Только про девчонок - Николай Терехов
— Ха! Работницы! К вам чаще автомашины подходили.
— Чаще потому, что мы быстрее отпускали.
Что тут скажешь? И сам звеньевой, и другие ребята работали хорошо, старались. Но выходит, что девчонки работали лучше. Ничего тут не скажешь.
— Мы тоже вам устроим.
— Не устроите.
Шурка шепнула на ухо Ванятке:
— У Наты есть знакомый шофер из Солонцов, он обещал кое-что поискать в Громке.
Надо же такое придумать! Ванятка совсем забыл, что это может быть и есть отместка. Чего угодно он ожидал от девчонок, но только не этого. И откуда они узнали про находку? Ванятка остановился, взял за плечо Лешку Сапожникова, резко повернул к себе, спросил:
— Ты рассказал им?
— Про что?
— Про лодку.
— Нет. Честное пионерское! Я никому не рассказывал. Кроме… Ну, кроме как тогда, Илье Ивановичу…
Девчонки, смеясь и оглядываясь, шли дальше. Ванятка и Лешка вернулись на ток.
— Я завтра не приду на работу, — сказал звеньевой бригадиру.
— Почему? — удивился Илья Иванович.
— Время такое горячее… Что-нибудь дома случилось?
— Кто-то рассказал девчонкам про нашу находку, а они разболтали знакомому шоферу. Он хочет вытащить лодку.
— Кто же рассказал?.. — задумался Илья Иванович. — Я не рассказывал. Вы сами — тоже нет… Все ясно, — тут же решил он. — Девчонки ничего не знают.
— Как не знают? Знают.
— Наверно, Шурка подслушала, — сказал Лешка.
— Точно, — поддержал Ванятка Лешкину догадку. — Помнишь, как она шпионила за нами?
— А вы болтали об этом вслух?
— Нет, — сказал Лешка. — Мы всегда об этом разговаривали тихо.
Илья Иванович успокоил ребят.
— Они просто догадываются. Вы же все лето из Громка не вылазили. Разве трудно понять, что вы не просто купаетесь, а что-то ищете.
Ванятка облегченно вздохнул и засмеялся. Смеялся он над девчонками. Ведь они подумали, что Ванятка и Лешка завтра не придут на работу. Не вышло, девчонки!
— Насчет лодки давайте договоримся так: вот с хлебом поуправимся, отпущу я вас, возьму на пару часиков трактор, зацепим тросами и вытащим ее.
Ванятка от радости двинул Лешку плечом, тот головой ткнулся в ворох пшеницы. Бригадир поддал плечом звеньевого — Ванятка тоже зарылся головой в пшеницу. Повозились, посмеялись, подгребли разбросанный хлеб. Ванятка раздобрился:
— А можно мы с Лешкой поработаем еще и ночью.
— Ночью — спать, — не согласился бригадир. — Вы лучше с утра приходите пораньше.
— Придем.
— И девчонкам скажите.
Ванятка задумался. Это уже ни к чему.
— Я вас завтра по-своему поделю: никаких звеньев девчачьих, ребячьих.
— Все вместе будем? — спросил Лешка.
— В вашем звене будут девчонки и мальчишки. В Наткином тоже. Вот вы и не будете друг друга подсиживать.
— Ладно, — согласился Ванятка. Ему сейчас было все равно. Главное — находка. Скоро она будет поднята со дна озера, и будут в лодке золотые подсвечники…
Подумал Ванятка об этом — и загордился. И как не загордиться: последнего кочкинского черта выловили с его помощью, и золотые подсвечники, кто только не искал — не нашел их, а он, Иван Бугаев, найдет! И все узнают про тайну озера Громок, которую оно скрывало несколько веков!
ЕЩЕ ОДНА ЗАГАДКА
Хранить тайну было уже ни к чему. Весь хутор, то есть все хуторские ребята, пошли на Громок смотреть, как будут вытаскивать из озера лодку. Приехал Наткин знакомый солонцовский шофер. О лодке он услышал случайно. Заехал, чтобы сообщить Натке что-то очень важное. Сказать сразу не смог. Не до того было.
Ванятка опустился на дно, зацепил трос за нос лодки. Илья Иванович выехал на кручу, зацепил второй конец троса за трактор и осторожно дернул лодку. Лодка не двигалась. Потянул еще посильнее, еще. Над тем местом, где лежала лодка, всплыло большое пятно ила. Стронулась!.. Илья Иванович опустился на тракторе вниз. Надо тащить ее снизу, на пологий берег, чтобы не перевернулась.
Когда улеглась озерная муть, Ванятка осмотрел лодку, надежнее накинул на нее стальную петлю.
Пошла! Вот показался черный заиленный нос долбленки. Через несколько минут откроется тайна… Ванятке и Лешке стало жарко. Столько они старались, столько искали.
Как только борта лодки поднялись над водой, Илья Иванович остановил «Беларусь».
Ванятка первым бросился к лодке, за ним все ребята. Сунулись в лодку руками.
— Стойте! — крикнул Илья Иванович. — Такой базар не пойдет! Все на берег!
Ребята нехотя побрели назад.
Илья Иванович подошел к лодке, осмотрел ее и посожалел, что не прихватили ведра. Солонцовский шофер тут же принес свое ведро. Осторожно, ведро за ведром, Илья Иванович принялся выбрасывать черную гущу ила.
Ожидание радости у Ванятки сменилось тревогой. Ничего в этой лодке нет… Да и при чем тут лодка? Ведь татары не в лодке удирали. Хотя… Кто знает? На чем-то они переплывали Хопер…
Но вот ведро скрежетнуло обо что-то металлическое. Илья Иванович сунул руку на дно и вынул винтовку с разбитым прикладом и сильно проржавленным стволом. Обмыл ее, передал Ванятке.
Теперь стало ясно, лодка затонула не во времена татарских набегов, а в более близкие времена… Наверно, Ванятка огорчился бы, если бы не винтовка…
Ната взяла в руки тяжелую винтовку, осмотрела ее и сказала:
— Это будет новый экспонат для нашего музея.
— А что в ней особенного? — засомневался Ванятка.
— А что в ней особенного — надо узнать. Например, кому она принадлежала?
— Это по лодке можно узнать, — подсказал Лешка.
— Правильно, — согласилась Ната. — Кто-нибудь из кочкинских старожилов должен узнать лодку.
Илья Иванович снова полез на дно лодки и вытащил… Что он вытащил, никто не знал, даже сам Илья Иванович.
Тут уж не вытерпел и солонцовский шофер. Залез в озеро со своим ведром и, как старший после Ильи Ивановича, стал черпать ведром воду и плескать на какой-то непонятный квадратный брус с чугунным валом на одном краю и с резиновым — на другом. Шофер плеснул раз, другой, — и брус стал похож на машинку. Когда она, черная от долгого лежания под водой, была вымыта, вычищена, Илья Иванович бережно вынес ее на берег. Глянул на Ванятку, подбодрил его, хлопнув по спине.
— Это, конечно, не то, что ты искал, но, может быть, и поважнее…
— А что это, дядя Илья?
— Самодельный печатный станок.
Ребята окружили станок, склонились над ним, голова к голове. Теперь и они отчетливо видели под резиновым валиком дубовый брус, зажатый в небольшой крепкой раме. Теперь и они разглядели искусно вырезанные
