Мишель Пейвер - Пожиратель душ
Торак махнул рукой, сделал несколько шагов, потом снова вернулся и спросил:
— И как же мы это сделаем?
Сделать это они сумели довольно быстро. Племенные знаки у них на лицах и так были почти не видны, потому что лица их, помороженные той снежной бурей, все еще были покрыты коркой, так что тонкие линии татуировки и разглядеть было невозможно. Ренн развела порошок, подаренный Танугеак, водой, превратив его в черную кашицу, и пальцем нарисовала на переносице у Торака широкую полосу — знак племени Песца. Затем она решительно подкоротила ему волосы с помощью ножа, а на лбу сделала челку, как у Инуктилука. Торак, правда, был слишком худым и мало походил на людей Песца, но они надеялись, что им удастся как-то скрыть этот недостаток с помощью одежды.
Свои рыжие волосы Ренн с помощью того же порошка выкрасила в черный цвет, а затем втерла порошок в кожу лица, чтобы сделать ее более смуглой. Затем она попросила Торака «превратить» ее в представительницу племени Горного Зайца, и он нарисовал у нее на лбу широкий зигзаг, воспользовавшись той охрой, что хранилась у него в материнском рожке.
Покончив с этим, он недовольно воскликнул:
— Ну, теперь ты на Ренн и не похожа совсем!
— Вот и хорошо, — сказала она. — Ты тоже на прежнего Торака не очень-то похож.
Некоторое время они смотрели друг на друга, стараясь привыкнуть к своему новому обличью и не очень-то показывать друг другу, какая тревога терзает их души. А затем без лишних слов снова пустились в путь — по тому следу, который оставили Пожиратели Душ.
След от саней как бы опоясывал западную щеку горы и тянулся по скалистому выступу — как и предполагала Акуумик. Пока они поднимались все выше и выше, тени на снегу из фиолетовых успели стать черными как уголь. Теперь их окружала тьма. Приходилось часто останавливаться и прислушиваться, но вокруг не было ни шороха. Похоже, здесь вообще не было ничего живого, никогда не кружили орлы в поднебесье, не пролетали с карканьем вороны.
Становилось все холоднее. Как всегда к ночи, ветер улегся, и в полной тишине слышно было, как поскрипывают по снегу их башмаки.
Затем — с ошеломляющей неожиданностью — они наткнулись на сани, небрежно брошенные неподалеку от основного следа.
После стольких дней преследования им показалось просто невероятным, что прямо перед ними — реальное доказательство существования похитителей Волка, доказательство вполне материальное, состоящее из дерева и шкур. И сами Пожиратели Душ как бы тоже сразу обрели материальность.
Чувствуя, что конец их путешествия близок, Торак и Ренн закопали свое снаряжение и спальные мешки в снег в нескольких шагах от этих саней, и Ренн, заметив, как мучительно не хочется Тораку оставлять здесь отцовский нож, сказала:
— Нет. Нельзя. Это слишком опасно. Они же хорошо знали твоего отца, и нож его тоже могут узнать.
Они решили взять с собой только бурдюки с водой, которые дали им люди Песца, немного еды и охотничьи ножи. Ренн, правда, хотела прихватить еще лук и топор, но Торак опасался, что видение той старухи из племени Песца может стать явью, и решил не рисковать.
Они не отошли от саней и на двадцать шагов, когда, обогнув какой-то выступ, остановились как вкопанные.
Над ними вздымалась мрачная громада горы; лучи заходящего солнца окрасили ее склон в алый цвет. И на этом алом фоне, прямо перед ними виднелся вход в большую пещеру, похожий на разверстую черную пасть. И у самого входа, точно грозное предупреждение, высился серый каменный столб.
Из этой черной пасти вытекал белый туман. Вскоре его липкие щупальца добрались и до Торака с Ренн. От тумана исходил запах страха и зла. Всякая надежда разом угасла в душе Ренн. Если Пожиратели Душ затащили Волка в эту пещеру…
Оглянувшись через плечо, она впервые увидела эту гору как бы целиком. Отсюда ее вершина казалась торчащей из снегов головой какой-то гигантской твари, а ледяная река, точно длинный змеиный хвост, огибала ее отроги с востока и, извиваясь, сползала в Море.
Торак тоже это заметил.
— Мы нашли ее, эту Гадюку, — прошептал он.
— И стоим прямо на ее туше, — еле слышно выдохнула Ренн.
Они повернулись лицом к горе — к той злобной черной пасти, что скалилась на них из провала в каменной стене.
— А вот и Глаз Гадюки, — прошептала Ренн.
Торак снял защитные пластины, похожие на глаза совы, и сунул их в мешочек с целебными травами.
— Они там, внутри, — сказал он. — Я их чувствую. И Волк тоже там.
Ренн прикусила нижнюю губу:
— Не спеши. Сперва надо все обдумать.
— Хватит с меня думать! — огрызнулся Торак.
Но Ренн не сдавалась. Схватив его за руку, она потянула его за собой под прикрытие скалы, подальше от пугающего Глаза Гадюки.
— Не имеет смысла идти внутрь, — сказала она, — пока мы не знаем наверняка, что… Волк еще жив.
Торак не ответил. А затем вдруг приставил руки ко рту и завыл.
Ренн в ужасе схватила его за запястье:
— Ты что, С УМА СОШЕЛ!!! Они же тебя услышат!
— Ну и что? Они решат, что это воет какой-то волк.
— Откуда ты знаешь, Торак! Разве можно быть уверенным? Это ведь Пожиратели Душ!
— Ну и что?
— Ведь есть и другой способ позвать его. — Выпростав руку из рукавицы, Ренн пошарила за пазухой и вытащила оттуда маленькую «вилочку» — раздвоенную косточку от грудки тетерева. Это был тот самый бесшумный свисток, который ей когда-то подарил Торак. Она подула в него. Разумеется, оба они не услышали ни звука, но прекрасно знали: если Волк жив, он этот свист непременно услышит.
Но ничего не произошло. Даже ветер ни разу не вздохнул. Даже воздух вокруг показался им мертвым.
— Попробуй еще раз, — сказал Торак.
Ренн попробовала. И еще раз. И еще.
И опять ничего не произошло. Она боялась поднять на Торака глаза.
И тут — откуда-то из глубины горы — донесся очень слабый, почти неслышный волчий вой.
Торак так и просиял:
— Я же говорил тебе! ГОВОРИЛ!!!
Вой был протяжный и какой-то неровный; даже Ренн сумела почувствовать, сколько в нем горя и боли. Вой достиг самой высокой ноты…
И внезапно оборвался.
Глава шестнадцатая
— Волк! — вскричал Торак и бросился вперед.
Ренн так и вцепилась в него и с трудом его удержала.
— Нет, Торак, нет! Они услышат тебя!
— Мне все равно! Отпусти! — И он оттолкнул Ренн с такой силой, что она отлетела от него и упала, больно ударившись спиной о скалу.
Некоторое время оба молчали, потрясенные этой вспышкой ярости.
Потом Торак протянул ей руку, но она и без его помощи уже успела подняться.
— Неужели ты не понимаешь, — сердито прошипела она, — что если ты сейчас пойдешь в эту проклятую пещеру, то сразу же угодишь прямо им в руки!
— Но Волк ждет меня!
— Здорово ты ему поможешь, если тебя — по твоей же собственной глупости — эти Пожиратели Душ прикончат! — И Ренн снова оттащила его с тропы, подальше от Глаза Гадюки. — Слушай, нам действительно необходимо все обдумать! Теперь мы знаем, что Волк там. Но если мы сейчас просто туда вломимся, за последствия отвечать будет трудно.
— Ты же слышала его вой, — сквозь зубы сказал Торак. — Если мы немедленно не придем ему на помощь, он может погибнуть!
Ренн собралась ему возразить и уже открыла рот, да… так и застыла на месте.
И Торак тоже замер. Они оба услышали хруст чьих-то шагов по снегу.
И оба одновременно присели, прячась за санями.
Хрум, хрум, хрум. Шаги были неторопливые. И все время приближались.
Торак бесшумно вытащил нож. Ренн, стянув рукавицы, вложила в лук стрелу.
Вскоре показался какой-то коренастый человек, одетый в парку из пятнистой тюленьей шкуры. На плече он нес какой-то серый мешок и шел, низко опустив голову. Лица его под капюшоном видно не было. Но и оружия при нем они никакого не заметили.
Торак смотрел на незнакомца, и ярость душила его, а глаза застилал красный туман. Это был один из тех, кто украл его Волка!
И тут же перед мысленным взором Торака возник Волк, гордо стоящий на гребне холма над Лесом и словно позолоченный солнечным светом. И снова в ушах его прозвучал его предсмертный, полный ужаса вой: «Брат мой, помоги мне!»
Незнакомец почти поравнялся с ними. Остановился. Посмотрел через плечо, словно раздумывая, идти ему дальше или нет.
Этого Торак уже не выдержал. Сам не понимая, правильно ли поступает, он прыгнул вперед и с такой силой ударил незнакомца головой в живот, что тот рухнул навзничь и некоторое время так и лежал на снегу, задыхаясь от боли.
Потом он с невероятной быстротой откатился вбок, ногой выбил нож у Торака из рук и, схватив его за капюшон парки, с такой злобной силой потянул назад, что чуть его не удушил. Сильные ноги незнакомца прямо-таки пришпилили Торака к земле, его колени надавили ему на грудь, не давая дышать. Острие кремневого ножа больно кольнуло в горло.
