Как я влиял на Севку - Геомар Георгиевич Куликов
— Правильно! — рявкнули они в один голос.
Витькина команда и он сам уставились на крохотные коньки и клюшку, светившиеся на Севкиной груди.
— Если, конечно, он сам откажется и отдаст капитанский значок, тогда другое дело…
— Факт, откажется! — сказал Витька.
Но Севка стоял и, задрав голову, сосредоточенно изучал телевизионные антенны на крыше нашего дома.
Витька забеспокоился.
— Ха-ха, — гоготнул он не очень уверенно. — Прохлопали вы своего капитана! Тю-тю! Он сам пришёл. Сам сказал, что за нас играть будет!
— Чудаки вы, — сказал я. — Он же пошутил. Он вообще любит шутки. Верно я говорю, ребята? — снова спросил я у команды.
— Верно! — дружно гаркнули они.
Ребята стояли полукругом. В одинаковых шапочках. С одинаковыми белыми полосами поперёк груди. И почти в одинаковых свитерах. Даже Серёжкин свитер был сегодня больше синим, чем зелёным.
— Ты погляди, — сказал я Витьке. — Разве такую команду можно бросить? И на своих посмотри.
Витькины игроки, одетые кто во что горазд, сбились в кучу и, раскрыв рты, ждали, чем кончится наш поединок.
И тут Витька, как говорится, потерял лицо. Он замахал клюшкой и с пеной у рта принялся доказывать свою правоту. Он кричал долго. Пока не подъехал Эдик и не сказал:
— Зря стараешься, капитан!
— То есть, как это зря?! — взвился Витька.
— Очень просто, — Эдик кивнул туда, где только что стоял Севка.
Севки не было.
Витька покрутил головой, плюнул с досады и сказал своим игрокам:
— Пошли, ребята!
— Зачем? — спросил я. — Сыграть-то мы всё равно можем, пять на пять.
Витька замялся, но на него насели его собственные игроки и он согласился.
— Федя и Эдик в нападении, Борис и Вовка — в защите. Блохин отдыхает.
Серёжка поморщился и ушёл с поля к зрителям.
Игра началась.
Глава четырнадцатая
Я волновался, ожидая встречи с Витькиной командой. Перед моими глазами, точно это было вчера, стояла та первая, памятная игра.
Очень скоро стало ясно, что волноваться было нечего.
Наши нападающие и защитники легко переигрывали Витькиных хоккеистов. Первый гол забил Федя. Второй — Эдик. Потом Федя забил подряд два гола.
Мне нечего было делать. Борис и Вовка близко не подпускали шайбу к нашим воротам. Когда счёт стал 11:0 в нашу пользу, я сказал Вовке:
— Валяй в нападение, а то из меня сосулька скоро получится!
Шайбы в ворота Витькиной команды посыпались, как горох. Зато нападающие противника, нет-нет, да и прорывались к нашим воротам.
Встреча закончилась со счётом 21:2. Я пропустил всего две шайбы.
Витька со своей командой ушёл. Мы собрались в кучу и обсуждали, кто как играл, когда я заметил среди мальчишек и девчонок, окружавших площадку, двух взрослых зрителей. Один был крупный дядя в шубе и большущей меховой шапке. А другой… У меня бешено застучало сердце. Высокий, стройный, с седеющими висками и весёлыми насмешливыми глазами, одетый в спортивного покроя пальто с накладными карманами. Коротко стриженые волосы на непокрытой голове серебрились, словно подёрнутые инеем.
Это было чудо. Передо мной стоял человек из моей мечты. Он разве самую малость отличался от того, каким я представлял себе тренера сборной страны по хоккею.
Я соображал, как бы завести разговор, когда он сам, усмехнувшись, сказал:
— Прямо герои!
— А что? — спросил Вовка. — Скажете, плохо играли?
— Играли неплохо. Только противников надо выбирать равных.
— Между прочим, — вмешался Серёжка, — эти самые противники нас два месяца назад разделали под орех.
— Ах так, — сказал человек, — тогда другое дело.
— А вы кто будете? — осторожно спросил Федя.
У меня захватило дух. Сейчас человек выйдет на поле, возьмёт в руки клюшку и покажет, кто он такой!
Но человек не двинулся с места. Он стоял, слегка расставив ноги, засунув руки в карманы пальто.
— Я-то? — человек промолчал. — Я инженер. Дома строю.
— Понятно, — сказал Федя.
Я выдохнул воздух, как по команде «глубокий выдох» на физкультуре.
— А вы, извиняюсь, в хоккей когда-нибудь играли? — спросил Серёжка и в голосе его послышалось ехидство.
Человек опять немного помолчал. Видно, у него такая была привычка и, не отвечая на Серёжкин вопрос, спросил:
— А ты и на поле такой же прыткий?
— Ещё прытче! — похвалился Серёжка.
— Я так сразу и догадался, — сказал человек. — Тебя, видно, капитан держит на скамейке в качестве самого главного резерва. Вдруг команда начнёт проигрывать. Тогда уж он тебя выпускает, верно?
— Послушайте, дяденька! — обиделся Серёжка. — Шли бы вы своей дорогой, а?!
Инженер посмотрел на Серёжку и сказал задумчиво:
— Уши тебе, что ли, надрать?
— Не имеете права, — попятился Серёжка. — Меня даже отец пальцем не трогает.
— А, пожалуй, напрасно…
Я почувствовал, сейчас Серёжка опять ляпнет что-нибудь неподходящее и сказал:
— Я подумал, вы хоккейный тренер…
— Почему же? — удивился инженер.
— Сам не знаю, — сказал я.
— А вы без тренера играете? — спросил инженер.
— Без тренера, — сказал я. — Откуда его взять, тренера?
Инженер помолчал, подумал и сказал:
— Есть у меня один знакомый тренер…
— Настоящий? — спросил я.
— Вполне. Даже слишком настоящий.
— Как это? — не понял я.
— Ты за какую команду, кстати, болеешь? — спросил инженер.
— Мы все болеем за одну. И в футболе, и в хоккее.
Я назвал нашу любимую команду.
— Смотри-ка, — засмеялся инженер. — В самую точку. Слышь, Юра? — обратился он к дяде в шубе и мохнатой шапке.
Тот ничего не ответил, только поджал губы.
— Так вот, — продолжал инженер, — мой знакомый как раз тренирует молодёжный состав этой команды.
— Правда?! — спросил я.
— Правда, — сказал инженер и, помолчав, добавил: — Я бы мог попытаться замолвить за вас словечко. Только он ведь с чего начнёт: какие отметки, дисциплина и всё такое прочее. Скучный человек.
— Почему скучный? — заступился я. — Так и надо. Мы сами знаем. И стараемся. А если он с нами будет заниматься…
— Что ты по этому поводу думаешь, Юрий Иванович? — опять спросил инженер у дяди в мохнатой шапке.
Тот опять поджал губы и, как мне показалось, вздохнул. Потом протянул руку Феде и хрипловатым баском сказал:
— Дай-ка клюшку!
Федя пожал плечами и отдал клюшку.
— Становись в ворота!
Это уж мне.
Я пожал плечами: что этому дяде ещё надо? — и пошёл к воротам.
Не снимая шубы и шапки, стараясь не зачерпнуть снега в жёлтые остроносые полуботинки, Юрий Иванович вышел на лёд.
— Держи!
Я не успел глазом моргнуть, шайба трепыхнулась в сетке.
— Что ж ты? — спросил Юрий Иванович.
— Не успел, — сказал я. И выкинул шайбу.
— Держи!
Шайба тонко свистнула. Я шлёпнулся на лёд.
