санки летят так, что дух захватывает. Дотами мальчишки называли поставленные стоймя пять громадных бетонных колец с растрескавшимися боками и торчащими прутьями арматуры. Их оставили на склоне строители, когда прокладывали городской коллектор.
Только самые отчаянные взрослые парни иногда отваживались не свернуть перед дотами, а, вильнув на сумасшедшей скорости между ними, вырывались на длинный пологий спуск, идущий до самого полотна железной дороги.
Когда Алена в первый раз пришла на Манькин спуск, у нее глаза разбежались: народу-то сколько! Были тут и совсем маленькие под присмотром мам и бабушек. Сопя и покряхтывая, они, как муравьи, тащили свои санки с высокими спинками к самым ступенькам магазина, усаживались, выставив вперед растопыренные ноги, и с визгом скатывались в крохотный овражек.
Ребята постарше с криком «Берегись!» съезжали по Манькиному спуску уже до Кирпичной. Тормозили в глубоком снегу и по пробитым сбоку тропкам снова поднимались наверх.
Большие мальчишки, низко пригнувшись к саням, плотно сжав губы и напружинив тело, летели посреди спуска, все набирая и набирая скорость, мимо магазина, мимо Кирпичной, туда, вниз, к дотам. Перед ними ловко сворачивали в сторону и, вздернув сани на дыбы, поднимая вихри снежной пыли, тормозили, осаживали их, как разгоряченных, храпящих коней.
Остальные с завистью смотрели на смельчаков.
Прибежав к Манькиному спуску, Алена увидела, что народу тут полным-полно. Не было только малышей у магазина. Среди мальчишек она заметила Иваса и Алекса и подъехала к ним.
— Что ж вы в школу не пришли? Вы же обещали.
— Охота была! — растирая посиневший нос, ответил Ивас.
— Нашла дурачков! Сегодня двадцать два мороза! — постукивая ногой о ногу, поддержал его Алекс.
— Эх вы, зяблики! — засмеялась Алена. — У нас в поселке знаете какие морозищи были?! Про такие говорят: «Мороз железо рвет и на лету птицу бьет» — вот какие.
— Чего привязалась?! — разозлился Ивас. — Еще и лыбится! Вот дам раз по шее, так сразу заскучаешь!..
Ивас готов был на ком угодно сорвать свою злость. Полчаса назад он снова ходил к началу спуска, решив, что сегодня обязательно преодолеет страх и промчится до самых дотов. Он стоял, переминаясь, среди больших мальчишек, но в последний момент, когда подошла очередь, испугался. Ребята обозвали его трусом, вытолкали в шею и сказали, чтобы он больше тут не появлялся. Ничего этого Алена не знала, поэтому, улыбаясь, сказала:
— Что ты сердишься? Давай лучше договоримся: как только ты съедешь на санках до дотов, я сразу за тобой на лыжах. Идет?
Ивас так и задохнулся от злости. Кинулся к ней и стал отнимать лыжную палку.
— Я т-те-бе пок-кажу! — кричал он, пытаясь сдернуть ремешок палки с руки Алены. — Я тебе щ-щас!.. А ты чего смотришь?! Девчонки испугался?! — крикнул он Алексу.
Алекс бросил санки и стал вырывать другую палку. Ивас изо всех сил дернул, ремешок лопнул. Ивас, не выпуская палки, повалился в снег. Аленку резко качнуло в сторону. И вдруг лыжи заскользили под уклон. Она еще смогла бы остановиться, но Алекс продолжал тянуть ее за другую палку.
— Бро-о-сь! — испуганно крикнула Алена.
Алекс бросил. Но было уже поздно. Лыжи все быстрее скользили под уклон… Кажется, прошел только миг, а рядом уже Кирпичная и начало крутизны. Алена хотела притормозить палками и отвернуть вправо, к сугробу. Но ее стало вдруг разворачивать в противоположную сторону, к середине спуска.
«Палка! У меня же одна палка! Потому и заносит», — подумала она и выпустила ее из руки. Это заняло, наверное, всего мгновение, но за это мгновение уже промелькнула мимо спасительная Кирпичная, и Аленка, успев лишь присесть, сжаться в комок, будто подхваченная ветром, полетела по крутому спуску к дотам. «Только бы успеть повернуть!.. Только бы успеть!» — бешено выстукивало сердце. Цементные, чуть припорошенные снегом бока дотов с торчащими, как пики, прутьями арматуры вдруг выросли до облаков, заслонили все пространство.
«Отвернуть!.. Надо отвернуть!» Алена наклонила корпус вправо, ставя лыжи почти на ребро… Теперь время будто остановилось. Казалось, это не она, а доты еле заметно, неохотно уползали с ее пути влево… Но и это было еще не все. Теперь с невероятной быстротой на нее надвигался, ощерясь гнилыми зубьями досок, полуразрушенный забор над оврагом. Алена тормозила, как могла. Но забор уже рядом. И тогда она сделала последнее, что могла, — упала на бок. Ее перевернуло несколько раз. Что-то хрустнуло. И наступила тишина…
