Леонид Вайсберг - Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю
Вид большой комнаты сразу настораживает ее. Во все свои лампы светит над неубранным столом люстра. Две тарелки с супом. Одна — полная, в другой — на донышке. Тут же кастрюли, хлеб. Кажется, что хозяева оставляли свой лом второпях, словно им грозила какая-то опасность. Больше всего Гражину поразила сияющая как ни в чем не бывало люстра. Швырнуть бы в нее камнем, чтоб с жалобным стоном звякнуло и разлетелось вдребезги ее стеклянное равнодушие.
Но не всегда делаешь то, что хочется. Гражина погасила всюду свет, плотно прикрыла двери. Что-то случилось! Но что? Ужасная мысль приходит ей в голову. Вацис видел, как ходили они на корабельное кладбище. Выследил Ромку и ночью расправился с ним и его матерью!
Скорее! Скорее на рыбную базу! Может, ее опасения напрасны? Может, Ромкина мать сейчас рассеет их?
На базе Ромкиной матери не оказалось. Женщины из коптильного цеха сказали Гражине, что сегодня их заведующая впервые за много лет не вышла на работу, что вечером нужно будет проведать ее. Они говорили еще что-то, но девочка ничего больше не слышала. Прислонившись к стене, она видела комнату, в которой одиноко горела пятирожковая люстра.
Потом все понеслось вокруг с такой быстротой, что способность соображать возвратилась к Гражине лишь на погранзаставе. Здесь ее приход вызвал порядочный переполох. Судите сами. Мимо часового вьюном проскальзывает девочка и, не обращая внимания на окрики, пересекает двор. Вышедший из здания караульный начальник пытается выяснить причину такой поспешности. Но Гражина заявляет ему, что намерена говорить только с самым главным командиром. И больше ни с кем!
— А если самого главного командира нет? — заинтересовался начальник караула.
— Вот еще! Тогда вызовите его. И немедленно! — потребовала девочка.
Человек в форме пристально взглянул на нее. Неизвестно, что прочел он на лице Гражины. Во всяком случае, прекратил расспросы и сказал, что постарается свести ее с самым главным командиром.
Начальник караула повел Гражину по длинному коридору. Она шла и лихорадочно перебирала в памяти события последних дней. Соображала, как рассказать о них покороче и убедительнее. Чтоб главный командир сразу объявил всеобщую тревогу и послал пограничников на корабельное кладбище и на розыски Ромки. Только непременно с оружием. А то у хриплого много патронов.
Караульный начальник распахнул двери и доложил:
— Товарищ капитан! Девочка, добивающаяся встречи с вами, прибыла.
— Хорошо. Вы свободны.
Навстречу Гражине поднялся коренастый офицер, которого она не раз встречала в поселке.
— Проходи. Садись, — сказал он. Вышел из-за стола и устроился на стуле рядом с девочкой.
— А правда, что вы и есть самый главный командир?
— Совершенно точно, — широко улыбнулся капитан. — Должность у меня такая — начальник заставы.
— Ага! Тогда можно…
— Что можно?
— Тайну вам открыть… Мы ее с Ромкой расследовали…
— Кто это такой?
— Начальник штаба строительства СРТ…
— Ну и что?
— Фашиста мы раскрыли… И Ромка с матерью пропал. Вот! Сказал вчера, что утром зайдет, и не зашел… В доме пусто, а свет повсюду горит… На рыбной базе ничего не знают… Мы к вам вчера собирались…
И Гражина разрыдалась. Сказались напряжение последних дней, тревога за Ромку. Она плакала все громче и громче. Понимала, что нужно немедленно взять себя в руки, что от этого, быть может, зависит многое, и не могла. А капитан хмурился и растерянно ходил вокруг.
— Встать! — вдруг громко скомандовал начальник заставы. У него был такой голос, что Гражина выпрямилась словно струна. — Рассказывать тайну!
Удивительное дело. Приказ командира подействовал на нее лучше всяких уговоров. Слезы высохли, рыдания прекратились. Только всхлипывала. И говорила, говорила, говорила… Об исчезновении «Звездочки» и разговоре, подслушанном Ромкой; о дяде Балисе и тайном убежище на корабельном кладбище; о хриплом и патронах в тумбочке; о последнем уговоре с товарищем и его исчезновении.
Капитан не перебивал Гражину. Лицо его стало очень серьезным.
— Все! — сказала девочка. — Поднимайте тревогу!
— Давай договоримся так: твое дело было набедокурить, а командовать буду я. Согласна?
— Ладно…
— Хорошо, когда подобные дела решаются быстро и без споров, — одобрил капитан. Гражина почувствовала насмешку в его голосе, но ничего не ответила. Только вздохнула.
Начальник заставы быстро отдавал приказания. Потом подошел к Гражине и, глядя ей прямо в глаза, сурово спросил:
— Пионерка Буткуте, почему вы не пришли на заставу сразу, как заподозрили неладное? Почему вы действовали вдвоем? Почему вы, наконец, затеяли из серьезного дела детскую игру?
— Я… мы… — совершенно смешалась Гражина. Ее не так поразили слова командира, как его обращение на «вы». Она вдруг почувствовала себя страшной преступницей.
— Если что-нибудь случится с вашим товарищем или человек с корабельного кладбища исчезнет, виноваты в этом будете вы, пионерка Буткуте. Вы понимаете это?
— Понимаю, — выдохнула Гражина.
— То-то, — подобрел голос начальника заставы. — Пусть это будет вам уроком на всю жизнь.
— Товарищ капитан! Машина готова! — доложил начальнику заставы молодцеватый старшина.
— Едем! — Капитан снял со стены автомат.
…Юркий «газик» рванулся с места. Несмотря на туман, шофер вел машину довольно быстро. Каким-то чудом миновав все препятствия, он подкатил к самому дому дяди Балиса. Гражину оставили в «газике» под охраной шофера, тоже вооруженного автоматом. Оба напряженно прислушивались. Первым, как ни странно, раздался голос старого рыбака.
— Хорошо, что пришли, а то я сам к вам собирался, — подобострастно тараторил он. — Человек страшный на корабельном кладбище скрывается… Угрозами помогать заставил… Вацис Скайзгрис. Может, слышали? Бандит и убийца… Вот хорошо, что вы пришли… Вот хорошо!
— Поедете с нами!
Тут Гражина сообразила, что при помощи дяди Балиса будет легче арестовать хриплого. Она хотела сказать об этом капитану, но тот сам обратился к девочке:
— Спасибо за помощь! А теперь бегом домой.
— Домой? — Гражина была совершенно уверена, что пограничникам без нее не обойтись. — А Ромка?
— Справимся, — и машина растворилась в тумане.
Гражина, помедлив с минуту, решительно кинулась следом.
Когда она добралась до кладбища, капитан, двое солдат и рыбак были уже на пароходе. Гражина незаметно проскользнула под корму — туда, где стояли они уже однажды с Ромкой. Отсюда ничего не было видно. Зато слышно каждое слово.
— Вызывайте! — приказал капитан.
Раздались сильные удары по палубе. Пять ударов. Два длинных, короткий, короткий и снопа длинный. Звук получался такой, словно били по пустой бочке.
Минута тишины. Потом где-то резко захлопнулись двери, и глухой голос недовольно и зло спросил:
— Чего прешься среди бела дня, старый дурак?
Это он рыбаку.
— День сегодня такой, что лучше ночи, Вацис…
— Приходи вечером!
— Я б с дорогой душой. Только уезжаю. Вернусь дня через два, не раньше. Вот какие они, дела. Ну, я и постарался припасов тебе доставить…
— Куда это тебя нелегкая несет?
— В Клайпеду, за сетями.
— Сигарет принес?
Гражина представила, что хриплый ступит сейчас на палубу.
Остальное произошло так быстро, что Гражина, выскочив из-под кормы после команды «Руки вверх!», увидела Скайзгриса уже в окружении пограничников. Капитан вытащил у него из кармана большой пистолет.
Тайны корабельного кладбища больше не существовало…
Капитан остался на пароходе, а пограничники сошли с арестованным на землю. Гражина, сжав кулачки, рванулась к Скайзгрису:
— Ромка где? Что с Ромкой?
Тот ничего не ответил. Повернулся и исчез вместе с пограничниками в тумане.
Гражина вбежала на палубу.
— Где Ромка? Где Ромка? — затеребила она капитана, который, перегнувшись через борт, разговаривал с кем-то вполголоса.
— Ты откуда взялась? — недовольно обернулся к девочке начальник заставы. И не миновать бы Гражине еще одного выговора, но в этот момент над пароходной палубой показалась голова Ромкиной мамы. Она медленно поднималась по штормтрапу. Ступила на палубу, покачнулась… Капитан едва успел подхватить ее. И сразу же рядом с матерью очутился Ромка. Измученный, с огромной шишкой на лбу.
— Ромка! — задохнулась от радости Гражина. — Клянусь головой осьминога, Ромка!
Глава пятнадцатая
Штаб Ромка расположил на «Звездочке». Он хотел вынести катер из заключения между двумя пароходами, куда нагнали его Скайзгрис и рыбак, но ребята запротестовали, уж очень им нравилось взлетать одним махом на пароход, а потом нырять вниз по раскачивающемуся штормтрапу. Они ничегошеньки не знали о драме, которая разыгралась здесь несколько дней назад, когда густой туман, словно нарочно, ограничил видимость двумя шагами.
