Ян Рыска - Анечка из первого «А» и другие
- Ну, мышь, - ответил я.
Оказывается, Франта о мыши вообще ничего не знал. Он тут же спросил меня, как она выглядит и какой величины. Я говорю ему:
- Не знаю, не разглядел, она только мелькнула.
Франта отправил лифт вниз и махнул рукой.
- Да, может, это вовсе и не мышь? Может, это тебе померещилось?
Ну что ж, Франта никогда не ошибался.
Нам обоим хотелось пить, и мы пошли на кухню попить воды. Только мы напились, как услышали, что в передней кто-то тихонько скребется. Теперь Франта, как видно, поверил, что я видел мышь:
- Наверное, какая-нибудь малюсенькая эта твоя мышка.
Но тут уже я не поверил:
- Нет, наверное, все-таки не мышь. Это мама, она всегда так скребется, уголком сумки задевает за дверь, когда ищет ключи.
И я побежал открыть дверь. Но за дверью никого не было. Я вернулся на кухню. Только я появился, Франта говорит:
- Петр, беги скорей к отцу. Он хочет тебе что-то сказать.
Я вытаращил на него глаза, но Франта совершенно спокойно продолжал:
- Он все время постукивает в дверь своей комнаты.
- Ты что! Отца нет дома. Он сейчас в Пардубицах.
И я распахнул дверь в папину комнату. Там действительно никого не было.
В это время послышался какой-то шорох за дверью моей комнаты. Франта задумался, посмотрел на меня и сказал:
- Раз ты здесь, то тебя никак не может быть за дверью. Наверное, это правда мышь.
- Надо ее поймать.
- А ты что, умеешь ловить мышей?
- Значит, надо ее выгнать.
И начали мы искать мышку. Только найти ее в квартире было невообразимо трудно. Всегда она оказывалась не там, где мы ее искали. Наконец Франта сказал:
- Давай перестанем дышать, и мышь себя выдаст.
Мы сели в кресла и затаили дыхание. Потом мы не выдержали и снова начали дышать. Потом, когда мы опять затаили дыхание, Франта услышал, как жужжит муха.
- У вас здесь муха, - сказал он.
Я глянул на люстру и замер:
- Мышь!
Франта тоже увидел ее: она держалась лапками за штору и смотрела на нас.
Мышь смотрела на нас, но, как видно, все же не знала, что ей делать. Мы стали предлагать ей спуститься. Только кто же знает, как надо говорить с мышами? Мы обещали ей открыть двери, обещали закрыть глаза. Пусть себе отправляется куда угодно. Но мышь все сидела и сидела на шторе.
- Наверное, она нам не верит, - решил я. - Давай просто откроем дверь.
Мы открыли дверь комнаты, потом - квартиры и потом - даже входную дверь внизу, чтобы весь путь был свободен. За домом мы нашли доску, оставшуюся от строительства, и отгородили тротуар от проезжей части, чтоб наша мышь, вылетев из дома, не угодила прямо под машину. Предприняв, таким образом, все меры предосторожности, мы вернулись назад. Мышь все еще сидела на шторе, только чуть повыше.
Я крикнул:
- Ты что, над нами смеешься, что ли!
- Не кричи на нее, она маленькая, - заступился Франта.
- Сиди она у вас в квартире, ты бы еще не так кричал.
- Она маленькая, а ты большой, - не унимался Франта.
Он вдруг очень рассердился, что выдал себя: ему было жаль мышку. Я подбежал к шторе, схватился за нее и заорал на мышь:
- Спускайся вниз! Немедленно, иначе я тебя стряхну!
- Она тогда убьется, - снова вмешался Франта. И для гарантии он схватил меня за шиворот и повалил на пол.
- Мыши - это вредители! - не сдавался я.
Ты что, не видишь, какая она маленькая! - твердил свое Франта и для порядка принялся дубасить меня - пока я не поднялся. Вообще-то мне бы и не отбиться, ведь Франта дерется отменно.
Потом мы сидели рядом на ковре и оба тяжело дышали, а в воздухе кружила пыль.
Наконец я опомнился:
- Что же с ней делать?
- Сначала надо остыть. А потом посоветуемся.
Мы пошли в ванную и подставили головы под кран. Но советоваться было уже не о чем. Мышь исчезла.
«Как самой захотелось, она и ушла», - решил я.
А Франта философски заметил:
- Пути мышиные рассчитать не может и счетно-вычислительная машина.
Как мы с Франтой испытывали собачью верность
У меня было плохое настроение. Франта об этом сразу догадался и спросил:
- Что с тобой?
Вместо ответа я спросил его:
- Если ты услышишь слова «верный как собака», что ты подумаешь? А точнее, что напишешь?
- А вам что, задали такое сочинение, да?
Он стоял в дверях комнаты и смотрел на меня. А я сидел над своей тетрадью. Сидел уже целых полчаса. В тетради же у меня была написана только одна фраза:
«Собака была верна своему хозяину, как верная собака».
Франта заглянул в мою тетрадь и сказал:
- Правильно.
Я ответил:
- А что дальше? Ведь надо две страницы.
У меня было на редкость плохое настроение, и я намекнул Франте, что лучше бы он пошел домой. Просидел я таким образом над тетрадкой еще с четверть часа, как вдруг зазвонил телефон. Франта предлагал провести эксперимент:
- Знаешь, Петр, здесь для тебя имеется собака. Если хочешь испытать ее на верность, то спускайся вниз.
Я схватил блокнот с карандашом и спустился вниз на лифте. Франту я не сразу заметил, он прятался за мусорным ящиком. Франта подал мне знак, чтоб я был поосторожнее и не спугнул собаку. Но я ее пока даже не видел. Тогда я подобрался поближе к Франте, и он мне ее показал.
Какая-то женщина забежала в магазин самообслуживания, а коляску с ребенком оставила снаружи. Около коляски и сидела собака. Она вся была черная, а одна лапка - белая. Собака была довольно большая, она сидела и смотрела на ребенка в коляске. Франта удовлетворенно заметил:
Вот видишь, перед тобой - верная собака.
Я положил блокнот себе на колени и записал: «Верная собака стережет своего хозяина, пусть даже он очень мал. Сидит около коляски и караулит, чтоб никто его не украл».
Франта заглянул ко мне в блокнот.
- Ничего начало, годится.
И тут собака поднялась на задние лапы и мигом утащила у ребенка из коляски рогалик и убежала с ним. Ребенок принялся плакать.
- Давай уйдем, чтоб не подумали на нас, - сказал Франта, и мы вбежали в дом.
Я вырвал из блокнота исписанный лист, выбросил его в мусорный ящик и сказал:
- Наверное, мы ошиблись. У этой собаки совсем другой хозяин. Она украла у ребенка рогалик и как верная собака вернулась к своему хозяину.
- Вполне может быть, - согласился со мной Франта.
Только он успел это сказать, как сквозь щель между приоткрытыми входными дверями мы увидели мальчишку. Он шел по краю тротуара и нес в руке рогалик. А около него бежал черный пес с белой лапкой.
- Видишь, все верно, - сказал я Франте. - Собака утащила рогалик и отдала его своему хозяину.
Я быстро записал все это в блокнот, и мы побежали вслед за мальчиком с рогаликом.
- Это ты ее так выдрессировал или она сама? - спросил Франта.
Мальчик поднял почему-то рогалик над головой и спросил:
- Что?
- Ну, ведь это ты научил собаку таскать тебе рогалики? - спросил я.
Мальчишка изумленно уставился на нас.
- Какая собака? У меня вовсе нет никакой собаки. И по-моему, как раз ваша собака выпрашивает у меня мой рогалик.
За разговором мальчик не заметил, как опустил руку.
Собака сразу же рогалик выхватила и в мгновение ока была за углом.
- Вы мне за это ответите! - пригрозил мальчишка.
Но отвечать нам ни за что не пришлось, потому что Франта был сильнее.
Я вырвал из блокнота третий исписанный лист, и мы свернули за тот угол, куда скрылась собака.
Оказалось, она нас там уже поджидает. На носу у нее были крошки, и она довольно виляла хвостом.
- Выходит, мы и есть ее хозяева? - спросил я.
Франта повернулся спиной к солнцу, чтобы свет не мешал ему думать. И через минуту все уже было обдумано:
«Собаку кормит хозяин. При нас собака съела два рогалика. Нечего удивляться, если она признала нас за хозяев».
Возможно, собака и вправду нас признала. Во всяком случае, мы уже начинали убеждаться в ее верности нам, потому что теперь она всюду следовала за нами.
Использовав вместо стола спину Франты, я записал в блокнот следующее:
«Когда собака стащит два рогалика в присутствии одних и тех же ребят, она может признать их за своих хозяев и стать им верной».
Собака все время шла за нами следом. Это нас не смущало до тех пор, пока мы не решили сходить на школьный стадион и поиграть там в мяч. Было без четверти четыре. Быстрее всего на стадион можно было пройти через здание школы. Так мы и сделали. Но когда мы проходили через школу, наша собака ухитрилась стащить и у школьного сторожа рогалик с маслом. Мы быстро повернули к нашему дому. И собака, конечно, с нами.
Я уже больше ничего не записывал, мы только время от времени говорили друг другу:
- Теперь нам от нее не избавиться!
