Жаклин Уилсон - Звездочка моя!
Но потом накатило чувство вины. Я же не хочу избавиться от мамы и папы на самом деле. А вдруг теперь они не вернутся домой, потому что я так плохо подумала? А если они умерли и это моя вина? Я нарисовала в воображении две разные аварии, мама с алой кровью на белом платье, а папа бездыханный лежит на земле, бандана у него съехала набок. Я так живо себе это представила, что меня охватила дрожь. Я, Ас, Конфетка в черных бархатных нарядах плачем над могилой родителей, и с букетов белых роз опадают лепестки…
Но потом хлопнула входная дверь — один из них вернулся. Через два часа дверь хлопнула снова. Двое живых родителей в доме. На следующий день оба спустились только к обеду. Они не говорят друг с другом, но зато болтают с нами и суетятся как сумасшедшие. Конфетка и Ас тут же включились в эту игру. Конфетка села к папе на колени и гоняет гарнир по его тарелке, а Ас забрался к маме и требует, чтобы она его покормила.
— Какой же ты все-таки ребенок, Ас, — презрительно фыркнула Конфетка.
— Я не ребенок! Я Тигрмен, и мне в клетку принесли мяса, — жуя, ответил Ас. — Мама, пойдем в зоопарк смотреть на живых тигров!
— Пойдем, солнышко, конечно, — ответила мама.
Сама она почти ничего не ест и очень бледна.
— Так нечестно. Терпеть не могу зоопарк. Он воняет зверями! — заныла Конфетка.
— Готовая песня, Конфетка. Терпеть — не — могу — зоопарк. Он — воняет — зверями, — запел, кривляясь, папа.
— А я вчера сочинила песню, папа, — сказала я.
— Правда? Не бойся, Конфетка, мы не пойдем в зоопарк.
— А куда пойдем, папа?
— По магазинам! Ведь моей самой лучшей девочке на свете нужно нарядное платье.
Конфетка завизжала от счастья и тут же защебетала о том, какой наряд ей нужен.
Папу моя песня нисколько не заинтересовала. Как и маму.
— Как ты собрался покупать ей платье, если ты вообще в детских вещах не разбираешься? Я завтра с Конфеткой схожу сама.
— Завтра ей в школу. А я съезжу сейчас. Ты же хочешь по магазинам, Конфетка?
— Да! Обожаю магазины! — воскликнула Конфетка и захлопала в ладоши.
— А я не хочу, я их ненавижу! — закричал Ас.
— И не поедешь, маленький Тигрмен, — покачала его мама. — Мы с тобой пойдем в зоопарк смотреть настоящих тигров, львов и смешных обезьянок, и даже на большого толстого слона посмотрим.
Я не хочу ни в зоопарк с Асом, ни по магазинам с Конфеткой. Я хочу остаться дома, но я не могу этого сделать. Мама с папой дали Клаудии выходной в воскресенье вместо выходного в субботу, а Маргарет, приготовив нам обед, ушла к себе. Так что смотреть за мной некому. Я хотела им объяснить, что я сама о себе прекрасно позабочусь, но они и слышать этого не хотят.
— Иди в зоопарк, Солнце. Ты же любишь зверей, — сказал папа.
— Нет, лучше сходи по магазинам, раз папа сегодня решил записаться в стилисты, как Гок Ван[3]. Тебе ведь тоже нужно подобрать платье для дня рождения сестры, — сказала мама.
— Вы просто не хотите брать меня с собой, да? — спросила я.
Я всего лишь озвучила очевидное, но в ответ получила только раздражение.
— Хватит строить из себя героиню трагедии, Солнце, — отрезала мама.
— Не упрямься, детка, — попросил папа. — Поедем со мной по магазинам, купим тебе отличное платье. Что ты кислая такая? Смотри, вот Конфетка умирает от желания поехать, да?
— Да-да-да, потому что ты самый добрый на свете папочка! — закричала она и кинулась его целовать.
Пришлось тащиться с ними по магазинам, и это самый настоящий кошмар. Джон отвез нас в «Хэрродс». Наш «Мерседес» въехал на парковку с черного входа, и мы поднялись в отдел одежды для девочек. Все продавцы тут же узнали папу и забегали вокруг него и засуетились с Конфеткой. А я бы спряталась от всех, пока Конфетка сгребает в охапку все платья с вешалок.
— Солнце, выбери и ты себе что-нибудь, — сказал папа.
Я пытаюсь. Набрала свои любимые цвета — зеленый, синий, фиолетовый, — не особо задумываясь о стиле и о том, как эти вещи сочетаются.
Потом мы отправились в примерочную. Конфетке помогает продавец: снимает и надевает платья по очереди, хотя Конфетка и сама прекрасно может переодеться. Мне тоже предложили помощь, но я в ужасе отказалась, ответив, что справлюсь сама.
Конфетка во всех платьях смотрится потрясающе: и в темно-сиреневом шелковом, и в белом со сборками, прошитыми розовыми лентами, с розовыми джинсиками в обтяжку, и в маленьком бело-голубом платьице-шортах, и в разноцветном, как радуга, платье с пышной юбкой и с желтыми пуговками в форме улыбающихся солнышек. Конфетка с гордостью выбегает из примерочной, хвастаясь папе и продавцам новым нарядом, проходя при этом быстро и покачиваясь, как модель на подиуме. И папа каждый раз ей аплодирует, снова и снова повторяя, какая она красотка. И это правда.
А я в примерочной, наполовину одетая, смотрю на себя в зеркало и вот-вот разревусь в голос.
— Ну что, дорогая, выходи, посмотрим, как ты выглядишь, — позвала меня продавец с другой стороны занавески.
Я и сама прекрасно знаю как. Голубое платье слишком узкое и подчеркивает выпирающий живот, сиреневый топ и короткая юбка смотрятся смешно, потому что я их неправильно надела, а в зеленом у меня лицо зеленое, как будто меня вот-вот стошнит.
Продавцы беспокойно заулыбались. Папа нахмурился:
— Ну да, не совсем… — И всплеснул руками: — Съездишь, в общем, с мамой в магазин, Солнце. Она что-нибудь подберет.
Униженная, я переоделась в старое, пока отец расплачивался за Конфеткины платья. Ей купили все, потому что она во всех одинаково восхитительна. Пока покупки складывают, я слоняюсь по магазину. И вдруг на стойке нежнорозовых и сиреневых аксессуаров я заметила пару сетчатых перчаток.
Беру их в руки. И — в отдел джинсов. Взяла себе черную пару. Нашла черную футболку в тон.
— Папа, папа, пожалуйста, мне вот это! — умоляю я его.
— Солнце! Нам уже пора. Что же ты раньше это не примерила? И что это вообще такое? Кто же на праздник надевает черное?
Я набрала побольше воздуха и произнесла самые тошнотворные на свете слова:
— Я хочу быть похожа на тебя, папа. Ты выглядишь так на обложке альбома «В полночь». Ты там ну очень круто смотришься.
Продавцы посмотрели на меня с умилением и хором выдохнули: «Ах!» Папа изумленно, но с удовольствием посмотрел на меня.
— Не глупи, Солнце, — сказал он, приобнимая меня. — Значит, ты хочешь быть похожей на старика-отца, да? Ладно, беги в примерочную, дорогая.
Я бросаюсь к зеркалам. Слава богу, джинсы мне как раз, а футболка не тоненькая и не в обтяг, так что мой живот надежно спрятан. Я надела перчатки и подняла волосы в хвост. Похожа на папу, ха! Я похожа на Долю! Как две капли воды. Как родные сестры.
Продавец поторапливает меня. Папа посмотрел на меня удивленно и озадаченно сказал:
— Да. Ты права, тебе идет. Только у тебя ведь уже есть такой наряд? Я видел тебя в этих маленьких перчатках, разве нет?
Не меня, папа. Ты видел Долю. Еще одну твою дочь. Но мне нельзя это говорить в присутствии половины работников «Хэрродс».
Конфетка сердито смотрит на меня:
— Это не праздничный выход, Солнце. На мой день рождения ты должна одеться во что-нибудь красивое.
— На моем фоне ты будешь блистать, Конфетка, — ответила я без сожаления.
Дождалась, когда Джон привез нас домой, а Конфетка ушла в свою комнату примерять обновки. Мама с Асом еще в зоопарке. Папа взялся за мобильный.
— Папа!
Я обняла его.
— Папа, спасибо тебе огромное за то, что ты купил мне мой новый наряд.
Он потрепал меня по волосам:
— Не за что, родная. Тебе идет.
— Ты уже видел одного человека в черных джинсах и маленьких черных перчатках.
— Да, самого себя на обложке альбома «В полночь». Сама же сказала. Интересно, получится ли у меня вновь перейти на готику в одежде? Как ты думаешь, мне пойдет?
— Ну конечно, папа! Но я сейчас не тебя имела в виду. Там, на премьере фильма про «Милки Стар», была одна девочка, вспомни.
Папа нахмурился, услышав про «Милки Стар»:
— Маленькие паршивцы! Попрыгали на ю-тубе и возомнили себя звездами. Я думал, что делаю им одолжение, а они, оказывается, смеялись надо мной.
— Папа, та девочка… была одета так же, как я, в черные штаны, футболку и перчатки. Я похожа на нее, только она лучше…
— А эта Роуз Мэй все время водила меня за нос, но я ей еще покажу. Никто не имеет права выставлять меня на посмешище.
— Папа, послушай, эта девочка в черных перчатках — твоя дочь. Я уверена! Она очень милая, и если бы ты только согласился с ней встретиться, с ней и ее мамой, они были бы счастливы! Пожалуйста, пообещай с ними встретиться.
— Хватит нести эту чушь!
Папа схватил меня за щеки и заставил посмотреть ему прямо в глаза:
— У меня нет внебрачных детей!
