Владислав Крапивин - Болтик
Неужели это он, Максим, дал ему радость? Ему и другим…
А вот Анатолий Федорович вышел. Н женщина-диктор.
– Тебя зовут Максим? Поздравляю, Максим, ты хорошо пел. Верно, ребята?
– …Ты, наверно, не первый раз выступаешь на концерте?
– …А кем ты хочешь быть, Максим? Может быть, летчиком?
Ох, почему у него такой глупый вид? Ну, не глупый, а все-таки растерянный…
– А что у тебя в кулаке? Ой, ну для чего это?
– Это так, болтик…
– Интересно. А зачем он тебе?
– Для крепкости… И ладонь – во всю ширину экрана! С болтиком!
И все хлопают, никто не смеется. Кроме мамы. Мама повалила Мак– сима, стиснула ему плечи и сквозь смех сказала:
– Весь на виду, как есть! Ох, Максим, Максим! Даже здесь пока– зал, какой ты барахольщик!
Но она это совсем необидно сказала. И Максим засмеялся и забол– тал в воздухе ногами, потому что все, оказывается, было прекрасно. Мама ухватила его за ногу.
– Стой, голубчик. Рассказывай, наконец, почему бинт, почему гли– на на штанах. И все остальное.
– Ой, только поем сначала, – простонал Максим. – А то помру.
– Тогда марш мыть руки.
– У-у…
– Что значит "у"?
– Мам,– весело сказал Максим,– купи слона.
– Какого слона?.. Что еще за новости? Одному пленку для магнито– фона, другому слона. Что такое слон?
– Все говорят "что такое слон?", – печально откликнулся Максим.– А ты возьми и купи слона.
– Я серьезно спрашиваю…
– Все серьезно спрашивают,– перебил Максим. – А ты не спрашивай. Просто возьми и купи слона.
Мама посмотрела на папу. Папа смотрел на Максима и покусывал гу– бы.
– Я не понимаю…– начала мама.
– Все говорят "не понимаю". А ты просто купи слона.
Мама вдруг заулыбалась:
– Все говорят "купи слона"! И никто не хочет мыть руки. Марш в ванную, а то я тебя тапочкой!
Максим захохотал и скрылся.
Потом он сидел на кухне и ел. Он ел за обед и за ужин. Суп, со– сиски, манную кашу с джемом. Пил чай с ирисками "Кис-кис". И расска– зывал. Про концерт. Про револьвер у вахтерши. Про утюг, третий этаж, форточку и Марину.
– Взять бы да всыпать как следует, – жалобно сказала мама. – А если бы ты сломал шею?
– А если бы дом сгорел?
– Человек дороже дома!
– Тут вопрос чести и самолюбия, – сказал папа.
– Тут вопрос глупости,– сказала мама.
– Ничего же не случилось,– сказал Максим.– Дело прошлое.
Мама выразила надежду, что в будущем ее сын не станет так бес– толково рисковать головой.
Максим на всякий случай сказал "ладно" и поведал про Ивана Са– вельевича, потом – мимоходом – про уколы и, наконец, как появилась в садике Марина и как отправил ее обратно Иван Савельевич.
– Ну и ну,– вздохнула мама.– Денек был у тебя бурный… Перес– тань жевать конфеты, лопнешь… А ногу надо перевязать. Болит?
– Не-а…
– А откуда все-таки глина?
– Это я в парк шел по берегу и увяз у ручья. Думал, что совсем перемажусь, да одна девчонка помогла…
– Не девчонка, а девочка. Надеюсь, ты ее поблагодарил?
– Ага. Мы потом играли. У нее на берегу есть тайна…
– А зачем тебя понесло на берег, это не тайна?
Максим не успел ответить. Пришел Андрей.
– Эх ты, – сказала ему мама,-прогулял. А Максима все-таки показывали. Совсем недавно.
– Не прогулял. У Галки Жильцовой видел, – отозвался Андрей. – Не дитя – народный артист. Имей ввиду, Макс, Галка в тебя влюбилась.
– Больно надо…
– А еще Максим рассказывал про свои подвиги,-заметил папа.
– Как Транзистора вырубил, уже рассказал?
(Откуда он все знает?!)
– Не транзистор, а утюг, – вмешалась мама. – И не вырубил, а выключил. Хотя бы дома не бросайся своими словечками.
– Именно Транзистора,– спокойно разъяснил Андрей.– Мелкую шпану младшего переходного возраста. Именно вырубил. Точнее – расквасил нос и поставил фингал.
– Максим, ты дрался?– широко раскрывая глаза, спросила мама.
– А чего! Он сам сколько раз первый приставал! Если полезет, еще дам…
– Только не рыпайся первый,– посоветовал Андрей.– А то бывает: силу почуял и пошел на всех отыгрываться. Транзя с этого начинал.
– Я не Транзя, – небрежно сказал Максим.
Потом он пошел в их с Андреем комнату, чтобы посмотреть новую "Пионерскую правду". Но он сделал ошибку. Надо было сначала включить свет, а потом плюхаться на тахту. А он сразу плюхнулся, и вставать стало лень. За окнами ровно шумел теплый ветер. В комнате качались, как туман у крыльев самолета, сумерки. Какое уж тут чтение! И Максим стал лежать просто так.
…Когда вглядываешься в сумерки, в них можно увидеть разные картины. Великанов, старинные города, море с парусами… Максим уви– дел джунгли. И осторожно пошел среди синих пальмовых листьев, лиан и высокой травы. И вышел на поляну. Там стоял громадный серый слон. Максим попятился. Слон его увидел. Встал на задние лапы, выпятил жи– вот и не спеша побежал к Максиму. Максим – от него.
– Стой, стой!– затрубил слон голосом Ивана Савельевича.-Ты куда? Не бойся.
Максим вспомнил, что он теперь не трус, и остановился.
Слон подошел вплотную, и над Максимом нависло его брюхо – круг– лое и необъятное, как дирижабль, на котором в молодости летал Иван Савельевич.
– Ты куда?– повторил слон.– Какой хитрый! Купил, а теперь убега– ешь.
– Разве я вас купил? – осторожно спросил Максим.
– А как же! Ты же сам маму просил, вот она и разрешила.
– А куда мне вас девать?
– Все говорят "куда девать", – печально вздохнул слон. – Раз ку– пил – думай.
– А чем вас кормить?
– Все говорят "чем кормить"… Ирисками, конечно!
– Ладно, – сказал Максим. – Во дворе за гаражами как-нибудь уст– рою…
– Нет уж… – опять вздохнул слон. – Лучше я здесь буду. А ты в гости приходи. Ириски не забудь…
Максим обрадовался и хотел сказать, что не забудет, но раздался резкий звонок…
Максим открыл глаза. Слон пропал, и опять была синяя от сумерек комната.
Снова зазвонили. Мама, видимо, открыла. Максим услышал:
– Вы к кому, мальчики?
– Здрасте. Скажите, пожалуйста. Максим здесь живет?
– Да… Но уже поздно. Кажется, он приткнулся где-то и спит.
– Не сплю! – сказал Максим и выскочил на свет. Потому что он уз– нал голоса. В дверях стояли Олег, высокий Максим и Вадик.
– Мы за тобой, – сказал высокий Максим. – У нас все готово. Мама охнула:
– Что у вас готово на ночь глядя?
– Одна интересная штука,– торопливо сказал Максим.– Надо испы– тать. Да, ребята? Главное, что ветер…
Мама, видимо, приготовилась твердо заявить, что никуда Максим не пойдет, и… встретилась с его взглядом. И наверно, поняла, что се– годня Максим стал гораздо взрослее, чем вчера. Она оглянулась на па– пу, вздохнула и снова посмотрела на ребят.
И тогда маленький большеглазый Вадик сказал:
– Да вы не волнуйтесь, пожалуйста. Мы его проводим назад.
Мама тихонько засмеялась и махнула рукой.
– Только не больше чем на полчаса.
Над потемневшей травой в синем вечернем воздухе трепетало треу– гольное крыло-распущенный по ветру главный парус. Он показался Мак– симу живым.
– Садись,– сказал Олег.– Держись за трос. А как услышишь "отдать тормоза" – дергай эту штуку. – И он положил Максимкину ладонь на де– ревянный рычаг.
Рычаг был гладкий и теплый.
Максим устроился, как на скамейке, на узкой доске позади левого колеса. Правой рукой ухватился за проволоку – она тянулась к доске от верхушки мачты. Там, над мачтой, над верхним дрожащим углом пару– са, переливалась белая звезда. Словно кто-то высоко-высоко подвесил граненую елочную игрушку и ее раскрутило ветром.
А больше звезд не было, вечер еще не потемнел. На западе догорал желтоватый чистый закат.
Однако дальние дома и заборы уже смешались в темную массу. И те– перь неясно было, большая здесь площадка или маленькая и далек ли будет путь. И от этой неясности да еще от ожидания появилась легкая тревога.
В зарослях слева от футбольных ворот помигал и зажегся яркий фо– нарик (и Максим вдруг вспомнил Таню и "Гнездо ласточки").
– Сейчас! – крикнул маленький Вадик. Он сел впереди, а высокий Максим – сбоку, у правого колеса.
Олег встал за яхтой.
– На стаксель-шкотах… – сказал он негромко.
– Есть на стаксель-шкотах! – очень звонко откликнулся Вадик. И маленький треугольный парус – впереди главного – натянулся и мелко задрожал.
– На гика-шкоте…
– Есть на гика-шкоте! – сказал высокий Максим.
Большой парус перестал полоскать и упруго выгнулся под напором ветра. Максим через проволоку ощутил его тугую вибрацию. Яхту качну– ло. Максим глотнул от волнения.
– Отдать тормоза!
– Есть!– крикнул Максим и поднял рычаг. Что-то щелкнуло под ко– лесом. Олег подтолкнул яхту и прыгнул на заднее сиденье. Они двину– лись. Сначала тихо. Мягко тряхнуло на кочках. Еще, еще… Скорость быстро нарастала, и яхта зазвенела натянутыми тросами. Ломкие стебли захлестали Максима по ногам. Потом он почувствовал, что его плавно приподняло. Левое колесо оторвалось от земли! Максим тихо крикнул: он решил, что сейчас они опрокинутся. Но яхта легко бежала с креном на правый борт, а левое колесо, замедляя вращение, летело над вер– хушками травы.
