Дмитрий Суслин - Валентинка
– Ешь! – кричит ему за ужином мама. – Ешь, не зли меня, или завтра тебя в больницу поведу!
– Не могу! – кричит в ответ Лешка, и по его лицу ручьем текут слезы. – Мне больно кусать! У меня от этого зуба уже весь язык ободран! Я умереть хочу!
– Ты и так почти умираешь! Голодной смертью! А манную кашу будешь? – спрашивает мама.
– Да, только жидкую, – кивает головой Лешка.
И приходится маме каждый день манную кашу готовить, а она этого терпеть не может.
У меня с зубами проблем нет. Я как только чувствую, что зуб качается, начинаю его все время языком туда-сюда двигать, и зуб постепенно раскачивается. Наконец, когда он, словно на ниточке, висит, бегу к маме и открываю рот. Мама большим пальцем раз! И готово. И ни капельки не больно. Как Лешка таких простых вещей понять не может?! Страдает, плачет по ночам, вздрагивает во сне и всех доводит почти до сумасшествия. Мы с мамой тоже становимся хмурыми и несчастными. Когда в семье кому-то плохо, остальным не все равно. Мы с мамой очень переживаем за Лешку.
Но рано или поздно наступает день, когда брат утром просыпается с улыбкой до ушей. Я сразу понимаю, в чем тут дело.
– Что, выпал? – с надеждой спрашиваю я.
– Выпал! – радостно сообщает Лешка и показывает новую дырку во рту.
Счастье и хорошее настроение снова возвращаются в наш дом. Жаль только, что у Лешки молочных зубов еще так много осталось. Вот бы они все разом выпали.
Так положено
Однажды Лешка поразил нас с мамой своей изобретательностью. Как-то вечером стали мы готовиться ко сну, а он вдруг говорит:
– Ой, что-то я пить захотел!
И побежал в кухню. Начал там графином и стаканом звенеть. Я это услышал и тоже побежал в кухню.
– Чего тебе надо? – увидев меня, недовольно спросил Лешка.
– Я тоже пить хочу! – ответил я. – Не ты один от жажды страдаешь.
– На пей! – сказал Лешка и протянул мне стакан с водой.
Я даже удивился. Чего это он такой добренький? Воды себе налил, а первым пить отказался. Но я ничего не сказал, взял стакан и стал пить.
– Много на ночь не пейте! – крикнула нам мама из комнаты. – Плохо спать будете.
– Пей быстрее! – зашипел на меня Лешка. – Мне тоже хочется.
– Что я тебе верблюд, что ли? – возразил я. – Вода холодная. Я быстро не могу. У меня зубы ломить начинает. Возьми себе другой стакан.
– Я из этого хочу.
Я удивился, с чего это вдруг мой братец такой избирательный, но выпил все до единой капли и стакан ему отдал.
– Чего ты стоишь? – нетерпеливо спросил он.
– Тебя жду, – ответил я. – Чего ты воду не наливаешь? Ты же пить хотел.
– Пол холодный, а ты босиком, – вместо ответа сказал Лешка. – Простудишься. А ну быстро беги в постель. А я и без тебя прекрасно напьюсь. Мне помощь не нужна. Иди, давай, не стой!
«Надо же какой заботливый», – удивился я и, не долго думая, побежал в кровать, потому что действительно хотел спать. А Лешка остался в кухне и был там довольно долго. Чем-то там звенел, стучал и сопел. Что-то даже уронил и тихо чертыхнулся. Наконец он пришел в комнату, нырнул под одеяло и стал с боку на бок ворочаться.
– Чего ты вертишься? – недовольно проворчал я. – Спать мешаешь.
– Чего-то мне не спится. Зря я, наверно, воду пил. Надо было теплое молоко. Оно, говорят, при бессоннице помогает.
– У тебя в твоем возрасте не может быть бессонницы, – уже сквозь сон пробормотал я.
– Еще как может. Ведь я же не сплю. Значит, вот она бессонница и есть. Не могу спать и все тут.
– Ну так не мешай спать другим. Иди книжку почитай какую-нибудь скучную. Она тебя живо усыпит. Возьми, например, учебник «Окружающий мир», – посоветовал я брату.
Лешка терпеть не может этот предмет.
– Верно, я так и сделаю, – живо согласился он.
Лешка побежал к столу, включил лампу и зашуршал страницами. Долго он читал или нет, я не знаю, потому что уснул и спал очень крепко.
А проснулся я от Лешкиного крика:
– Мама, Дима! Вставайте, кажется, мы в школу опаздываем!
– Что такое? – спросонья я даже подпрыгнул и чуть с кровати не упал.
– Время уже восемь! Посмотри на часы! – Лешка сунул мне под нос будильник.
– Восемь часов! – ахнул я. – До первого урока осталось всего тридцать минут.
Мама тоже вскочила с дивана и забегала по комнате.
– Странно, – бормотала она, – очень странно, как это я проспала?
Обычно мама встает в семь и будит нас с братом.
Я тоже стал бегать по квартире, быстро одеваясь. Времени оставалось катастрофически мало, но если постараться, то можно было успеть ко второму звонку.
Когда опаздываешь, все становится против тебя. Это я давно заметил. Неизвестно куда пропадают нужные вещи, из рук все валится, даже пуговицы на рубашке вдруг начинают вести себя самым подлым образом. Надевая штаны, я два раза упал, а перед этим долго скакал на одной ноге. Я долго искал свой носок, который почему-то оказался в ванной. Потом мы с Лешкой чуть не подрались, кому первым идти в туалет. В общем, это было не утро, а сумасшедший дом. Мы даже позавтракать не успели.
И вдруг я заметил, что в отличие от нас с мамой Лешка ведет себя как-то странно. Не суетится, как я, не торопится и вообще как-то хитро на нас с мамой посматривает и в кулачок хихикает.
– Ты чего, Леша, посмеиваешься? – спросила брата мама, когда мы стали в прихожей надевать куртки, и глаза ее подозрительно прищурились. – Что-то не так?
– А вы догадайтесь! – сказал Лешка и опять хихикнул.
– О чем это мы должны догадаться? – насупившись, грозно спросил я.
– Какое сегодня число? – засмеялся Лешка.
– Ну первое! – сказала мама.
– Первое чего? – подсказал брат.
– Апреля! – выкрикнул я, сразу догадавшись, в чем дело. Мне даже завидно стало, что не я, а Лешка такой здоровский розыгрыш придумал.
Мой брат даже на одной ножке запрыгал от счастья и запел во все горло:
– Первого апреля никому не верю! Первого апреля никому не верю!
– Ничего не понимаю! – сказала мама. – При чем тут первое апреля? Время восемь двадцать. Вы в школу опаздываете!
– Ничего мы не опаздываем, – засмеялся я, снимая со спины ранец. – Лешка ночью все часы на час вперед перевел. Вот почему он на кухню воду пить бегал, а потом бессонницу симулировал.
Тогда мама подбежала к столу, схватила свою сумочку и вынула из нее мобильный телефон.
– Семь двадцать, – сказала она слегка растерянно, когда посмотрела время.
– Первого апреля, – хихикнул Лешка, – никому не верю.
И все мы начали хохотать. Мы с мамой на него нисколько не рассердились. Чего тут сердиться? Разве бывает первое апреля без розыгрыша?! Нет! Так положено.
Как Катя кота выгуливала
Однажды Катя Лемминг решила с Бастиком погулять.
Бастик – это кот. Он очень пушистый, весь дымчатый, а кончики лап белые. Полная его кличка Себастьян. В Европе есть такое имя. Катин папа зовет его Бастиан, а все остальные Бастиком. Так проще. Похоже на русского Барсика.
Дело в том, что гулять Бастика не выпускают. Он самый настоящий домашний кот. Катя уверяет, что он был на улице всего три раза в жизни.
Однажды Катя решила, что сидеть дома взаперти вредно для здоровья любимого животного. Она вынесла кота на улицу, надела на него шлейку и попыталась приучить ходить на привязи, как собачку. Девочка поставила кота на травку, чтобы его лапкам было мягче ступать, и сказала:
– Теперь Бастик мы с тобой пойдем гулять.
Она произнесла эти слова так ласково и доброжелательно, прямо как учительница в первом классе. Но Бастик наотрез отказался ходить на поводке. Он жалобно посмотрел на хозяйку, громко мяукнул и, растопырив лапы, замер на месте как вкопанный. Почувствовав на себе ремешок, он, видимо, решил, что настал его последний час.
– Тебе нужно гулять и дышать свежим воздухом, чтобы шерсть у тебя стала блестящей и густой. Понял? – стала увещевать своего любимца Катя.
– Мяу! – ответил кот.
Это было такое «мяу!», что все мы сразу поняли, что он просит Катю оставить его в покое и вернуть на прежнее место, то есть на пуфик в спальной комнате Катиных родителей.
– Нет, нет, нет! – строго сказала Катя и потянула поводок.
Собаки обычно в таких случаях послушно бегут за хозяином. Но Бастик вдруг упал на бок и громко замяукал:
– Мяу! Мяу! Мяу!
– Ну что ты капризничаешь? – сказала Катя. – Пошли. Нечего валяться.
Но кот ее не слушался, он продолжал жалобно мяукать и волочился по земле, как мешок. Катя чуть не плакала. Лешка решил ей помочь.
– Хочешь, я ему пинка дам? – предложил он. – Побежит как миленький. Не бойся, я не больно. Только слегка.
– Не смей! – строго сказала Катя. – Бастик умница. Он и так пойдет. Правда, Бастик? Уси-пуси-муси!
Но ничего из этого не вышло. Не помогло Кате ее «муси-пуси». Кот продолжал валяться на траве и голосил так громко и жалобно, что вокруг стал собираться народ. Соседи и просто прохожие. Ну и детвора, конечно, со всех подъездов набежала.
