Юрий Коваль - Недопёсок (с иллюстрациями)

— А то бывают еще шапки из ондатры, — сказал директор Некрасов, будто угадавши мысли своего спутника, — но самые лучшие — из песца.

— Лично мне нравится пыжик, — мягко подчеркнул директор Губернаторов.

— Нет, серьезно? — воскликнул Некрасов. — Мне тоже!

Директора улыбнулись друг другу, радуясь такому чудесному совпадению.

Кстати сказать, директор Некрасов давно уже замечал, что директору Губернаторову чего-то не хватает, и только сейчас понял чего. У директора Губернаторова не было пыжиковой шапки. А что такое директор без пыжиковой шапки? Это все равно что генерал без погон и лампасов. Директору Некрасову стало на миг неловко, что у него есть такая шапка, а у спутника нету. Но в то же время он чувствовал и некоторую гордость, понимая, что такие шапки бывают только у важных директоров.

У ковылкинского оврага «газик» остановился. В кустах бузины директора заметили фигуру с удивительной сосновою головой. Это был Коля Калинин, несущий дозорную службу. Для пущей маскировки он натыкал себе за шиворот сосновых веток и, как белочка, выглядывал теперь из них.

— Разрешите доложить! — по-солдатски рявкнул Коля Калинин.

— Докладывай.

— Наполеон нигде не замечен!

— Снимай посты!

Через десять минут все второклассники собрались у школы. Наполеона они не видали и ужасно хотели есть.

— Ребята! — сказал директор Некрасов, взойдя на школьное крыльцо. — Наполеона мы не поймали. Но кто ищет, тот всегда найдет. И мы найдем Наполеона. Он далеко уйти не может. Он будет крутиться около деревни, и мы должны быть начеку. Он придет в деревню за пропитанием. А пока — до свидания!

— Приезжайте к нам еще, — ответили второклассники, собираясь махать руками, но тут слово взял директор Губернаторов.

— Товарищи школьники! — сказал он. — Пионеры и октябрята! Вы все теперь юные друзья звероводства. И мы должны обещать директору Некрасову, что не будем смыкать глаз, пока не отловим этого Наполеона.

— Обещаем, обещаем! — подхватили друзья звероводства.

— Потому что Наполеон, — продолжал директор Губернаторов, — ценная зверушка и приносит пользу государству. Такие звери, как этот Наполеон, являются настоящим золотом, потому что их шкурка дорого стоит. Она дорогая потому, что у него красивый мех.

Директор Губернаторов считал себя неплохим оратором и, пожалуй, в этом деле мог заткнуть за пояс директора Некрасова.

Некрасов сразу почувствовал, что его затыкают за пояс, и пожалел, что сам не сказал про друзей звероводства и государственную пользу.

— Правильно сказал товарищ директор Губернаторов, — подхватил Некрасов. — Очень большую пользу государству приносит наша звероферма. Только лишь за этот год мы сдали мехов на миллион рублей.

Услыхавши такие замечательные слова, директор Губернаторов хлопнул в ладоши, и юные друзья звероводства дружно зааплодировали. Портфели они зажимали под мышкой.

Директор Некрасов поднял руку, чтоб добавить еще что-то посильней миллиона, да так вдруг и застыл.

С вытянутой к небу рукою директор Некрасов напряженно глядел вдаль, в глубину деревни Ковылкино.

Оттуда, из глубины деревни, по дороге, перепаханной тракторами, медленно приближался к школе недопесок Наполеон Третий. Его вела на веревке второклассница Вера Меринова.

Директорское «спасибо»

Теперь-то Вера была уверена, что все сделала правильно. Но странное дело — гора с плеч никак не сваливалась, давила, давила.

Понурившись, приближалась Вера к школе, глядела на пышный Наполеонов хвост и ничего прекрасного не видела в нем — хвост и хвост, чепуха, меховой огурец.

Наполеон был ей неприятен: слишком уж легко, слишком беззаботно бежал он навстречу судьбе — прямо в клетку.

«Эх ты, недопесок, — думала Вера. — Если б ты бежал на север…»

А Наполеон и сам уже не понимал, куда бежит. Когда дошкольник отпустил его, недопесок побежал было на север, но почему-то оказался у Пальмы. А почему — он и сам не знал.

Он видел сейчас много людей перед собой, очень много. Они напряженно молчали, ожидал его, а ведь должны были кричать и размахивать руками.

Но вот он подбежит — и на голову обрушится человеческий рев.

Наполеон остановился.

Вокруг были люди и заборы.

Наполеон лег на землю и закрыл глаза. Точно так лежал Сто шестнадцатый перед шофером Шамовым.

Люди молчали. Чуть заскрипело школьное крыльцо, послышались вкрадчивые шаги. Наполеон почувствовал запах кормовой смеси.

Кто-то подошел к нему, вдруг крепко взял за шиворот и поднял в воздух. Закружилась голова, послышался далекий алюминиевый звон.

— Постойте, — сказала Вера. — Возьмите вот это…

— Что такое?

— Это его перчатка.

— Ну и ну! — засмеялся директор Некрасов. — Зачем же ему перчатка? Кажется, к тому же — мотоциклетная…

Второклассники тоже засмеялись.

Шофер со зверофермы уносил в машину Наполеона.

Наполеон проплывал по воздуху над головами второклассников.

— Умница, — сказал директор Некрасов, обнимая Веру за плечи. — Как тебя звать? Вера? А как ты учишься?

— Хорошистка, — вставил с крыльца директор Губернаторов.

— Ребята! С этой девочки надо брать пример. Она помогла звероферме. Я хочу сказать ей наше звероводческое спасибо.

Второклассники затаили дыхание, ожидая, как директор будет говорить спасибо. Они понимали, что такое важное спасибо, к тому же звероводческое, сказать непросто.

И директор, как видно, чувствовал, что надо это сделать помощнее. Он набрал в грудь воздуху и сказал изо всех сил:

— Спасибо!

Потряс Верину руку и так крепко хлопнул ее по спине, будто хотел сшибить гору, навалившуюся на плечи.

— Пожалуйста, — тихо ответила Вера.

И тут директор Некрасов снял вдруг свою пыжиковую шапку да и нахлобучил ее прямо на голову директору Губернаторову.

— На память! — сказал директор Некрасов.

Директор Губернаторов побелел. Не родилось еще на земле человека, которому позволил бы директор Губернаторов нахлобучивать себе шапку на голову. Но директор Некрасов тоже был директор, а шапка была все-таки пыжиковой, поэтому директор Губернаторов пожал некрасовскую руку и сказал:

— Что вы! Что вы! Зачем это? А как же вы?!

— Не беспокойтесь, — улыбаясь, сказал директор Некрасов и подмигнул своему шоферу.

Шофер мигом понял начальника, подмигнул в ответ и залез в машину. Там он пошарил под сиденьем, торжественно нажал на гудок и выскочил на улицу с новою пыжиковой шапкой в руках. Некрасов принял ее из рук шофера и сам себе возложил на голову.

Две золотом сияющие пыжиковые шапки зажглись на школьном крыльце. Большие и пушистые, как стога сена, они ослепляли второклассников, и только лишь хвост Наполеона мог сравняться с ними в пышности и величавой красоте.

А у Веры на душе было очень плохо.

Гора наваливалась, давила, давила, выдавила из глаз две слезинки. Вере было очень жалко себя и Наполеона. Мир помутнел, пропали лица второклассников, растаял директор Некрасов.

Чтоб не расплакаться, Вера сжала зубы и стала глядеть на одинокую ковылкинскую сосну, подпирающую небо. Но вот сосна покосилась набок, стала понемногу расплываться и слилась наконец с ковылкинским серым небом.

Поздний вечер в деревне Ковылкино

Очень уж рано темнеет осенью в деревне Ковылкино.

Черные дома, крылатые сараи вбирают дневной свет и прячут его на чердак до завтра. Из погребов выползают сумерки, но так они коротки, что не успеешь посумерничать — приходит вечер.

С темнотою тихо становится в деревне. В иных окнах горит свет, а в остальных темно, там уж легли спать, там уже ночь. Сегодня ночь задержалась. Во всей деревне горел свет, хлопали двери, скрипел колодец. Мамаши и хозяйки месили тесто, рубили лук и капусту для пирожков.

Фрол Ноздрачев затеял резать свинью, вынес на двор лампочку в сто свечей, и огромная его тень легла на соседние дома, шевелилась на крышах и стенах ковылкинских сараев.

Мамаша Меринова хлопотала весь вечер, гоняла плотника то в погреб, то на колодец, а Вера крутила мясорубку, готовила начинку для кулебяки. Начинки получался полный таз.

— Дома хозяева? — послышалось с порога.

— Дома, дома! — закричал плотник.

— Здравствуйте, добрый вечер, — говорил Павел Сергеевич, входя в избу. — Не помешал?

— А вот мы с Павлом Сергеичем грибочки попробуем, — обрадовался плотник.

Мамаша отложила пока месить тесто, вытащила кой-какие грибочки, скорей всего волвяночки.

— Вера-то наша прямо герой, — улыбаясь, рассказывал Павел Сергеевич. — О ней только и разговору: Наполеона поймала. Ей премию дадут.

— А мы на ту премию тесу купим, — радовался плотник. — Крышу перекрывать.