Что будет, если я проснусь - Анна Монахова
Лишь спустя несколько занятий я смогла перебороть себя. Я погладила пса. Помню, как собака по кличке Дина потянулась ко мне чёрным влажным носом. И заглянула мне в глаза своими большими карими глазами. Я почти не дышала от волнения. И вдруг что-то во мне изменилось от лёгкого прикосновения любопытного носа, который будто жил своей жизнью. Нос изучал меня с добрым интересом. А огромная пасть… улыбалась! Я вдруг поняла, что опасности нет. Я могу спокойно и ровно дышать. Моя рука невольно прикоснулась к гладкой струящейся золотистой шерсти. Моя рука скользила по шерстинкам, как по ручью из золота. Я почувствовала доброту и тепло, исходившие от существа, что стояло напротив меня. Я гладила снова и снова, и это было ни с чем не сравнимое удовольствие. А после меня положили рядом с собаками. И я лежала среди них, ощущая себя в мягком коконе. Одной из стаи. Одной из своих.
Я поняла, что многие страхи мы придумываем себе сами. Так же и прилепляем себе ярлыки. Я не верила в себя, потому что кто-то когда-то мне сказал, что я не смогу. Но разве этот кто-то знает на самом деле, кто я.
Когда мы с Федей спасли того щенка у гаража, я сразу поняла, что этот малыш будет моим. Федя предложил назвать его Кешей, в честь Кощея Бессмертного. Смеётся, говорит:
– Он такой тощий, как Кощей. А когда растолстеет на твоих хлебах, назовёшь Иннокентием.
Мы смеёмся, а Кеша идёт рядом с нами на самодельном поводке, заглядывает нам в глаза: «Вы же не обидите? Вы самые лучшие!» – «Да, малыш, мы не обидим, мы любим тебя».
Привела Кешу домой. Малыш зашёл в квартиру осторожно. Видно, страх ещё слишком силён. Худенькие лапки с цокотом переступают по ламинату. Глаза выискивают возможные опасности. Я снимаю поводок, становлюсь на колени перед ним, осторожно обнимаю щенячью мордочку ладонями.
– Не бойся, маленький. Теперь ты дома. Это твоя квартира. Здесь ты будешь жить.
На шум из комнаты вышла мама. Увидела щенка, ойкнула. Кеша вздрогнул от неожиданности.
– Это что за гость такой? – удивлённо спросила мама.
– Он будет здесь жить, – сказала я, хмуро глядя на маму. – Не отдам.
– Милая, а кто его кормить будет? – усмехнулась мама, качая головой. – И выгуливать надо, пока он маленький, по три-четыре раза на дню. Кто лечить его будет, он ведь наверняка блохастый.
Я молча повела щенка в ванную комнату. Собачий шампунь мы с Кешей купили по дороге. Но я и не думала, что помыть такого малыша окажется настоящим квестом. Вскоре и ванна, и я были в мыльных брызгах. Кеша явно никогда не мылся, и ему не слишком понравилась эта процедура. Мокрый он показался мне совсем тощим. Мама подошла к нам, молча протянула мне чистую старую пелёнку. Я вытерла Кешу и вытащила из ванны.
Вымытый, щенок будто понял, что теперь ему можно пройти дальше. Кеша начал исследовать квартиру. А я налила воды в миску, нашла остатки манной каши после завтрака. Щенок ел с жадностью и искоса поглядывал то на меня, то на маму.
А я думала о том, что каждый из нас иногда может попасть в беду, каждый из нас боится перемен. И главное здесь – не бояться и думать о хорошем.
Ведь когда я заходила следом за Федей в гараж, первым моим желанием было выбежать оттуда. Я перешагнула порог практически с закрытыми глазами. Но после, когда я осмотрелась, то поняла, что никто меня не гонит. Ребята готовились к репетиции, настраивали свои инструменты. Я им не мешала. Я тихонько присела в кресло и закрыла глаза. Так мне легче привыкнуть к малознакомому месту.
Когда заиграла музыка, я поняла, что уже не волнуюсь и не стесняюсь. Каждый звук будто пронизывал меня, заставляя подпевать. Сначала внутри себя. Но потом я просто не смогла удержаться. Я начала петь. Петь, следуя мелодиям каждой песни. Музыка во мне не желала умолкать ни на минуту. Фёдор не смотрел на меня, перебирая струны гитары. Но я знала, что сегодня он играет только для меня. Я чувствовала это.
Для меня стало привычкой ходить вместе с Федей на репетиции. Я будто стала частью команды. И не думала уже, что кому-то могу помешать, что меня здесь не ждут. Ребята привыкли ко мне. А я была рада слушать живую музыку. А потом мы шли домой. Фёдор провожал меня, а я мурлыкала себе под нос услышанные мелодии. Однажды Федя, когда мы уже дошли до моего дома, вытащил из рюкзака листы бумаги с напечатанными текстами.
– Это тебе, – протянул он листочки.
– Что это? – спросила я, взяв листы.
– Это тексты наших песен. Мы с ребятами хотим предложить тебе выступать с нашей группой. Ты классно поёшь.
– Я? Нет. Я не могу. – Я попыталась отдать листочки обратно, запихнуть их в рюкзак.
Но Федя со смехом увернулся.
– Нет, нет, отказы не принимаю. Ну, серьёзно. У тебя отличный голос. Поёшь ты чисто. Осталось только выучить тексты, и дело в шляпе. Ну, соглашайся, Танюша, – Федя ласково провел ладонью по моим волосам.
По телу пробежала дрожь. Я опустила голову, чувствуя, что сейчас ни в чём не смогу ему отказать. Федя наклонился и поцеловал меня в щёку нежно-нежно.
– Ты сможешь, – прошептал он. – Я это точно знаю.
– Хорошо, – ответила я и посмотрела Феде в глаза, прижимая листочки к груди. Потом убрала листы в сумку.
Я не помню, сколько мы ещё так стояли. Помню, как он меня обнимал. Помню, что время перестало существовать. Было лишь тепло его объятий.
Глава 7
Было бы просто здорово иметь возможность свободно сказать, что ты есть такой, как ты есть.
Из интервью с девушкой с синдромом Аспергера
Новый год каждому приносит свою радость. Для меня этот праздник всегда был временем ожидания. Я всё время чего-то ждала. Обещанных подарков. Снега. Появления Деда Мороза. А когда мама и папа разошлись, я с начала декабря начинала ждать в гости отца. Он приходил, но совсем ненадолго.
Мама суетилась, накрывала на стол. Отец тоже суетился. Доставал из пакетов шуршащие свёртки подарков, открытку от бабушки, пакетики с шоколадом. И во всём этом было какое-то стеснение. Будто что-то мешает им говорить и
