Луиза Мэй Олкотт - Маленькие мужчины
– Да. Нэн стала настоящим сорванцом после смерти матери, но ее нельзя назвать испорченной девочкой. Недавно я встретилась в городе с мистером Гардингом и спросила, почему он не отдаст дочь в школу. Он ответил, что сделал бы это с удовольствием, если бы ему удалось найти такую же хорошую школу для девочек, как наша для мальчиков. Я знаю, что он будет очень рад, если мы предложим ему взять Нэн. Не поехать ли нам сегодня же и переговорить об этом?
– Мне кажется, Джо, что у тебя слишком много хлопот и без этой маленькой шалуньи, которая будет мучить тебя, – сказал мистер Бэр, гладя руку жены, лежавшую в его руке.
– Нет-нет, – быстро возразила миссис Бэр. – Для меня это будет не мучением, а удовольствием. Никогда я не была так счастлива, как теперь, когда у нас живут наши буйные мальчишки. А к Нэн я чувствую большую симпатию и прекрасно понимаю ее, потому что сама в детстве была такой же отчаянной. У нее просто слишком живой характер, и нужно только дать разумный выход ее энергии, чтобы Нэн стала такой же славной девочкой, как Дэйзи. А я сумею справиться с этим: мне нужно просто следовать примеру моей доброй матери…
– Если тебе удастся сделать хоть половину того, что удалось твоей маме, то из Нэн выйдет чудесная девочка, – горячо подхватил мистер Бэр, считавший свою жену самой лучшей, самой прелестной женщиной на свете.
– Но если ты вздумаешь смеяться над моим планом, – воскликнула миссис Бэр, ущипнув его за ухо, как будто он был одним из ее подопечных, – то я целую неделю буду поить тебя скверным кофе!
– А ты не боишься, что дикие выходки Нэн могут привести Дэйзи в такой ужас, что у нее волосы встанут дыбом, – сказал мистер Бэр, в то время как Тедди карабкался ему на грудь, а Роб на спину, как они проделывали всегда, когда кончались уроки.
– Вначале может быть, но общество Нэн принесет ей пользу. А то Дэйзи становится что-то уж слишком чопорной, и ее невредно немного расшевелить. Она всегда с удовольствием играет с Нэн; они обе бессознательно принесут друг другу большую пользу.
– Надеюсь только, что Нэн не устроит нам еще один пожар!..
– Бедный Дэн! – со вздохом сказала миссис Бэр. – Я никогда не прощу себе, что не убедила тебя оставить его у нас.
Услышав, что заговорили про Дэна, Тедди, не забывший своего друга, сполз с колен отца и, подбежав к двери, пристально посмотрел на залитую солнцем лужайку. Но, нигде не увидев Дэна, он, как будто утешая себя, сказал:
– Мой Дэнни скоро придет!
– Нам следовало оставить Дэна здесь хотя бы ради Тедди, – сказала миссис Бэр. – Наш мальчик очень любит его, и эта любовь, может быть, сделала бы то, что не удалось нам.
– Мне это тоже иногда приходило в голову, – согласился мистер Бэр. – Но после того, как Дэн устроил эту ужасную пирушку и чуть не сжег дом, я счел более правильным отослать его, по крайней мере на время.
– Обед готов! – воскликнул Роб. – Я сейчас позвоню.
И он так громко зазвонил, что продолжать разговор было уже невозможно.
– Так как же ты думаешь, – спросила миссис Джо, когда Роб перестал звонить, – возьмем Нэн?
– Бери хоть дюжину Нэн, если хочешь, моя дорогая, – ответил мистер Бэр, в сердце которого было достаточно места для всех шаловливых и заброшенных детей на свете.
Когда в этот день миссис Бэр вернулась домой и еще не успела высадить целую кучу маленьких мальчиков, без которых редко ездила, из экипажа выскочила девочка лет десяти и, вбежав в дом, крикнула:
– Эй, Дэйзи, ты где?
Дэйзи вышла и, увидев гостью, обрадовалась, но в то же время и немножко встревожилась.
– Я останусь здесь навсегда! – продолжала Нэн, подпрыгивая, как будто не могла ни минутки постоять спокойно. – Папа сказал, что я могу остаться, а мой сундук приедет завтра, и мое белье выстирают и починят, а твоя тетя приехала и увезла меня. Как весело, правда?
– Да, конечно. А ты привезла свою большую куклу? – спросила Дэйзи, от души надеясь, что привезла: во время своего последнего визита Нэн сломала ее кукольный домик и настояла на том, чтобы умыть Анабеллу, отчего гипсовое личико любимой куклы стало ужасно некрасивым.
– Да, она где-то там, – ответила Нэн, как самая беззаботная, легкомысленная мамаша. – Я сплела тебе по дороге кольцо из волос Доббина; я вырвала их у него из хвоста. Хочешь?
И Нэн в знак дружбы протянула Дэйзи сплетенное из конского волоса кольцо, хотя их последнее свидание закончилось тем, что обе они поклялись никогда не разговаривать друг с другом.
Прельщенная красотой подарка, Дэйзи смягчилась и предложила Нэн пойти в детскую.
– Нет, я хочу повидаться с мальчиками. Пойдем на гумно! – воскликнула Нэн и побежала, схватив свою шляпу за резинку и размахивая ей. А когда резинка оборвалась, Нэн предоставила шляпу ее судьбе, просто бросив на траву.
– Эй, Нэн! – закричали мальчики, когда она с шумом подбежала к ним и заявила:
– Я останусь здесь навсегда!
– Ура! – обрадовался сидевший на заборе Томми.
Нэн была родственна ему по духу, и он предвидел в будущем много веселых проказ.
– Я могу драться на палках! Примите меня в игру, – сказала Нэн, которая готова была играть во что угодно и не боялась ушибов.
– Мы уже закончили. Наша сторона и без тебя победила.
– Тогда побежали наперегонки! – предложила Нэн игру, в которой была сильнее всего. – Я, конечно, обгоню любого из вас!
– Она что, в самом деле может сделать это? – спросил Нэт у Джека.
– Она бегает очень хорошо для девочки, – подтвердил Джек, со снисходительным одобрением смотря на Нэн.
– Не хочет ли кто попробовать? – продолжала она.
Ей не терпелось поскорее продемонстрировать свои таланты.
– Нет, слишком жарко, – лениво сказал Томми и, как будто изнемогая от жары, прислонился к стене.
– А что случилось с Фаршированным Кочаном? – спросила Нэн, глаза которой быстро перебегали с одного лица на другое.
– Шар ударил его по руке – он всегда хнычет из-за всякого вздора, – презрительно ответил Джек.
– Вот я никогда не плачу, как бы больно ни ушиблась! – гордо заявила Нэн.
– А хочешь, я мигом заставлю тебя заплакать? – спросил Фаршированный Кочан, подзадоривая ее.
– Попробуй!
– Так пойди и сорви вон ту крапиву, – сказал Фаршированный Кочан, показав на кусты крапивы, росшие около забора.
Нэн тотчас же схватила кустик, вырвала из земли и с вызывающим видом продолжала держать в руке, хотя крапива невыносимо жгла ее кожу.
– Молодец! – крикнули мальчики, готовые оценить мужество даже в девчонке.
Задетый за живое Фаршированный Кочан решил добиться, чтобы она заплакала, и язвительно сказал:
– Ты привыкла совать руки повсюду, и поэтому тебе не было больно. А вот пойди-ка да стукнись покрепче головой о стену! Вот тогда и заревешь.
– Нет-нет, не делай этого, Нэн! – воскликнул Нэт, которого возмущала любая жестокость.
Но Нэн уже подбежала к стене и ударилась о нее головой так сильно, что свалилась с ног. Оглушенная, но всё такая же неустрашимая, она встала и, хотя лицо ее исказилось от боли, твердо сказала:
– Мне очень больно, но я не плачу!
– А ну-ка, еще разок! – злобно прошипел Фаршированный Кочан.
И Нэн, наверное, ударилась бы головой о стену еще раз, если бы не вмешался Томми. Забыв про жару, он бросился к Фаршированному Кочану и крикнул:
– Перестань, а не то я переброшу тебя через гумно!
И он начал так трясти толстяка, что тот с минуту не мог понять, стоит он на ногах или на голове.
– Она сама напрашивалась, – пробормотал он, когда Томми выпустил его из рук.
– Это ничего не значит. Это низко с твоей стороны – обижать маленькую девочку! – с упреком сказал Деми.
– Нечего за меня заступаться! – воскликнула неблагодарная Нэн. – И я совсем не маленькая девочка, я старше и тебя, и Дэйзи.
– Перестань проповедовать, Деми, – сказал подошедший Эмиль. – Ты и сам постоянно обижаешь Дэйзи.
– Разве я обижаю тебя, Дэйзи? – спросил Деми, обернувшись к сестре, которая жалобно смотрела на покрытую пузырями руку Нэн и советовала ей намочить холодной водой шишку, быстро вздувавшуюся у нее на лбу.
– Ты самый лучший мальчик на свете! – воскликнула Дэйзи. А потом, не желая отступать от истины, прибавила:
– Если ты иногда и обижаешь меня, то ненамеренно.
– Припрячьте-ка эти палки и все остальное, братцы. На корабле не положено драться, – сказал Эмиль, очень любивший командовать.
– Ну, как поживаешь, проказница? – спросил мистер Бэр, когда Нэн вместе со всеми пришла к ужину. – А что это ты подаешь мне левую руку? Давай правую.
– Она у меня болит.
– Бедная ручка! Отчего же это на ней такие пузыри? – спросил мистер Бэр, осматривая руку Нэн, которую та спрятала было за спину.
Прежде чем Нэн успела придумать ответ, Дэйзи рассказала, как было дело, а Фаршированный Кочан в это время уткнулся носом в кружку с молоком. Когда Дэйзи закончила, мистер Бэр взглянул на жену и сказал:
