Михаил Герчик - Повесть о золотой рыбке

— Дальше самое главное. Вырастишь мальков до трех месяцев — отдашь мне. А я тебе за каждый десяток дам любую рыбку из своих аквариумов. Уяснил? — повторил Сашка любимое словечко дяди Васи. — Через три месяца у тебя будет семьдесят — восемьдесят рыбок. Но это еще не все. Вырастишь мальков — сам научишься разводить любых рыб. Все аквариумисты с макроподов начинают, это — самая азбука рыбоводства. Понял? Так что — по рукам? — И Король с улыбкой посмотрел на Юрку.

— По рукам! — радостно воскликнул Юрка и протянул Сашке руку. — Только ты говорил — я тебе помогать должен. А что надо делать?

Сашка пожал плечами: когда-то он дяде Васе такого вопроса задать не решился, делал, что велено, и точка. А этот — интересуется…

— Работа не пыльная… Аквариумы будешь чистить, мотыля мыть, рыбок со мной продавать…

— Продавать не буду, — вспыхнул Юрка. — Что хочешь сделаю, а это…

— Ну и не надо, — равнодушно ответил Сашка. — Бери, там видно будет…

Что «видно будет», Сашка знал хорошо. Увлечется, про все забудет. А если уж придется с клубом воевать, лишний союзник всегда пригодится. Да и вообще, он вон сколько времени на дядю Васю отышачил, самому сейчас дармовой помощник не помешает…

Юрка осторожно взял нетяжелый аквариум и прижал к груди. Через три месяца у него будет семьдесят — восемьдесят рыбок! Самых разных — от неонов и скалярий до кардиналов и апистограмм. Это ведь целое сокровище, даже у старого Кожара не больше семидесяти взрослых рыбок! И все они не будут стоить Юрке ни гроша. Значит, можно незаметно положить на место мамины деньги и вообще перестать думать о рублях и копейках… У него будет настоящий аквариум, будет! Нет, не зря так тянуло Юрку сегодня на рынок, не зря…

— Только хорошенько за мальками следи, — сказал Сашка, заметив, как у Юрки от радости вздрагивают губы. — Не любят они, когда резко температура падает, враз могут окочуриться.

— Услежу, — невнятно пробормотал Юрка, не сводя глаз с необычного подарка. — Вывелись бы, а уж я ночей спать не буду — услежу.

Дома Юрка первым делом настриг ножницами в кастрюлю сена (клок душистого сена по Сашкиному совету захватил он с какого-то воза, покидая Кисловку), залил водой и поставил варить настой для инфузорий. Вымыл для него три трехлитровые банки, которые мама приготовила для компота, и принялся приводить в порядок аквариум.

Осторожное движение сачком — и вот уже обе рыбки трепыхаются в нем. Мгновенно перелита отстоявшаяся вода, макроподы пересажены, аквариум вымыт. Все так и горит у Юрки в руках. Теперь из старого аквариума надо достать немного растений. Валлиснерия разрослась так густо, что все равно прореживать пришлось бы, а то кустикам у задней стенки не хватает света, желтеть начали. Ножницами вжик, вжик — по песку, по переплетенным корешкам, и кустики всплыли на поверхность, Юрка собирает их, накрывает мокрой тряпкой, чтоб не засохли, и мчится на соседнюю стройку за песком.

…Вы никогда не перемывали песок для аквариума? Тогда вы даже не представляете себе, что это за каторжная работа. Сначала песок надо просеять, чтоб остался только самый крупный. Потом — поставить под кран… Вы пять раз сливаете грязную воду, десять, двадцать, а все еще, стоит вам помешать в тазу, на поверхность всплывает всякий мусор. Вы сливаете эту воду, но вместе с ней сливаются и песчинки, и вы даже не успеваете оглянуться, как ваша раковина оказывается намертво забитой песком. Вода идет через верх на пол, и надо мчаться за сантехником, чтобы он прочистил трубы, иначе все это кончится настоящим потопом.

Юрка мужественно прошел через потоп и через грязь в ванной, героически вытерпел взбучку от сантехника и от матери, но песок вымыл так, что вода в тазу, сколько ни мешай, оставалась зеркальной. Он бегал между ванной и кухней, где на плите, угрожая побежать через край, клокотал будущий настой для инфузорий, и во все горло распевал песню, на ходу придумывая и слова, и мелодию:

У меня будут рыбы, гей!Веселые маленькие макроподы, гей!Их будет много-много, гей!А потом я отдам их Сашке Королю,И он даст мне за них скалярий и барбусов.

Надо сказать, что это была не очень складная песня, подозрительно похожая на песенку Мальчиша-Кибальчиша, но Юрка не думал об этом. Он пел так громко, с таким чувством, что мама поглядывала на него и только диву давалась. Никогда еще она не видела сына таким озабоченно-деловым и возбужденным. Ну, точно отец! Тот, бывало, тоже загорится чем-нибудь, про все на свете забывает! Был бы сейчас дома, обязательно разводил бы вместе с Юркой грязь в ванной, кипятил какую-то гадость в кастрюле…

Мама улыбнулась своим мыслям и строго сказала:

— Я за тобой убирать не буду, подберешь сам.

— Уберу, уберу, мамочка! — весело согласился Юрка и снова затянул:

У меня будут рыбы, гей!Веселые маленькие макроподы, гей!

К вечеру работа была закончена, макроподы пересажены из банки в аквариум. Большим сильным рыбкам, видно, здорово надоело сидеть в тесной банке, потому что они тут же принялись стремительно носиться по всему аквариуму, время от времени поднимаясь к поверхности за пузырьком воздуха.

Назавтра, сразу же после уроков, Юрка отправился за мотылем — макроподов нельзя было держать на одном сухом корме, словно каких-нибудь меченосцев, иначе разве выведут они крепких и сильных мальков!

Озеро, где намывали мотыля, находилось недалеко от Юркиного дома, за школой-интернатом. Когда-то там было обыкновенное болото, по которому лениво струился чижовский ручей. Но потом вырубили кусты, насыпали дамбу, и на следующую весну ручей превратился в озеро. По его берегам посадили деревья, засыпали отмели желтым песком, и через год там уже с визгом барахтались мальчишки, а старики пенсионеры по целым дням дремали над удочками и даже иногда вытягивали карасиков. Ну, а зимой озеро превращалось в огромный каток.

Но не только катком и карасями славилось чижовское озеро. Среди рыболовов и рыбоводов было оно знаменито мотылем — красными, похожими на червячков, личинками комара-толкунца. В озерном иле жили несметные полчища мотыля — лучшей насадки для зимней рыбалки и незаменимого корма для аквариумных рыбок.

Юрка не раз видел, как моют мотыля. Забравшись чуть не по пояс в воду, рыбаки черпали со дна ил, потом промывали его. Жидкая грязь вытекала сквозь сетку, а мотыль оставался. Потом, когда почти пустую мотыльницу опускали на воду, червячки всплывали, и их проворно подхватывали маленьким сачком.

Мотыльницу Юрка взял у Витьки Дымина, его отец был заядлым рыбаком.

На озере было пусто, лишь несколько рыбаков сидело с удочками на другом берегу, там, где поглубже. Холодный ветер раскачивал молоденькие топольки, с которых уже облетели последние желтые листья, морщил стылую сизую воду. Юрка осмотрелся, зябко поежился, потом решительно разулся, подкасал штаны и полез в озеро.

Вода обожгла его, ноги сразу провалились в густой вязкий ил, грязь противно зачавкала, выталкивая на поверхность крутые пузыри, и Юрке захотелось махнуть рукой и на мотыля, и на макроподов, вылезть из воды, обуться и бежать домой. Но он упорно побрел вперед по мелководью, а чтоб подбодрить себя, вновь загорланил:

У меня будут рыбы, гей!Веселые маленькие макроподы, гей!

Забравшись в воду по колено и чувствуя, как холодные мурашки ползают по всему телу, Юрка погрузил мотыльницу в озеро. Она вошла в ил железным ободком легко, как в масло, и Юрка еле вытащил ее назад: в мотыльнице было с полпуда грязи.

Юрка неуклюже болтал тяжелой мотыльницей в воде, встряхивал ее и пел свою песню про веселых макроподов. Вода вместе с илом стекала сквозь частую металлическую сетку. Все легче и легче становилась мотыльница, только красные червячки не показывались, будто их вовсе не было в этой жирной грязи. Но Юрка знал, что они должны быть, просто спрятались на самом дне сетки и лежат, хитрющие! Ничего, скоро он до них доберется!

Когда ила осталось на донышке, Юрка приготовил сачок и плавно опустил мотыльницу в воду. И на озерной ряби всплыли вместе с соринками десятки красных, свернутых колечками личинок. Он собрал их сачком и снова поболтал мотыльницей в воде. И мотыль опять всплыл на поверхность.

Потом на этом месте мотыля стало попадаться все меньше и меньше. Юрка пошел вперед, осторожно ощупывая ногами дно, и вдруг ухнул в глубокую яму.

От неожиданности он выронил и сачок, и мотыльницу, вынырнул, взмахнул руками и вновь очутился на мелководье. Отфыркался, подхватил сачок, который удерживала на плаву бамбуковая ручка, бросил на берег, а затем принялся разыскивать мотыльницу.

Перемазавшись с ног до головы, он вытащил мотыльницу из ила и побрел к берегу. Вода и грязь текли с него ручьями.