Галина Карпенко - Тамбу-ламбу. Три звонка
— Интересно?
— Очень, — ответила Шура. — Ты знаешь, если бы Рогов хоть чуточку был похож на Николеньку, я бы с ним подружилась. А он думает только о себе.
— Может быть, ты к нему пристрастна?
— Как это?
— Ну, несправедлива, — объяснил Дим.
Шура промолчала.
Она снова перечитала ту страничку в книге, где Николенька думает о Сонечке, и ей очень хотелось, чтобы Володька Рогов с ней помирился.
Второй звонок
Володя Рогов подошёл к своему дому и перечитал записку Петра Петровича. Оказывается, Шура Проценко живёт с ним в одном подъезде.
«Как же я её до сих пор не видел?» — подумал Володя.
Он поднялся на третий этаж и остановился перед дверью. Какой у них чудной звонок! Звонок действительно был необычный. Он был похож на большой жёлудь. Этот звонок много лет висел у дверей дома, где раньше жили и выросли братья Проценко. Василий Дмитриевич привёз его с собой и заменил им новый.
«Как-то спокойнее, — сказал он брату. — А то приходишь, будто не в свой дом».
Если бы Володя Рогов раньше видел этот звонок, он, может быть, вспомнил, что уже один раз звонил в эту квартиру. Позвонил и убежал. Но он этого не вспомнил.
«Я председатель отряда, пришёл по делу — узнать, почему ваша дочь не была сегодня в школе».
Эти слова Рогов уже не раз повторял по дороге. Поправив форменную фуражку, Володя позвонил в квартиру номер семь. Дверь сразу же открылась, перед ним стояла Шура, живая и невредимая.
— Так ты не больная? — удивился Володя. — Ты просто так прогуливаешь? — Володя даже свистнул. — Не болеет и не ходит в школу! Вот это номер!
— Я совсем здоровая, — сказала Шура тихо. — Подумаешь, какой проверяльщик!
Всё было ясно, и Володе больше не о чем было спрашивать эту девчонку, которая спряталась от контрольной, сидит одна в квартире, а когда придут с работы родители, небось скажет: «Я была в школе». Он повернулся и стал подниматься по лестнице, но его так и подмывало ещё что-нибудь сказать, пока Шура не закрыла дверь.
— Струсила! — крикнул Володя.
Только Шура ничего не слыхала, потому что она уже закрыла дверь, очень осторожно, чтобы не хлопнуть и не разбудить Дима.
Удивительный разговор
— Когда нужно, ты непременно пропадаешь. Я тебя уже целых полчаса жду! — сказала Володина мама, открывая ему дверь. — Скорее ешь, и немедленно едем!
— Куда едем? — удивился Володя.
— В магазин едем. Скорее, у меня пропадает очередь.
— Нет! — Володька даже отодвинул тарелку. — Я один раз ездил в магазин, хватит.
— Володя, когда ты меня о чём-нибудь попросишь… — Мама сдвинула брови, и Володька понял, что надо немедленно согласиться, чтобы не нажить беды.
— Мы потеряем всего один час, понимаешь? — продолжала уговаривать его мама, уже сидя в автобусе. — Зато и папа будет доволен. Они такие уютные, мягкие!
Володя понял, что они едут покупать ковры, о которых мама говорила уже целую неделю. «Почему именно два ковра? Хватило бы одного», — думал Володя и молча глядел в окно. Мама становилась всё ласковее, а Володька всё больше и больше хмурился.
И вдруг он весь превратился во внимание. Сидевшие впереди ребята-ремесленники вели удивительный разговор.
— Он сам тебе подарил? — спрашивал один другого. — А не врёшь?
— Конечно, сам. Ты открой, посмотри получше — где ещё найдёшь такой? — Парень открывал перочинный нож. — Этот нож был с капитаном Проценко во всех плаваниях: гляди, на черенке якорь. Капитанский нож, потому и якорь, — повторил счастливый владелец ножа.
Неожиданно поднявшись, ребята стали проходить вперёд.
Володя вскочил.
— Ты куда? — спросила мама. — Нам же ещё через две остановки.
— Погоди!
Володька так разволновался, что не мог ничего ей объяснить. Мама еле успела схватить его за курточку, иначе он бы выпрыгнул вслед за ребятами.
Автобус тронулся, Володька глотал слёзы.
— Господи, что с тобой! — недоумевала мать.
— Ножик, ножик!.. — повторял сын.
— Я куплю тебе ножик, подумаешь! — пообещала мать.
Но Володя только махнул рукой. Разве можно купить нож, который побывал с капитаном во всех плаваниях!
Чужая находка
— Произошло что-нибудь? — спросила мама. — Разве уже нет молока?
— Уже нет, — ответила Шура.
Мария Александровна молча вылила из бидона, измазанного песком, остатки грязно-молочной жижи.
— Что же всё-таки произошло? — спросила она.
— Ничего не произошло, — ответила Шура.
На самом деле, конечно, произошло. Шура шла с полным бидоном молока. Во дворе, несмотря на вечерний час, было полным-полно мальчишек. Скоро кончится время счастливых раскопок. Двор нового дома приводился в порядок, уже висело объявление, приглашавшее всех жильцов на воскресник — сажать деревья. А когда во дворе будет расти сад, тогда не поковыряешься в земле и не найдёшь никаких сокровищ.
Володя Рогов тоже был во дворе. Шаг за шагом он исследовал земную поверхность, надеясь найти что-нибудь необыкновенное. Несмотря на то что он был очень сосредоточен, он всё-таки заметил Шуру Проценко. Он теперь всегда замечал её, хотя эти встречи, кроме неприятностей, ему ничего не сулили.
Так случилось и на этот раз. Не задумываясь и даже не прицеливаясь, он бросил железную скобку, которая для него не представляла никакой ценности.
Но уж так это случилось — железка полетела вслед за Шурой и угодила прямо ей в спину.
Шура должна была бы ускорить шаг, открыть дверь, подняться по лестнице, прийти домой…
Но она ничего подобного не сделала. Она поставила бидон с молоком прямо на землю и, повернувшись, пошла прямо к Володьке Рогову. И они подрались? В том-то и дело, что нет.
Рядом с Роговым рылся в земле Миша Коршунов. Он что-то нашёл.
— Что ты нашёл? — спросил Рогов.
— А тебе что? — ответил Миша и зажал находку в кулаке.
— Я первый нашёл! — закричал Рогов.
Когда Шура подбежала, Коршунов уже лежал, уткнувшись носом в холодную землю. Если бы Миша знал, что к нему спешат на помощь, может быть, он бы не сдался так скоро.
У Рогова, как говорится, создалось невыгодное положение. Два пионера из его отряда могли его оттузить, и за дело: во-первых, не швыряйся чем попало, во-вторых, не отнимай чужую находку!
Но драка не состоялась.
— Подумаешь! — сказал Рогов, отходя развалочкой в сторону.
Миша поднялся и стал отряхиваться, только это было бесполезно — он так вымазался, так извозился, что на него было страшно взглянуть. А Шура повернулась и ушла. У самого порога её ждала беда.
Бидон лежал на боку, и молочная река впадала в огромную лужу.
Не успела Шура войти в комнату, как кто-то опять позвонил. Дверь открыла мама. Мокрый, грязный мальчик протянул ей крышку от бидона.
— Шура потеряла.
Шурина мама сказала Мише Коршунову «спасибо» и предложила:
— Проходи, мальчик. Умойся, и я тебя почищу, а то твоя мама испугается.
И Миша согласился. Кто же хочет испугать свою маму?..
Мишина куртка сушилась на батарее, а он в Шурином свитере сидел за столом и беседовал с капитаном.
— Что же ты всё-таки нашёл? — интересовался Дим.
— Вот! — Миша стал выгружать свои карманы.
Гвозди, пробки, тюбик из-под зубной пасты, какие-то винтики, и вдруг среди сокровищ капитан увидел маленький ключ… Ключ, который он уже не раз видел даже во сне. Ключ от той самой коробки, где лежит его трубка.
Стоило только капитану протянуть руку, стоило только сказать: «Вот он, мой ключ!..» Но капитан молчал.
А Миша оставил на столе только ржавый подшипник, остальное спрятал опять в карман.
— Вот, — сказал Миша. — Вот этот шарик я нашёл.
— Это подшипник, он уже никуда не годится, — сказал капитан, возвращая Мише его находку.
— Он всё равно хотел отнять! — возмущалась Шура.
Капитан Проценко тоже осудил Рогова. Если бы тот услышал, что он о нём сказал!
— Вот разбойник! — сказал капитан. — Таким надо давать сдачи.
— Сдачи! Так он испугался и убежал.
— Неужели трус? — удивился капитан.
— Конечно, трус! — подтвердила Шура. — Я хотела дать сдачи, а он убежал.
Конечно, Шура немного преувеличивала — Володька не убежал. Он сделал вид, что ему всё равно, и не стал связываться. Но на самом-то деле он струсил.
…Мишу Коршунова почистили и накормили варениками. Он проглатывал вареник за вареником и задавал вопрос за вопросом.
— Как по-вашему, вот если заморозить лягушку, — спрашивал Миша, — а потом отморозить, она оживёт?
— Представь себе, что да, — отвечал Дим.
«Откуда он всё знает?» — удивлялась Шура и слушала с восторгом историю про замороженную лягушку.
Когда Миша уходил, капитан пожал ему руку и пригласил непременно заходить.
