Анна Кальма - Черная Салли
– Пеп, вот люди, которых нужно доставить на Север. Дело серьезней, чем обычно: сейчас, навернo, по всем дорогам рыщут солдаты и полиция, – сказал сыну Пири и вкратце рассказал все, что услышал от негритянки.
Пеп задумался.
– Гм… Можно довезти их до Хагерстауна, – сказал он наконец, – там у дяди Траверса тоже «станция» для беглых. Помнишь, в прошлый раз возил к нему двух негров в мешках из-под муки…
– Помню, – отвечал отец. – Еще они прислали потом привет и благодарность. Пеп, у нас в риге лежит много соломы. Наклади-ка ты полный воз да вечером и поезжай, будто бы отдавать долг дяде Траверсу. А под солому… Ты меня понимаешь?
Пеп ухмыльнулся:
– Как не понять… Дело известное. Пойду все приготовлю. – И он вышел.
Пири принялся играть с Салли и ее черным котом. Он очень любил детей и жалел, что у него только один сын, да и тот уже взрослый. Фермер свернул из платка смешную мышку и заставил ее прыгать и убегать от кота. Салли хлопала в ладоши и громко смеялась, да и сам Пири веселился не меньше девочки.
Среди этой игры во дворе раздался бешеный лай собак.
ЧЕРВЯК
– Кого это еще принесло? – проворчал Пири. – Вот некстати…
Он окинул быстрым взглядом кухню. Спрятаться было некуда.
– Сидите и молчите, – шепнул он беглецам, – я посмотрю, кто это.
Но не успел он сделать и шага, как дверь отворилась, и в комнату скорее вползло, чем вошло худое и длинное существо, похожее на червяка. Черное длинное одеяние еще усиливало это сходство. Существо изгибалось и кланялось, посылая фермеру самые нежные улыбки.
– Вот и я, мистер Пири, завернул к вам поделиться новостями, – сладко пропел Червяк. – Хоть вы и нерадивый духовный сын, но я вас не забываю…
Фермер неуклюже поклонился и нахмурился.
– Давно я не видел вас в церкви, – тем же сладким голосом продолжал Червяк, – видно, мои проповеди кажутся вам скучными…
Глаза его обшарили всю кухню и вдруг нащупали беглецов, которых фермер усиленно старался заслонить своей спиной.
– Я и не знал, мистер Пири, что вы купили невольников… Давно они у вас?
– Давно… То есть, я хотел сказать, недавно, – неловко пробормотал Пири.
Вот как! И у кого же вы их купили? – не унимался Червяк.
Я… купил их в Мэриленде, у одного плантатора, – храбро соврал фермер.
Так-с. – Червяк понимающе изогнулся. – Кстати, о Мэриленде я и хотел сообщить вам новости, сын мой. Знаете, в Харперс-Ферри была настоящая революция… Шайка дерзких безумцев пыталась взбунтовать негров. Они забыли, что небо учит нас покорности и смирению… Они… – Да, я все это уже знаю, – неосторожно брякнул Пири.
Червяк внезапно перестал извиваться. Вся фигура его приняла напряженный вид. Казалось, он к чему-то принюхивается.
Позвольте, откуда же вы знаете, сын мой? – пропел он. Глаза его еще раз быстро оглядели беглецов. – Газета еще не вышла, я сам знаю только потому, что встретил редактора.
Фермер утер лицо платком.
Мне мой мальчишка сказал, – наконец выговорил он. – Пеп, эй, Пеп!
Появился Пеп. В волосах у него застряла солома.
– Пеп, расскажи преподобному отцу, где ты, узнал о том, что творится в Ферри, – сказал фермер, отчаянно подмигивая сыну. Червяк с приятной улыбкой наблюдал эту сигнализацию.
– А мы с Гровсом вчера ехали в Ферри за гвоздями, а тут вдруг слышим пальбу, и бежит какой-то дяденька и кричит, что в Ферри воюют. Ну, мы тут поворотили коней – и домой, – выпалил без малейшей запинки Пеп.
Червяк снова начал изгибаться:
Прекрасно, прекрасно… Только не ошибаешься ли ты, Пеп? Вчера ведь было воскресенье, и, помнится, я видел Гровса в воскресной школе. Он сидел прямо против меня на первой парте.
Но смутить. Пепа было не так легко.
– А ведь верно! – вскричал он весело. – Гровс мне и впрямь говорил, что собирается в школу. Он еще меня звал. Только мы-то ездили с ним еще до уроков. Чуть свет собрались и поехали, а то отец мне покоя не давал с этими гвоздями.
– Да, да, – подхватил Пири. – Нечем было чинить крышу. Да вот и полы собираюсь к зиме перестилать.
Червяк вдруг заторопился:
– Мне пора… Да благословит вас бог, дети мои… Нет, не удерживайте меня, мистер Пири… Знаете, паства ждет своего пастыря. – И он, снова кланяясь и изгибаясь, выполз из кухни.
Но как бы удивились фермер и его сын, если бы им удалось поглядеть на преподобного отца ровно через пять минут после того, как он покинул их дом! Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто за ним не следит, Червяк поднял полы своего балахона и что было силы пустился по дороге к городу. Он мчался огромными скачками, и на его лине было такое злобное выражение, что прихожане, пожалуй, не узнали бы своего «доброго» пастыря.
– Бабушка, погоди минутку, – сказал Чарли, – кто-то бежит сюда. – Он заслонил глаза рукой и вгляделся: – Неужели Мэри Роч? И не успели ребята оглянуться, как Мэри, оживленная и запыхавшаяся, была уже среди них. Она прежде всего направилась к бабушке.
– Как вы поживаете, бабушка? – вежливо спросила она. – Много вы рассказывали без меня?
Бабушка изумленно поглядела на нее:
– Ты опять здесь? А что скажет твоя мама?
– Ничего мама не скажет, – вспыхнув, отвечала Мэри. – Она даже не знает, что я здесь.
– Как так? – А так. Она ушла на весь вечер, а меня заперла в комнате. Она меня теперь всегда запирает по вечерам. Я сидела, сидела, а потом мне стало так скучно сидеть одной и думать, что все вы здесь собрались. Я взяла вылезла в окно, да и прибежала сюда. – И Мэри смущенно потупилась.
– Вот молодчина! – с восхищением сказал Беппо. – Честное слово, я от нее этого не ожидал!
– А я всегда говорил, что она молодец! – вмешался Чарли. – И вовсе она не кисейная.
Мэри с довольной улыбкой слушала расточаемые ей похвалы.
Но старая негритянка была другого мнения:
– Право, не знаю, что с тобой делать. В сущности, надо было бы отправить тебя обратно домой и сказать твоей маме, чтобы она запирала не только двери, но и окна…
– Нет, бабушка, ты этого не сделаешь! – с жаром вскричал Чарли. – Ты не такая…
– Пускай она немножко посидит с нами, – вступился Тони, – а как только стемнеет, она вернется домой и опять влезет в окно. Ее мать ничего и не пронюхает.
– Правда, бабушка, пускай Мэри останется, – хором запросили ребята, – пожалуйста, бабушка!
– А потом я провожу ее домой, – сказал Чарли. – Пусть только мне попадется эта злющая повариха, я ей…
– Тсс… довольно, – остановила его бабушка. – Хорошо, я расскажу еще немножко о том, как Пири спасал трех беглецов, а потом Мэри пойдет домой и честно сознается матери, где она была. Согласна, Мэри?
Девочка нерешительно кивнула.
– Мама… будет сердиться не на меня, а на вас, – почти шепотом сказала она. – Она очень злится, когда я дружу с цветными…
Все равно, ты скажешь ей, где провела вечер, – решительно прервала ее бабушка. – Я не хочу, чтобы говорили, будто я учу тебя лгать.
Мэри села на траву рядом с Чарли. Темное лицо мальчика сияло: так рад он был приходу подруги.
– Я после расскажу тебе все, что было без и тебя, – шепотом сказал он Мэри.
А бабушка между тем продолжала свой рассказ.
ПОД СОЛОМОЙ
… – Живо, Пеп, запрягай коней, а то сюда вот-вот нагрянут солдаты, – торопливо сказал Мири. – Будь я проклят, если священник не донесет, что он видел у меня беглых из Ферри…
Он сам помог сыну выкатить во двор большой воз и запрячь лошадей. Дно воза покрыли тонким слоем соломы, на которой улеглись рядком все три беглеца. Посреди двух взрослых положили Салли. Девочка упросила, чтобы ей позвонили взять с собой и кота.
– Он будет лежать совсем, тихо, – уверяла она.
– А теперь давай соломы, да побольше, не жалей, – распорядился Пири.
Сухая золотистая солома посыпалась на беглецов. Скоро негры совершенно скрылись под желтой копной. Пеп хорошенько умял солому, и теперь даже самый острый глаз не обнаружил бы ничего подозрительного.
– Дышать можете? Воздух проходит? – заботливо осведомился Пири.
Можем. Не беспокойтесь, сэр, спасибо! – отвечал кроткий голос Джен.
– Эх, жаль, нет С вами Брауна. С каким бы удовольствием я натянул нос плантаторам! – сказал фермер. – Ну, Пеп, теперь гони, да гляди в оба, не напорись на ищеек.
Две откормленные лошади легко вывезли воз на лесную дорогу: Пепу даже не нужно было их погонять. Но не успел воз выехать из лесу, как па дороге послышался лошадиный топот, и разъезд в синих мундирах выехал из-за деревьев.
Офицер осадил коня и закричал Пепу:
– Эй, мальчик, где здесь ферма Анастазиуса Пири?
Пеп не торопясь слез с воза.
– Где здесь ферма Пири? – повторил он как бы в раздумье. – Гм… ферма Пири, сэр, думается мне, совсем в другой стороне… Она, сэр, вон за тем кукурузным полем, – добавил он, показывая куда-то вдаль.
Офицер выругался.
