Самая лёгкая лодка в мире - Юрий Иосифович Коваль

— Смотри-ка, — тревожно шепнул капитан, — крест у него, на хвосте.

На средней из черных панцирных чешуй, которыми оканчивался рачий хвост, действительно был заметен маленький светлый крестик.

Отчего-то этот крестик испортил настроение. То ли мы сильно устали за день, то ли соединился крестик с бесами и покойниками. Но, пожалуй, за один день слишком много набралось разной ерунды:

      Лысые и усатые,

          бесы и покойники,

              Папашка трехголовый,

                  крест на рачьем хвосте.

— Не знаю, что делать, — сказал капитан, — раньше я крестов на рачьих хвостах не замечал. Можно ли его сварить и съесть?

— Одного варить глупо, — заметил я, — надо еще наловить.

С фонариком и ведром, в котором трещал и корябался рыцарь, мы вернулись на берег. Я осветил дно — и рука моя дрогнула.

Раки наступали из глубины. Один за другим выходили они из мутной тьмы, поднявши к небу свои черные военные усы.

Бледный и нездешний, обмотавший руку полотенцем, чтоб хватать легионеров, капитан-фотограф стоял по колено в воде, готовясь к предстоящей битве.

Двухклешневые, длинноглазые, угрожающе подбоченившись, с крестом, который хоть и не был различим, но угадывался, раки быстро окружали нас. Иные взгромождались на камни, чтоб получше нас разглядеть, другие подползали, прижимаясь к песку, третьи покачивались на стеблях канадской элодеи, которую справедливо зовут водяною чумой.

Выбрав крестоносца покрупней, капитан сунул руку в озеро — и сражение началось.

Впрочем, обладатель редкого оружия — вафельного полотенца — капитан-фотограф сразу же оказался победителем. Он просто хватал рыцарей и бросал в ведро. Скоро в ведре, гремя доспехами, лязгало и скрипело с полсотни легионеров. Из ведра они не умели добраться до капитана и схватывались между собой, вспоминая старые ссоры.

Многие воины не выдержали капитанского успеха и, поджавши хвост, улетали обратно в глубину. Они не пятились, они улетали, как торпеды. На поверхности воды виден был их усатый след.

Ведро повесили над костром, и, окутанный рачьим паром, капитан помешивал в нем еловою палкой, приготавливая чудовищное варево. Некогда черные, а теперь огненные усы и клешни высовывались из ведра, и над ними парила зловещая тень капитана.

— Я раков не раз варил, — объяснял мне капитан, — с Петюшкой Собаковским мы как-то съели по сто раков. В рака надо больше соли, больше перцу, больше лаврового листа.

Я слушал старого ракоеда и думал: что же будет дальше и возможно ли это в жизни — поедать вареных рыцарей?

Глава VI

Казбек раков

Ночь приблизилась, подошла вплотную, и ничего вокруг нас не осталось, только костер, только мы с капитаном, только ведро, из которого валил пряный пар, да песчаная кайма берега и серебристый нос «Одуванчика», подвинувшегося к костру поближе.

Капитан снял с костра ведро и вывалил раков на траву.

Груда раков, курган раков, гора Казбек раков возвысилась над землей рядом с мигающим жарким костром. Бурые панцири, алые клешни, багровые усы тянулись к небу, нацеливались, угрожали и просто так торчали в разные стороны.

Не раков и не рыцарей в багряных теперь доспехах напомнили они, а жителей планеты Сатурн, космических пришельцев, которых мы с капитаном по глупости наловили, сварили и приготовились есть. И я содрогнулся, представив, как прилетят на Землю эдакие пришельцы в форме раков, а какие-нибудь типы, вроде нас с капитаном, сунут их в свой наивный бульон.

Капитан тем временем схватил космического гостя, обжигаясь, взломал панцирь, с хрустом оторвал шейку и высосал брызнувший сок. По-каннибальски подмигивая мне, он сопел и грыз. Откровенное блаженство было нарисовано на лице пожирателя пришельцев из космоса.

— Помню, с Петюшкой Собаковским… — журчал каннибал-фотограф. — Ну и раки были тогда… А ты что сидишь? Бери вон того здорового.

— Что-то не могу, — сказал я. — Мне кажется, это пришельцы.

— Что такое? — обиженно остановился капитан.

— По-моему, это пришельцы из космоса, с планеты Сатурн. Вот и крест у них на хвосте. Видал ты когда-нибудь рака с крестом?

— Не видал, — сказал капитан, позабывший уже про крест.

— Конечно, это пришельцы, — сказал я, — в форме рака.

Капитан оглянулся на озеро, над которым клубился уже тревожный глухой туман. Ничего на первый взгляд особенного не было в этом тумане — обычный ночной земной туман, сырость и глухота. И все же в нем жило, таилось нечто космическое. Почти не шевелясь, выползал туман к берегу, обтекал костер, касаясь наших щек и коленей. В ночи и в тумане мы остались совсем одни перед горою пурпурных пришельцев из космоса.

— Зачем же мы их наварили-то? — спросил капитан.

— По глупости. Приняли за раков. По простоте душевной.

— А может, это все-таки раки? — сказал капитан. — Если это пришельцы, зачем у них рачий вкус? Ну пускай форма рачья, а вкус должен быть другой, неземной, космический. По-моему, это раки.

— А почему у них на хвосте крестик?

— Откуда я знаю? Крестик так крестик, ничего страшного. Может, этот крестик принесет нам счастье!

И капитан надломил нового рака и высосал сок. И счастье заблистало в его глазах, запуталось в бороде.

— Черт возьми! — сказал капитан. — Можно в конце концов рубануть и пришельцев, если они съедобны.

И мне показалось, что вареный рак в руках капитана каким-то чудесным образом превратился в долгожданный плод — гранат, что ли, северный? Именно с таким счастливым видом, как будто это гранат вроде северный, но только не гранат, а что-то еще и космическое, неземное, озерное, капитан поедал рака.

— Нет, нет, — бормотал капитан, чмокая и хрустя. — Это мы с тобой пришельцы. А раки не пришельцы. Они скорей пограничники, охраняющие подступ к Багровому озеру. А раз мы пришельцы, а они раки, так какого черта? Чего тянуть?

Вслед за ним и я достал из кучи небольшого рачка-пограничника, аккуратно отломил клешню.

— Фу! — сморщился капитан. — Неправильно. Кто так ест рака! Погоди сосать клешню. Надо, пожалуй, научить тебя правильно есть раков.

Глава VII

Наставления капитана-фотографа

— Я не знаю, как едят пришельцев из космоса, — наставлял капитан, — а рака надо правильно взять в руки. За панцирь левой, за шейку правой рукой. С правильной постановки рук начинается поедание этого редчайшего и сладчайшего плода водоемов.

В старые времена, конечно, существовал особый столовый раковый прибор, похожий на эдакий настольный велосипедик. В нем были разные крючочки, вилочки, колесики, при помощи которых поедался рак.

Теперь такие приборы редкость, руки и зубы — наш «велосипедик». Итак, взявши рака, как полагается, надо разломить его