Любовь Воронкова - Личное счастье
– Что такое? В чем дело? – испуганно спросила Елена Петровна.
– Забирайте своих октябрят, – ответил милиционер, строго глядя на Елену Петровну из-под белых, жестких, похожих на зубные щетки, бровей. – Распустились, хулиганят, нарушают… пускаете одних!
– А где же Антон? – не слушая его, крикнула Зина. – Где Антон и Витя? И Юльки нет! Они с Тамарой?
– Все трое у нас в милиции. В детской комнате. Одному там медсестра перевязку делает.
– Как?.. Почему? Кому делают перевязку? Ребята, что случилось?
– Да просто мы хотели искупаться, – деловито стал объяснять Сенька Шапкин, – ну там, в пруду, где гуси. А он… – Сенька покосился на милиционера, – сразу в милицию.
– А Витя и Антошка сразу побежали. И Антошка сразу упал, – подхватила его речь Полянка, – и ногу ушиб.
– А где же Тамара? Ведь она же была с вами? – спросила Елена Петровна.
– Никаких Тамар с ними не было, – сказал милиционер. – И вообще, товарищ воспитательница, давайте посоветуемся, кого будем штрафовать.
Зина уже не слышала этих слов, она бежала выручать ребят. Всю дорогу сердце ее горело от тревоги и от возмущения: как могла Тамара бросить их, уйти? Значит, у нее совсем нет совести? Бросить ребят одних на московских улицах, где столько трамваев, машин, автобусов!
Серьезной беды не случилось. Антон только сильно ободрал ногу. Но неприятность была большая.
– Ну что с тобой делать, Антон? – упрекала его Зина дорогой. – Ну зачем тебя понесло на эту изгородь? И как ты думаешь, для чего эта изгородь поставлена?
– Чтобы утки не разбегались, – не глядя на Зину, отвечал Антон.
– И чтобы люди уток не трогали и не пугали. И пруд этот для уток сделан, а не для людей. Большой парень, а понадеяться на тебя никак нельзя. Как же это так? А?
– Сам не знаю.
– А надо знать. Пора отвечать за свои поступки, ты октябрятскую звездочку носишь. Вот мама на тебя поглядела бы!
У Антона задрожали губы. Этого упрека он вынести не мог.
– Я больше не буду! Вот увидишь, не буду больше!
Антон всегда обещал, обещал. Но как полагаться на его обещания?
Тамара, вернувшись домой одна, не знала, что ей делать. Пойти в лагерь? Но как поглядят на нее Зина, Елена Петровна и вообще весь лагерь? Тут и начальник прибежит и вожатые… Поднимется такой шум, что вынести невозможно, – взяла ребят и потеряла их.
Все же украдкой, потихоньку она прошла мимо ворот лагеря, заглянула туда – не слышно ли шума? Но в лагере было спокойно.
«Пришли ребята или не пришли? – мучилась Тамара. – Как узнать? Да, наверное, пришли, а то уже подняли бы тревогу. Но как все-таки узнать?»
Уйти домой она не могла. Она вернулась, чтобы снова пройти мимо лагеря. И тут же увидела в начале улицы милиционера и с ним ребят. Тамара быстро перебежала на другую сторону и скрылась в переулке. Ребят нашли, ребята живы. Ну и хорошо. А Тамаре встретиться с Еленой Петровной или даже с Зиной просто невозможно. О, только бы ее кто-нибудь не увидел из лагеря, только бы ее не остановили!
НОЧНЫЕ ЭЛЬФЫ
Каждый день в этом зеленом и радужном мире, в котором жила Изюмка, происходили разные открытия и всякие чудеса вмешивались в самые обыкновенные дела.
Оказывается, если горошину воткнуть в грядку, а потом поливать из лейки теплой, согревшейся на солнце водой, то из этой горошины вылезет зеленый росток. И на этом ростке раскроются листики, сначала крошечные, а потом они подрастут и потянутся кверху.
– А откуда же они берутся? – допрашивала Изюмка Полину Аркадьевну.
Полина Аркадьевна отвечала неизменно спокойно и приветливо:
– Они берутся из горошины.
– Значит, они в горошине были спрятаны? А где же они там сидели?
Полина Аркадьевна взяла из миски с водой разбухшую горошину, разломила ее пополам и показала малюсенький зародыш.
– Вот так они там сидят.
Изюмка унесла эту горошину, долго разглядывала малюсенький росточек. Потом спрятала горошину в коробку: когда приедут папа, Зина и Антон, она им покажет.
Вскоре оказалось, что в речке живут не только рыбки Рыбок в речке много. Они плавают, играют под водой, иногда подплывают к самым ногам, если стоишь на песчаной отмели. А если пошевелишься, то они, сверкнув чешуей, мгновенно уходят куда-то в темные травы, под широкие листья кувшинок. Может быть, у них там есть гнездышки, в которых они спят?
Но, кроме рыбок, в речке живут еще водяные жуки. Они бегают по воде будто на коньках и не тонут. Такие веселые эти жуки! Еще в речке есть раковины. Они очень крепко закрыты. Сначала кажется, что это просто так – раковинка, и всё. Но, оказывается, там внутри сидит живое существо, моллюск. Иногда этот моллюск приоткрывает створки и выглядывает из раковины. Наверное, ему надоедает сидеть в темноте, вот он откроет дверцу своего домика и поглядывает оттуда на солнечные пятна, которые светятся на песчаном дне, на рыбок, на зеленые водоросли…
Однажды Изюмка, немного испуганная, побежала к Полине Аркадьевне.
– Там около берега… на дне… палочки ползают!
– Какие палочки?
– Обыкновенные! Веточки с деревьев, маленькие… и ползают!
– Не ползают палочки, – сказала Изюмкина подружка Лена, – у них ножек нету.
– Есть, есть ножки! – закричала Изюмка. – Я видела!
Краснощекий толстоногий Андрюша поднял с травы обломок ольховой ветки:
– Где ножки?
– У веток нет ножек, – повторила Лена.
– А я видела! – горячилась Изюмка. – Я сама видела!
Полина Аркадьевна созвала ребятишек, которые играли недалеко от них, на заросшей цветами луговинке, и они все отправились на речку смотреть, как ползают палочки. Ребята бежали вперегонки, всем было интересно смотреть на такую диковину. И только Лена спокойно шла рядом с Полиной Аркадьевной и время от времени монотонно повторяла:
– А палочки не ползают. У них нету ножек.
Зеленый бережок, отлого спускаясь к речке, мягко переходил в песчаную отмель. И здесь, около отмели, в прозрачной тени ракит лежало на дне множество коротких черных обломков, будто кто-то взял тонкую древесную ветку, изломал ее на равные кусочки и бросил в тихий, прогретый солнцем бочажок.
Полина Аркадьевна и ребятишки спустились к самой воде.
– Тише, – прошептала Полина Аркадьевна. – Будто бы нас нет.
Все затихли и стали смотреть в бочажок. Переливчато журчала речка, солнечные отблески волн бежали по ветвям склонившихся над водой ветел, трепетали слюдяными крыльями синие стрекозы, похожие на маленькие вертолеты…
Палочки на дне лежали неподвижно.
Очень трудно было так долго молчать.
– И ничего они не полз… – начала было Лена.
Но ее сразу дернули за рукав: одна из палочек тихонько пошевелилась и переменила положение.
– Ой! Шевелится!
– Живая, живая палочка!
– Да ничего не живая, это ее водой шевелит!
– Тише, тише, – снова прошептала Полина Аркадьевна. – Будто нас нет…
Тихо, тихо над рекой, никто не шумит, никто не шепчется. Только много внимательных глаз не отрываясь глядит в бочажок.
И – глядите, глядите! – сначала две палочки тронулись с места и еле заметно поползли по мягкому песчаному дну. А вот и третья направилась куда-то… И тут все увидели, что у нее есть ножки.
Дальше молчать было невозможно.
– Я вижу ножки! У них есть ножки!
– А что я говорила? Я говорю, а они…
– А почему у них ножки?
– А почему, которые на дереве, – без ножек?
Полина Аркадьевна засучила рукав и достала из бочажка ползающую палочку. Ребятишки опасливо глядели на нее.
Черный разбухший обломок ветки неподвижно лежал на ладони. Это снова был самый обыкновенный обломок, и никаких ножек у него не было.
– Я говорю, нету… – начала было Лена.
Но ее сейчас же запальчиво перебило несколько голосов:
– А ползала! И ножки были! Мы же видели!
Полина Аркадьевна дождалась, когда они умолкли.
– Это не палочка ползает. Вот, смотрите!
Она разломила ветку, там оказался червяк, довольно противный, белый, с белыми ножками.
– Видите, кто ползает? Это прудовик. Он нежный, без панциря, его может любая рыбка съесть. Вот он и делает себе домик из веточки и сидит в середке. А когда нужно, высунет ножки и ползет. Вот и все!
Полине Аркадьевне с трудом удалось увести ребят от реки. Это была сказка, которая оживала на глазах.
Милые веселые песенки оживали тоже. Изюмка видела ту самую елочку, которая родилась в лесу и в лесу росла. Она видела ту самую букашку, которая тащится с ношей, и пчелу, летящую за медком. Однажды, заслышав где-то в вершинах сосен глухой стук, Изюмка разглядела птицу в красной шапочке, которая стучала клювом по стволу, и красная шапочка ее так и мелькала. Полина Аркадьевна сказала, что это дятел – «дятел носом тук да тук».
А та история, которая приключилась с Изюмкой недавно, началась с кротовой норы.
– Дырка в земле! – закричала Изюмка. – Смотрите, дырка в земле!
