Вера Иванова - Мисс Настоящая Принцесса. Большая книга приключений для классных девчонок (сборник)
Я как следует высморкалась и тоже почти уснула, когда Смыш больно толкнул меня в бок и протянул наушник.
– А? Что? – встрепенулась я.
– Тсс! – Миха приложил палец к губам.
На этот раз рупор был направлен в сторону Лехи и Липучки.
И первые же слова, которые я услышала, окончательно прогнали сон. Как ни странно, эта парочка тоже ругалась!
– Как ты могла потерять ЭТИ духи? – сердито вопрошал Леха-Два. – Из-за тебя теперь летим до Москвы. А ведь должны были еще в Дубаях распрощаться с этим делом!
– Это ты их потерял! – огрызнулась Липучка. – Как и пистолет. Ты вообще что-то очень рассеянный в последнее время! Так что себя и вини.
– Про пистолет ты права, признаю. Сам не понимаю, как это вышло! А про духи – не согласен. Я точно помню, что ты убрала флакон к себе в сумочку!
– А я точно помню, что ты положил его себе в карман! Еще тогда, в кафе.
– А почему я об этом не помню?
– Откуда я знаю? Может, у тебя что-то с памятью?
– А у тебя – с координацией! Уронила куда-нибудь пузырек и не заметила! Все время руками что-то перебираешь. И в этих очках ничего не видишь! И на каблуках ходить не умеешь! Никакого чувства баланса!
– Ты мне тоже нравишься! – огрызнулась Липучка. – Получается, мы могли потерять их где угодно! В аэропорту, здесь, в самолете… Что же нам теперь делать?
– Для начала проверю еще раз карманы. А ты перетряси сумочку…
Мы с Михой слушали затаив дыхание.
– Ну дела! – прошептал Холмс. – Похоже, они потеряли ТЕ САМЫЕ духи!
– Да уж, на редкость рассеянная парочка! – хмыкнула я и громко чихнула.
Катастрофа
А потом… Ох, лучше бы и не вспоминать об этом, но нет, нельзя, так было на самом деле – а из истории правды не вычеркнешь!
Наслушавшись всласть, мы с Михой обнаружили вдруг одну странность: вторая половина Братства уже довольно давно не подавала никаких признаков жизни. Это было очень не похоже на наших веселых, непоседливых и неугомонных друзей. Неужели и правда так устали?
Присмотревшись, мы удивились еще больше: парочка не спала. Скорчившись и прижавшись друг к другу, они сидели с закрытыми глазами и дружно отбивали зубами дробь.
– Что с вами? – всполошились мы с Михой. – Заболели?
– Н-не-т-т-т, – ответили нам два таких слабых, несчастных голоса, что наше беспокойство удвоилось. И если для Танюсика такое состояние было не редкостью, то вид дрожащего и чуть не плачущего Брыкалы привел нас в настоящее смятение.
– Что? Что случилось?! – В предчувствии чего-то очень неприятного мы с нашим Главным Холмсом тоже начали слегка вибрировать.
И было от чего. То, что сообщил нам дрожащий голос Сени, было самым худшим из возможных ответов.
– Мы… Мы… Мы падаем.
– Что?!
– Мы падаем!!! Не верите, посмотрите в окно.
Перескочив через меня, Танюсика и Сеню, Миха приник к иллюминатору. Я не возражала. Мне самой не хотелось смотреть туда, чтобы не увидеть чего-то настолько ужасного, что убьет на месте.
Затаив дыхание, мы все ждали вердикта хоббита, но Миша молчал. И зря. Его молчание было красноречивее любых слов. Потому что Танюсик вдруг засопела и начала всхлипывать:
– Вот всегда так. Вот всегда все гадости в мире случаются именно со мной!
– И со мной, – уныло добавил Сеня.
– И со мной! – присоединились мы с Мишей.
Глаза Фродо блеснули, как будто там появились слезы. Наверное, мои глаза были не лучше, потому что хоббит взял меня за руку и тихо произнес:
– Не бойся! Все будет хорошо!
– Откуда ты знаешь? – спросила я прерывающимся голосом, только сейчас обнаружив, что лицо стало мокрым, как от дождя.
– Просто поверь, и все! Хочешь, я скажу, что все это ерунда и просто плохой сон?
– Хочу! Скажи!
– Это все ерунда и плохой сон! – твердо произнес он, и я с удивлением поняла, что на душе чуть-чуть полегчало.
– А еще что-нибудь можешь сказать? – прошептала я, выуживая из рюкзака последнюю пачку салфеток.
– Могу, – сказал он после некоторой заминки. – Думаю, нам лучше пристегнуться.
– Ага, – кивнула я, и мы крепко-накрепко пристегнулись к креслам ремнями. – А еще? Скажи еще что-нибудь!
– Не забудь, что кислородная маска упадет сверху, а спасательный жилет лежит внизу.
– Спасибо… А еще?
– Ты такая красивая. Лучше всех. Даже когда ревешь. Даже когда ругаешься. Даже с париком и пластырем на носу. Даже когда воображаешь себя великой сыщицей.
– Еще! – сказала я. Рука с салфеткой замерла, так и не добравшись до носа. – Еще!
– Хочешь, я исполню твое самое заветное желание?
– Да! Да! – Я верила в чудо, Миха казался всесильным.
И действительно, он полез в карман… и вытащил маленький пузырек с каплями от насморка.
– Ой… Откуда?! – Маленький волшебник, как всегда, не подвел.
– Оттуда, – подняв вверх указательный палец, глубокомысленно произнес Смыш. – У стюардесс есть аптечка.
Глаза его сияли. И мои тоже засияли в ответ, когда я закапала в нос и наконец-то сделала первый за последние часы глубокий вдох.
– Как хорошо! – воскликнула я, вновь возвращаясь в мир ароматов. – Пасибки)))
И действительно, то ли оттого, что я отвыкла дышать носом, то ли по другой причине, но мир вокруг просто взорвался ароматами. Какой-то новый, тонкий, чудесный запах заполонил салон. Словно где-то рядом распустились ландыши, сирень и розы, вместе взятые. Или какие-то неведомые дивные цветы из фильма «Аватар», которые источали волшебный неземной аромат, звучащий сотней переливчатых восхитительных оттенков.
Да, это были они, те самые духи. «Страшная тайна». Лучший в мире запах! Вот только откуда? Наверное, остатки того, чем надушилась Липучка.
– Ты не представляешь, что ты сделал для меня! До чего же хорошо, когда все вокруг пахнет! – с восторгом проговорила я.
Миша вспыхнул, опустил глаза и тихо-тихо, едва слышно, произнес:
– Я давно хотел тебе сказать… Ты мне очень нравишься. Очень-очень. Больше всех остальных девчонок, вместе взятых.
Остатки слез высохли и без салфетки, я замерла, боясь пошевелиться.
– Я мог бы просидеть с тобой за одной партой всю жизнь – если бы ты, конечно, захотела.
«Вот еще! – шевельнулся протест. – До пятидесяти лет, что ли? И вообще, нет. Ну, только если на каком-нибудь одном уроке. На химии, например…»
– Я мог бы улететь за тобой хоть на край света… И мчаться вечно в быстром самолете, пронзая небо цвета глаз твоих… Чтоб ощутить в стремительном полете, как пишет ветер сказку для двоих…
Ой! Стихи! Неужели прямо сейчас сочинил?! Для меня?!
Мне стало почти хорошо. Я сидела тихо, как мышь, забыв обо всех проблемах и несчастьях, и боялась только одного – поднять глаза, чтобы не наткнуться на Мишин взгляд. Что-то невероятное происходило между нами, натягивались трепетные золотые нити…
– Я хотел бы всю жизнь танцевать только с тобой… Как тогда, год назад, на вулкане… Только мы, танец и раскаленное буйство разъяренной стихии…
Это было как гипноз, и я погрузилась в транс. В мире не осталось ничего, кроме волнующего мягкого голоса, который ткал, вязал, плел волшебное полотно слов, увлекая меня в мир сладких грез.
– В доказательство своих чувств я хочу запечатлеть на своей руке твое имя, – с этими словами Смыш вытащил свой «Паркер» и крупными буквами вывел на левой руке: «Саша».
– В Москве сделаю себе такую татушку, – твердо сказал Миша, любуясь надписью.
Сердце сладко замерло, и какая-то крошечная, малюсенькая часть внутри меня вдруг очень-очень пожалела, что мы уже целый год не сидим за одной партой.
Идиллия была прервана появлением стюардессы. Даже сквозь толстый слой косметики было видно, что она волнуется. И голос, которым она сделала объявление, дрожал и прерывался.
Снова стало страшно. Как будто вместо «Спокойной ночи, малыши» начали показывать «Пилу»… Захотелось заплакать и заткнуть уши. Или убежать от этого кошмара и забыть про него.
Но нет, все еще только начиналось. В переводе на русский ее сообщение звучало так:
– Уважаемые пассажиры! По техническим причинам наш самолет должен совершить посадку в открытом море. Просьба надеть спасжилеты, пристегнуть ремни, согнуться и прикрыть голову руками – вот так! – И она наглядно продемонстрировала, в какой позе было бы удобнее встретить катастрофу. – После посадки все пассажиры должны немедленно покинуть самолет через аварийный выход, спуститься по аварийному трапу и погрузиться на спасательные лодки и плотики. С собой можно взять только самое необходимое.
После ее слов в салоне началось столпотворение. Суетясь и толкаясь, люди надевали жилеты, вытаскивали багаж, открывали чемоданы и раскидывали вещи. Суматоха, крики, падающие и разлетающиеся по салону предметы – все это слилось с воем падающего самолета в один леденящий душу кошмарный шум.
А потом… Сосредоточенные лица друзей, надевающих спасжилеты, крепкое пожатие Миши, подступающий к горлу ком – и больше я ничего не помню.
