Эсфирь Цюрупа - Жил-был Пышта
— А директора нет, — сказал кто-то.
— Ну, к старшему вожатому!
— И его нет.
— Ну, тогда давайте будем его сами судить своим справедливым пионерским судом.
Тракторист поглядел на часы. Вот сейчас спасёт Пышту, сейчас скажет: мы люди приезжие, времени у нас мало.
— Мы люди приезжие, времени у нас мало, — сказал тракторист. — Так что собирайте свой справедливый суд сразу.
И все, окружив приунывшего Пышту, шумной толпой пошли в школу. Тракторист — тоже. И пришли в спортивный зал. Ах, с каким бы удовольствием Пышта полазал сейчас по гимнастической стенке, покачался на кольцах и попробовал бы подтянуться на брусьях! Но он сидел посреди зала на стуле, и вокруг стояли и глядели на него ребята, много ребят. Они спорили — кому быть судьями, и выбрали девочку с чёлкой, девочку с косой и одного высокого мальчика, который держал Пышту на улице.
— Открытое заседание пионерского справедливого суда объявляю открытым! — сказала девочка с чёлкой и укусила себя за губу, чтоб не рассмеяться и быть серьёзной.
«Зачем его открывать, если оно всё равно открытое?» — подумал Пышта.
— Как тебя зовут, виноватый мальчик? — спросила девочка — судья с косой. Она отбросила косу с плеча за спину.
— Пышта, — мрачно ответил Пышта.
Все засмеялись.
— Так не бывает, — сказал мальчик-судья.
— Нет, бывает! — возразил Пышта. — Пышто меня все так зовут. А имя и фамилия у меня — Павел Загорянко.
— Пыштопавел! — фыркнула судья с чёлкой.
— В каком классе учишься?
— Во втором «Б». Только я сейчас не учусь, пышто я уехал, пышто я живу в полевом вагончике, пышто я помощник тракториста, а он вот! — И Пышта показал на Непейводу.
Тракторист стоял у окна и внимательно слушал.
— Всё верно, — кивнул он.
— Но окно ты всё-таки разбил! — сказал высокий судья.
— Пышто он ослом обзывается, — стал защищаться Пышта.
— А ты не будь ослом, не складывай, что не складывается! — крикнул его обидчик. Оказывается, он сидел рядом с Пыштой.
— Я тебе слова не давал, Козлов! — остановил его судья.
— А стёкла ты умеешь вставлять? Нет? — спросила Пышту судья с чёлкой. Ей трудно было разговаривать строго, она покусывала губы, чтоб не улыбнуться. — А что ты умеешь делать полезное?
Пышта стал думать: что он умеет? Но услышал знакомый задиристый голосок:
— Он умеет по радио шиворот-навыворот объявлять!
Все обернулись. Высоко на брусьях сидела, раскачиваясь, Анюта. Та самая Анюта, с которой Пышта твёрдо решил дружить всю жизнь.
— Дочка, зачем?.. — тихо сказал тракторист.
А она качнулась на руках, перелетела на второй брус и объявила:
— Он ещё кино умеет показывать задом наперёд! — и засмеялась, показав острые, как у лисёнка, зубы.
Высокий судья покраснел и сказал ей строго:
— Анюта Непейвода, мы тебя прогоним из зала! — И поторопил Пышту: — Отвечай!
Но у Пышты от обиды дрожал подбородок. При всех его высмеяла! Но вспомнились ему вдруг её горькие слова: «Пусть вырасту хоть бурьяном-репьём, никому дела нет!» И ещё вспомнилось: «Я не злая, а просто колючая». И, глядя прямо на судей, Пышта громко сказал:
— Я колючек не боюсь, не боюсь…
— Что, что? — удивились судьи.
А Анюту словно подменили. На худеньких щеках заиграли добрые ямочки. Она подняла руку:
— Дайте мне слово!
— Говори! — сказали сразу все трое судей.
Она легко спрыгнула на пол, подошла к столу.
— Он много умеет, — сказала она. — Он умеет даже по-флотскому начищать все металлические ручки на дверях и окнах и накручивать на них блестящих «петушков». Его матросы научили на теплоходе.
— Ого! — одобрительно сказали ребята в зале.
— А ты почему знаешь? Он же приезжий, — спросила судья с чёлкой.
— Он с моим папой на тракторе пашет! — И, обернувшись, она улыбнулась трактористу, и Пышта увидел, как разгладились на его лице глубокие складки. Анюта шагнула к отцу, и он взял её за руку.
А судьи меж собой пошептались, и высокий мальчик торжественным голосом объявил:
— Именем справедливого пионерского суда третьих, четвёртых и пятых классов нашей школы, виноватый ученик Загорянко Павел, в скобках Пышта, приговаривается, двоеточие: к чистке всех ручек в школе номер один.
Все захлопали, а тракторист вскричал:
— Всех?! Товарищи судьи! Сколько ж у вас классов и сколько там ручек? Может, он их до весенней посевной чистить будет? Нам возвращаться надо!
Весь зал стал считать вслух. Гудение было очень громкое. Судья поднял руку, всё стихло. Он сказал:
— Всех ручек слишком много. Пусть чистит только в первом «А», в первом «Б», во втором «А», во втором «Б», в третьем «А», в третьем «Б», в четвёртом «А», в четвёртом «Б» и в пятом «А» и в пятом «Б». Выходит десять классов. В каждом по два окна, в окне по две ручки, и ещё две дверные. Значит, шесть ручек помножить на десять классов — получится шестьдесят!
— Ага! — закричал Пышта. — У вас даже главный судья множит ручки на двери, а двери на классы, а я осёл, да?
Поднялся ужасный шум. Судья с косой позвонила в колокольчик:
— Судья тоже может ошибиться, он, кажется, ещё не в седьмом классе учится. И всё равно получается шестьдесят ручек! — И повернулась к ушастому Козлову: — А тебе наказание мы придумаем завтра. Не бойся, без наказания не останешься!
Пыште велели подождать. Сейчас принесут наждачную бумагу и отведут его в десять классов. А тракторист сказал Пыште, что сходит по делам, а потом за ним сюда вернётся. Он наклонился и поцеловал дочку в лоб и о чём-то её спросил.
Анюта повела головой.
— Нет, — сказала она, — мама меня не пустит.
— Что ж поделаешь… — Тракторист вздохнул и пошёл.
И Анюта ушла. Пышта почувствовал себя одиноким и несчастным.
Ребята принесли наждачной бумаги и отвели его на второй этаж, в пустые уже классы.
— Не удерёшь? — спросили они.
— Не-а! — ответил Пышта. А сам решил удрать. Не сразу, а попоздней: ему самому хотелось попробовать, как получатся «петушки».
А «петушков» делают так. Кусочек наждачной бумаги прижимают большим пальцем к металлу, и — р-раз! — крутанул, и на блестящей поверхности уже сверкает диск, в нём искрами бродят, мерцают, переливаются тени и свет.
Пышта влез на подоконник. Он чистил ручки, накручивал «петушков», получалось здорово! Эх, показать бы Фёдору, и Майке, и Жене, и Владику! Щёки у Пышты разгорелись от работы, он и думать забыл про побег.
И Анюта пришла к нему. Влезла рядом на подоконник и тоже стала начищать и накручивать. И хоть у неё получалось здорово, она всё равно была молчаливая и грустная.
— Папа позвал меня к вам на Дальнюю пустошь, — сказала она. — Мама не пустит. Пока он Зелёного змея не победит, ни за что не пустит!
Пышта перестал работать. Она опять смеётся над ним? Страшные драконы и змеи бывают только в сказках, при чём тут настоящий тракторист?
— Дурачок, — сказала Анюта и пригорюнилась. — Глупый ты дурачок… Зелёным змеем вино зовут.
— Оно не зелёное! — возразил Пышта. — Оно бывает красное или белое.
— Всё равно, хоть серо-буро-малиновое. В нём живёт Зелёный змей. Он невидимый… — убеждала Анюта. — Он затаился и ждёт: «Выпей меня, человек! Выпей! А тогда уж я тебя осилю, к земле пригну, станешь на четвереньках ползать!»
Пышта работал и всё думал про Зелёного змея.
— А он, честное пионерское, понарошку живёт или взаправду?
Анюта ответила:
— Честное пионерское, живёт понарошку, а человека осиливает взаправду. Но мой папка победит. Он сильный. Он даже маму на руках поднимал, как маленькую. И его все машины слушаются…
— Обязательно победит. Ты не сомневайся, — сказал Пышта.
Дверь за ними скрипнула.
— Эй, дашь, что ли, разок крутануть, а? — Это голос Козлова.
— Нетушки, не дадим! — сказала Анюта.
— Девчонкам даёшь работать, а ребятам нет? — Он стоял, опершись о косяк, руки в карманах, вид нахальный.
Пышта, откинув голову, любовался на свою и Анютину работу:
— Флотская работёночка, первый класс!
Козлов глядел с завистью:
— Слушай, а? Дай, а?
— Отойди! Не тебе присудили чистить, а мне!
Они с Анютой перешли в третий «Б». Сюда к ним заглянули третьеклассницы.
— А можно и нам попробовать? — с уважением спросили они, как будто не они учились в третьем классе, а Пышта.
Он дал им по кусочку наждачной бумаги — так и быть, научил, как крутить её.
— «Надраивать» — по-флотски называется, — объяснил он.
Когда они вчетвером надраивали четвёртый «Б», пришли все судьи.
— Ух ты, какая красотища! — сказала судья с чёлкой. — Дай нам наждачку, мы тоже попробуем!
Теперь каждому новому «петушку» радовались всемером. А потом подошли ещё ребята, и скоро уже ручек в десяти классах не хватило, все сверкали и переливались. И под водительством Пышты все пошли в спортивный зал, где, кроме окон, были ещё металлические поручни, кольца и брусья.
