Гюнтер Герлих - Девочка и мальчик
Главное дело у ребят уже позади — это выход на сцену кинотеатра, ярко освещенную прожекторами. Слова оратора взяли их за живое, пусть даже они не показывают вида. А теперь Катрин входит в зал под звуки ансамбля Бодо Лемке. За ней идут отец, мать, Габриель, брат Йорг, родители отца — дедушка Пауль и бабушка Эрна и веселая бабушка Герда, мать ее мамы. Муж бабушки Герды умер, но у нее есть друг, которого в их семье называют дядя, Фриц. Ладно хоть, что еще не все гости съехались. А те, кто в зале, заняты — ищут свои столы и места.
По лицу отца видно, что новомодное музыкальное приветствие пришлось ему не по вкусу, мать же напротив — смеется. Габриель сияет, рада сюрпризу, который приготовил ее Бодо для семьи; но больше всех смеются бабушка Герда и дядя Фриц.
«Хорошо, — думает Катрин, — что Франк не видит этого цирка. Он придет, хотя не мог сказать, когда точно».
День сегодня не слишком холодный и не слишком жаркий, как раз подходящий, чтобы справить праздник совершеннолетия.
— Место рядом с собой займи, — советует мать Катрин, — для твоего друга.
— Ты так строго всех рассадила, мама.
— Ну, для начала порядок должен быть. А уж кто с кем потом сядет, дело другое.
Катрин вдруг почувствовала себя одинокой. Дома лежат подарки, она их даже как следует не рассмотрела. Оказалось, что подарков много, напрасно отец распространялся о скромности и рамках.
Катрин мечтает о мопеде. На мопеде Франка она уже не раз ездила, он ее учил, за городом. Может, ее заработка за лето и подарка к нынешнему празднику хватит на мопед. Через две недели, когда ей исполнится пятнадцать, она сдаст экзамен и получит водительские права.
Ансамбль Бодо заиграл вальс.
— Не для нас с Гердой, — сказал дядя Фриц, — да и не для тебя, наша героиня.
— Бодо может кое-что еще, — говорит Катрин, — Герда останется довольна.
— А я всегда довольна, Катринхен, — подхватывает бабушка Герда, энергично встряхивая золотистой копной волос, и ей никак не дашь ее шестидесяти лет.
Для дедушки Пауля и бабушки Эрны эти пререкания подходящий повод вступить в разговор.
Предмет обсуждения — старая-престарая тема их семейных сборищ: что можно себе позволить, а что нет, нынче и вообще.
Катрин хочется сбежать, глянуть, что делается в других местах зала. В дальнем углу танцует молодежь, Бодо Лемке отлично понимает, что нужно им сыграть.
Но вот приходят еще гости, и каждый в зависимости от характера и наклонностей поздравляет Катрин Шуман с новым периодом в ее жизни.
Наконец появляется Франк. На нем белые брюки и светлая рубашка, легкую куртку он небрежно набросил на плечи. Катрин сразу же вспоминает воскресенье на берегу Штральзунда.
Да, это ее Франк, элегантный и уверенный в себе. Сердце у Катрин чуть заколотилось, ведь сидящие за столом во все глаза смотрят на Франка, когда он останавливается перед ней. Катрин побаивается острого язычка дядя Фрица и слишком четко направленных вопросов бабушки Герды.
Франк склонился перед Катрин, протягивает ей большой букет и узкую коробочку.
Мать поднимается со своего места, громко представляет:
— Это Франк. Друг Катрин, — И, обратившись к Франку, говорит: — А это наше семейство. Нет смысла называть каждого. Со временем вы всех узнаете.
Катрин смотрит на мать, та едва заметно улыбается, но она заслоняет отца, и Катрин не знает, какими глазами он смотрит на происходящее.
Франк слегка кланяется. Бабушка Герда в упор разглядывает его, не забывая, однако, лакомиться тортом.
— Этот стул, — говорит Катрин, — я оставила для тебя.
Франк сел, повесил на спинку свою куртку. И с Катрин как-то сразу схлынула скованность — Франк пришел и сидит рядом с ней, словно это само собой разумеется.
А тут отец наклонился к нему.
— Хочешь выпить? — спрашивает он.
— Охотно.
— Водку? Коньяк?
— Коньяк, если можно.
Отец наливает две полные рюмки.
— Со свиданьицем, — говорит он и пьет. Франк тоже выпивает свою рюмку до дна.
— А теперь угощайтесь, — предлагает мать.
Катрин поставила цветы в вазу, которая была на столе.
Перед ней лежит та самая узкая коробочка.
— Можешь заглянуть, — говорит Франк.
— Ясное дело, — поддерживает его Габриель. — Не обязательно ждать до вечера. Не мучайся.
«Это значит, — думает Катрин, — не мучай меня».
Она открывает коробочку, и в руках у нее взблескивают маленькие дамские часики.
— Ой, это невозможно, — тихо говорит она Франку, краснея от смущения и радости.
Все хотят взглянуть на часы. Катрин понимает, что это дорогой подарок.
— Самое правильное — надень их сейчас же. Тогда все без труда разглядят, — предлагает Габриель.
— Большое спасибо, — благодарит Катрин Франка.
Она пытается застегнуть браслет, Франк ей помогает.
Очень удачно, что к столу подходит Бодо Лемке — у ансамбля перерыв.
— Ну-с, — говорит он, — вам тут явно хорошо. Торт и кофе всем по вкусу.
— Вы бы что-нибудь веселенькое сыграли, — просит дядя Фриц, — нам же тоже хочется поплясать.
— Все впереди. Не торопись. Это мы аккомпанировали кофепитию. Или вы хотели бы лихой рок к кофе? У вас бы чашки полопались.
За столом все опять оживились, продолжают прерванные было разговоры. А Габриель для своего Бодо припасла по куску от разных тортов. Торты бабушки Эрны пользуются огромным успехом, но Франк ест мало.
Катрин то и дело глядит на часы. Это не просто часы, это еще и изящное украшение.
— Ты сделал мне очень дорогой подарок, — говорит она Франку.
— Подумаешь, главное, чтоб тебе нравился. Будешь все время обо мне помнить. На часы смотрят часто. — Франк как-то странно поглядывает на нее и говорит очень серьезно.
— Вы ничего не едите, — качает головой мать.
— Все очень вкусно, — заверяет ее Франк, — только я плохой едок.
Катрин знает, что это не так. У своей бабушки Франк здорово наворачивал. Правда, после целого дня, с солнцем, ветром и водой, этого чудесного дня на берегу Штральзунда. Когда удастся им провести еще такой день?
На сцене ансамбль занял свои места.
Бодо Лемке объявляет, что на празднике совершеннолетия принято, чтобы сыновья приглашали своих матерей, а отцы — дочерей.
Все одобрительно аплодируют.
Отец встает и склоняется перед Катрин. Красивая пара идет на танцплощадку. Отец танцует очень хорошо, Катрин приноравливается к нему, оба получают удовольствие.
Бодо Лемке как завел вальс, так никак его не кончает. Катрин смотрит на отца, улыбается, отец улыбается ей в ответ. А на руке Катрин то и дело взблескивают часы.
Наконец-то Лемке сменил мелодию, ему аплодируют. К Катрин подскочил Йорг, его сменил дядя Фриц, того — школьные приятели. Катрин едва переводит дух.
Но когда она, танцуя с отцом своего одноклассника, проходит мимо их стола, то видит, что Франк сидит один. Он как раз закуривает сигарету.
Катрин извиняется и идет к Франку. Она быстро дышит.
— Странное это удовольствие, — говорит Франк.
— Пошли танцевать? — предлагает Катрин.
— Нет, эти танцы не для меня.
— Но я тебя прошу.
— Обязательно?
— Если обязательно — тогда не надо.
— Пошли. Твое семейство хочет наверняка, чтобы мы потанцевали.
Они протискиваются к сцене.
— Бодо, выдай-ка что-нибудь стоящее. Ты уж знаешь, — просит Катрин.
— Ага, это твой друг, — говорит Лемке.
— Да.
Бодо протягивает Франку руку:
— Лемке, Бодо.
— Франк Лессов.
— Что ж, ради вас ошарашу-ка я стариков, — говорит он, — но надолго не рассчитывайте.
— Ты отличный парень, Бодо.
— Для милых родственничков чего не сделаешь.
— Теперь они выдадут кое-что для нас, — говорит Катрин Франку.
— Посмотрим, на что они способны. — Франк настроен скептически.
Первые же звуки подействовали на присутствующих как удар грома. Но Катрин и Франк танцуют в одиночестве всего секунду-другую. Мальчишки и девчонки сразу почувствовали себя в своей стихии. Катрин замечает, что у Франка улучшается настроение. Да, танцует он бесподобно.
Но так же внезапно, как начался, так и кончается бурный номер, а следующий танец относится уже к совсем другой возрастной группе. Молодежь благодарит музыкантов аплодисментами, раздаются признательные свистки.
Когда Катрин и Франк подходят к столу, дядя Фриц им аплодирует.
— Да вы настоящие эстрадные артисты, — восхищается бабушка Герда, — бог мой, как вы суставчики свои не вывихнули?
— У них суставчики еще молодые, Гердахен, — замечает дядя Фриц.
— А я и не знал, что ты так умеешь, — говорит отец.
— Э, ты еще многого не знаешь, — подшучивает мать.
— И не нужно, главное, иметь общее представление.
— Ну, общее-то ты всегда имеешь, — смеется мать и чокается с мужем. От выпитого вина у Дитера Шумана явно поднялось настроение.
