Фрэнсис Ролт-Уилер - Как мальчик Хюг сам построил радиостанцию
Тут несколько слоев таких оборотов, проложенных восковой бумагой. Это вторичная обмотка. Этот второй цилиндр свободно входит на первый. Проволоки первого и второго, конечно, не соприкасаются, между ними проложен толстый слой картона и восковой бумаги, и, конечно, проволока изолирована. Проволока первичной обмотки обвита бумагой, а вторичной шелком.
В электрическом токе есть много странного, но самое странное — это индукция. В минуту, когда возникает ток, он не только идет кругом по проволоке, но образует магнитное поле вокруг проволоки, которое распространяется во все стороны. Эти магнитные линии, пересекая по пути другую проволоку, возбуждают в ней ток, хотя между ними и нет настоящего соединения. Это называется индуктивным током. Ты обратил внимание, что в первичной обмотке есть только дюжина-другая оборотов толстой проволоки, а вторичная проволока тонка и обернута несколько тысяч раз. Вот почему индуктивный ток имеет такое громадное напряжение. Ток в несколько вольт от батареи достигает двадцати или тридцати вольт в первичной и сотен и даже тысяч вольт во вторичной обмотке индукционной катушки.
Индукционная катушка заряжает лейденскую банку.
— Я не понимаю, — сказал Берли Сесиль, — но я тебе верю.
— Теперь, — продолжал Хюг, — будем продолжать дальше о вибраторе Герца. Видишь, от вторичной обмотки идут две проволочки. Это два конца обмотки, я присоединяю их к тем двум металлическим пластинкам с стержнями и шариками, о которых я тебе рассказал, когда их делал. Так как это пластинки конденсатора, они соберут много электричества перед тем, как дать ток, так что заряд получится большой.
Хюг кончил сборку и проверил соединения.
— Ну, отец, смотри.
Он замкнул ключ, из отверстия вибратора с треском выскочил сноп искр и несколько искр показалось там, где молоточек касается винта (это доказывало на плохое соединение, ведущее к утечке энергии); во второй модели Хюгу удалось этого избежать.
— Чорт возьми! — воскликнул Берли Сесиль в испуге.
Хюг просто подскочил от радости.
— Отец, — крикнул он, — это настоящие радиоволны.
Горец недоверчиво смотрел на фиолетовые блестки.
— Откуда ты знаешь!
— Это то, что открыл Герц. Четыре года он над этим работал. Но теперь я знаю, как он это сделал.
— Теперь посмотри, отец, на этот прибор, он уже готов. — Он показал проволочный круг, в одном месте разорванный. На обоих концах были крошечные медные шарики. Щель между ними была очень мала. — Это резонатор или приемник Герца, — объяснил он. — Эти два шарика на самом деле полюсы конденсатора, и воздух между ними не проводник.
Кольцо — толстая соединительная проволока, которая благодаря толщине имеет малое сопротивление.
— Я прикреплю это кольцо здесь наверху, как раз параллельно вибратору так, чтобы центр его пришелся против отверстия вибратора.
— Смотри, отец.
Он снова замкнул ключом цепь и снова показались искры.
— Смотри на приемник, отец.
В маленьком отверстии обруча показались маленькие искры.
— Я включу и выключу три раза. Смотри.
В точном соответствии манипуляциям Хюга, три группы искр выскочили в отверстие приемника в другом конце шалаша.
— Посмотри, отец, это простой проволочный обруч с двумя медными шариками. Он не соединен ни с каким током. Но искры показывают, что в нем все-таки есть ток. Это беспроволочная передача.
Вибратор посылает волны, а там посредством приемника ты их принимаешь.
— Возьми-ка эту штуку и унеси ее подальше, отец. Унеси ее из шалаша в дом. Пока приемник параллелен вибратору, он все равно будет принимать волны. Ни расстояние, ни стены не имеют значения.
Берли Сесиль был поражен. Он видел, сам видел, что по воздуху что-то посылалось. Тут не было никакого плутовства и это делал круг с двумя медными шариками, и ничего больше.
— Очень странно. Ты говоришь, что это и есть радио?
— Да, отец.
— При помощи вот этих штук корабли на море могут звать на помощь и получить эту помощь.
— Да, только гораздо сложнее. Когда «Волтурно» загорелся посреди Атлантического океана, такая же катушка, как эта, послала тревожный сигнал, на который пришли десять судов и спасли 521 жизнь. Помнишь, я тебе читал об этом прошлой зимой.
— И ты мог бы послать такой сигнал?
— Очень легко. Принять было бы, пожалуй, труднее. Вот попробуем. Смотри! Он соединил с помощью ключа одно за другим три быстрых коротких включения.
— Что ты видел?
— Три искры.
— Короткие или длинные?
— Скорее короткие.
Он сделал три длинных включения.
— А теперь?
— Опять три искры, но подлиннее.
Хюг повторил первый сигнал.
— Что ты видел теперь?
— Три коротких искры.
— Прекрасно. Так и должно быть. Три коротких искры — это S; три подлиннее — О. Так что три коротких искры, три подлиннее и затем опять три коротких и будет, значит, S.О.S.)[9]—тревожный сигнал, принятый во всем мире.
— Так! — Видно было, что Берли Сесиль взволнован. Но он тут же вернулся к повседневной жизни. — Если ты увидишь, что Крэм Айртон идет сюда с ружьем, ты пришли мне этот сигнал, и я прибегу.
— Послать-то легко, — сказал Хюг, — но как принять. Ну, да попробуем!
Так, полушутя, полусерьезно, они занялись установкой приемника в доме, стараясь, чтобы он пришелся как раз параллельно аппарату Герца, устроенному в шалаше.
Они провели за этой работой пол дня, но не добились цели ни в первый день, ни во второй, ни через неделю. Но Хюг был настойчив и ничем другим не занимался, пока не установил приемника. Радиоволны прошли через две стены и расстояние между строениями. Сигналы были видны слабо, но все-таки их можно было понять.
Когда это было сделано, Хюг вернулся к изучению ранних радиоприборов и целые вечера проводил за изготовлением частей аппарата такого типа, как был первый аппарат Маркони. Он засиживался очень поздно, часто до утра. Так как мать его спала очень чутко и он будил ее, возвращаясь после полуночи, он стал ночевать в шалаше, как в тс время, когда у них жила мисс Фергюсон.
Два раза ночью, когда он уже лежал в постели, ему послышались какие-то подозрительные шорохи вблизи шалаша. Тогда он решил сделать себе микрофон, вроде тех, какие употреблялись в окопах во время войны, чтобы слышать шаги приближающегося неприятеля, но отложил это до того времени, когда будет свободнее. Теперь он был слишком занят тем, чтобы пойти по следам предшественников Маркони — Онести, Бранли, Лоджа, Попова и Риги.
Однажды ночью, после того, как он долго сидел и напрягал свой мозг, стараясь осилить трудности, которые представляли различные системы обнаружения волн, усталый, Хюг бросился, не раздеваясь на постель. Во сне ему почудился легкий шум, но он не проснулся. Белки и крысы часто бегали вокруг шалаша, стоявшего между лесом и полуобработанным полем.
Внезапно им овладело какое-то полусознательное чувство опасности и он вскочил, не вполне проснувшись.
Шалаш был освещен каким-то тусклым светом, воздух был полон характерным запахом горящего керосина.
Тогда он с ужасом понял: шалаш горел, тусклый свет исходил от тлеющего леса. Одним прыжком мальчик подскочил к своей маленькой полке, схватил свои книги и сокровища, в том числе «Прадедушкину книгу», подбежал к двери и с силой схватился за ручку.
Дверь была заперта, Хюг выругал сам себя, откинул засов, повернул ключ и коленом толкнул дверь — она не открылась. С нетерпением и досадой Хюг изо всех сил ударил дверь, которая всегда легко открывалась. Но дверь даже не шевельнулась; он мог с тем же успехом колотить по стене.
В отчаянии, он бросился на дверь всем телом, сосредоточив весь удар в плече. Толчок отбросил его назад, дверь не шевельнулась.
На минуту им овладел ужас. Он хотел закричать. Но тут взгляд его упал на электрические приборы и вид их успокоил его. В течение четырех лет он научился спокойно мыслить. К нему вернулось присутствие духа. Он быстро взглянул кругом и увидел, что положение серьезно. Шалаш горел во многих местах, а дым, врывавшийся со стороны окна доказывал, что и снаружи он в огне.
Бежать было необходимо. Он снова изо всех сил толкнул дверь, но безуспешно. Тогда он стал осматривать ее, чтобы понять, в чем дело.
Тлеющий лес тускло освещал хижину, но Хюгу все-таки удалось увидеть в двери винт, прикреплявший ее к косяку.
Вчера этого винта не было.
Так вот почему дверь не открылась: она была забита. Он был заперт в горящей хижине. Но дверь не могла сама забиться. Кто-то умышленно сделал это, вероятно, перед тем, как поджег шалаш.
Хюг направился к окну, но мало верил в возможность воспользоваться им.
Вряд-ли враги его, забившие дверь, могли забыть про окно.
Как он и ожидал, ставни остались неподвижными и через щели Хюг увидел, что и они были забиты.
