Лора Инглз Уайлдер - У Серебряного озера
— Я нашел там волчью берлогу, — сказал папа. — И самые большие волчьи следы из всех, какие мне попадались. Вчера вечером там было два волка.
Лора и Кэрри так и ахнули, а мама сказала:
— Чарльз!
— Теперь поздно пугаться, — сказал папа девочкам. — Дело в том, что вы подошли вплотную к берлоге, где сидела пара волков. Следы были свежие, и мне стало ясно, что эти волки там делали. Берлога старая, а волки, судя по их величине, уже далеко не молодые. Они, наверно, прожили там несколько лет. Но нынешней зимой они там не жили. Судя по следам, вчера вечером они пришли с северо- запада и направились прямо к берлоге. В ней они и оставались до сегодняшнего утра. Я пошел по их следам на юго-запад вдоль Большого Болота и дальше в прерию.
Покинув свою старую берлогу, волки нигде не останавливались. Они шагали рядом, словно им предстоял долгий путь и они точно знали, куда именно идут. Я следовал за ними, пока не убедился, что мне их не догнать. Они ушли навсегда.
Лора так глубоко вздохнула, словно наконец вспомнила, что надо дышать.
— Ты рада, что они ушли? — глянув на нее, спросил папа.
— Да, папа, — отвечала Лора. — Ведь они за нами не погнались.
— Верно, — сказал папа, — только я никак не пойму, что же их остановило?
— А что они делали в этой старой берлоге? — поинтересовалась мама.
— Им просто захотелось на нее поглядеть, — сказал папа. — Я думаю, что они вернулись на старое место, где жили до того, как пришли строители и ушли антилопы. А может, они жили здесь до тех пор, пока охотники не застрелили последнего бизона. Когда-то в этих краях водилось множество бизоньих волков, но теперь их тут осталось совсем немного. Железные дороги и поселки постоянно теснили их всё дальше на запад. Если я что-нибудь понимаю в следах диких зверей, могу сказать одно: эти два волка пришли сюда прямо с запада и ушли прямо на запад, а здесь провели всего одну ночь в своей старой берлоге. И я не удивлюсь, если окажется, что они — последние бизоньи волки в этой части страны.
— Бедняги, — огорчилась Лора.
— Силы небесные! У нас тут и без волков забот хватает, — неодобрительно заметила мама. — Скажите спасибо, что эти дикие твари вас только напугали, а не сделали чего-нибудь похуже.
— Но это еще не все, Каролина! — продолжал папа. — У меня есть новости. Я нашел для нас участок.
— Ой, где он, папа? Какой он? Он далеко отсюда? — наперебой затараторили Мэри, Лора и Кэрри. А мама сказала:
— Это очень хорошо, Чарльз.
Папа отодвинул свою тарелку, допил чай, вытер усы и объявил:
— Участок по всем статьям нам подходит. Он расположен южнее того места, где озеро соединяется с Большим Болотом, а болото поворачивает к западу. Место там высокое, и на нем очень удобно строиться. С западной стороны небольшой холмик отделяет участок от болота, на возвышенности с южной стороны у нас будет покос и пахотная земля, а кругом — луга для выгона скота. О лучшем фермеру и мечтать не приходится. А главное — все это близко от города, и девочки смогут ходить в школу.
— Я очень рада, Чарльз, — сказала мама.
— Удивительное дело, — заметил папа. — Я уже несколько месяцев разыскиваю участок и никак не могу найти ничего подходящего, а он, оказывается, тут рядом. Если б я не пошел за этим волком на ту сторону озера и дальше вдоль болота, я бы наверняка никогда на него не наткнулся.
— Жаль, что ты не успел зарегистрировать его осенью, — сказала мама.
— Зимой тут никого не будет, — уверенно сказал папа, — а весной я отправлюсь в Брукинс и запишу его на себя задолго до того, как кто-нибудь начнет разыскивать здесь гомстеды.
Сочельник
Целый день шел снег, и к вечеру большие мягкие хлопья толстым слоем покрыли землю. Отправляясь в хлев, папа взял с собою лопату.
— Рождество нынче белое, — сказал он.
— И веселое, потому что мы все вместе и все здоровы, — добавила мама.
Дом землемеров к Рождеству был полон секретов. Мэри связала в подарок папе теплые носки. Лора сшила ему галстук из обрезка шелка, который она нашла в мамином мешке с лоскутками. Спрятавшись на чердаке, они с Кэрри сшили маме фартук из старой ситцевой занавески, привезенной из хижины. В мешке с лоскутками они отыскали кусок тонкого белого батиста, Лора вырезала из него квадрат, а Мэри тайком подрубила его мелкими стежками, и получился носовой платок для мамы. Девочки положили платок в карманчик фартука, а фартук завернули в папиросную бумагу и засунули в Мэрин ящик под куски лоскутного одеяла, которое она шила.
В доме было старое одеяло с красными и зелеными полосками по краям. Одеяло протерлось, но полосатые края остались прочными, и мама скроила из них домашние туфли для Мэри. Одну туфлю сшила Лора, вторую Кэрри. Потом они тщательно отделали их шнурками и кисточками из разноцветных ниток и спрятали у мамы в спальне, чтобы Мэри не могла их найти.
Лора и Мэри хотели связать варежки в подарок Кэрри, но у них было мало шерсти. У мамы нашлось немножко белой шерсти и понемножку красной и синей, но шерсти одного цвета на варежки не хватало.
— Знаешь что? — догадалась Мэри. — Сами варежки мы свяжем из белой шерсти, а манжеты сделаем в красную и синюю полоску.
По утрам, когда Кэрри убирала на чердаке постели, Лора с Мэри старались как можно скорее вязать эти варежки, а заслышав на лестнице шаги, прятали их в Мэриной корзинке с рукоделием. Теперь варежки были готовы.
Рождественский подарок для Грейс был красивее всех. Его делали все вместе в теплой большой комнате, потому что Грейс была еще маленькая и ничего не понимала. Мама вынула из оберточной бумаги кожу убитого папой лебедя и скроила из нее маленький капор. Кожа была такая тонкая, что мама не могла никому ее доверить. Каждый стежок она сделала собственноручно, а Лоре и Кэрри позволила только сшить подкладку из голубых шелковых лоскутков. Подкладку она тоже пришила сама, чтобы капор не порвался.
Потом мама отыскала в мешке с обрезками большой кусок мягкой голубой шерсти, которая осталась от ее воскресного зимнего платья, и скроила из него пальтишко. Лора с Кэрри прострочили и прогладили все швы, а Мэри мелкими стежками подрубила подол. Затем мама пришила к пальтишку воротничок и узенькие манжеты из мягкого лебяжьего пуха.
Синее пальтишко с белым пуховым воротничком и манжетами и белый капор с шелковой подкладкой, голубой, как глаза Грейс, выглядели просто замечательно.
— Это все равно что шить кукольные платья, — сказала Лора.
— Грейс будет красивее любой куклы, — объявила Мэри.
— Давайте оденем ее сейчас! — воскликнула Кэрри, приплясывая от нетерпения.
Но мама велела спрятать пальто и капор до Рождества. Придется им всем дожидаться завтрашнего утра.
Папа ушел на охоту и сказал, что к рождественскому обеду раздобудет самого крупного зайца во всей округе. Сказано — сделано. Такого огромного зайца они еще в жизни не видывали. Его освежевали, вычистили внутренности и убрали в чулан на холод до завтра, когда придет время поджарить его на обед.
Вернувшись из хлева, папа стряхнул с сапог снег, выковырял из усов ледышки и протянул руки к печке.
— Уф! Ну и холодина выдалась тут в Сочельник! Пожалуй, Санта Клаус в такой мороз и носа на улицу не высунет, — подмигнул он Кэрри.
— Нам не нужен Санта Клаус! Мы сами… — начала Кэрри, но тут же закрыла себе рот обеими руками и испуганно посмотрела на Мэри и Лору: не сердятся ли они, что. она чуть не выдала все их секреты.
Папа повернулся, чтобы согреть спину у печки, и окинул всех счастливым взглядом.
— Мы все в тепле и уюте. Эллен и Сэм с Дэвидом тоже в теплом удобном хлеву, и по случаю Сочельника я задал им побольше корма. Да, это будет прекрасное Рождество, правда, Каролина?
— Да, Чарльз, ты прав, — сказала мама. Она принесла блюдо с горячей кукурузной кашей и разлила по мискам молоко. — Садись за стол. Горячий ужин согреет тебя лучше всякой печки.
За ужином они вспоминали прошлые рождественские праздники. Сегодня все они снова вместе, в теплом доме, сытые и счастливые. Наверху в Лорином ящике всё еще лежит Шарлотта, тряпичная кукла, которую она нашла в своем чулке, когда они еще жили в Больших Лесах. Жестяные кружки и монетки — рождественские сюрпризы с Индейской Территории — давно потерялись, но Лора с Мэри всё еще помнили, как мистер Эдвардс прошел сорок миль до Индепенденса и обратно, чтобы принести им эти подарки от Санта Клауса. С тех пор как мистер Эдвардс один уплыл вниз по реке Вердигрис, они ничего о нем не слыхали и часто гадали, что-то с ним теперь сталось.
— Где бы он ни был, будем надеяться, что ему повезло так же, как и нам, — сказал папа. Все они помнили о мистере Эдвардсе и желали ему счастья.
— А ты тут, папа, — сказала Лора. — Ты не заблудился в снегу.
