Ирина Зартайская - Он мне приснился. Тени
Папа приоткрыл дверь и тут же снова закрыл, потому что в него полетела подушка. Даже в бой не ринулся! А вместо этого сообщил нам из-за двери, чтобы мы устроили перемирие и бежали на кухню есть оладышки. Солдат называется! А ещё говорил, что в танковой дивизии служил. Видали мы таких танкистов, которые без раздумий бой на оладышки меняют.
Мы ехали с папой и Эленкой в электричке. За окном мелькали деревья. Эленка крепко держала в руках пакет, где плескалась в воде щука. Рыба теперь казалась мне не такой уж большой, а Эленка – не такой маленькой.
Папа рисовал нам в своём блокноте человечков и разные корабли. Он любил рассказывать про всякие исторические события, сопровождая их такими вот картинками, для достоверности. Выходило здорово. Только мы так увлеклись, что чуть не пропустили нашу станцию.
На платформе было тихо. Я даже подумал, что оглох от долгой поездки в шумном вагоне или у меня уши заложило. Но тут Эленка закричала:
– Озеро! – и побежала куда-то так быстро, что мы с папой еле за ней успевали.
Озеро на самом деле было совсем рядом. Мы легко разглядели его за редкими кустами. А подойдя ближе, удивились: оказалось, что оно очень большое, просто огромное.
– Море! – восхитилась Эленка.
Я засмеялся и сказал, что она ещё моря не видела. Правда, сам я тоже его не видел, разве что в кино и на картинах. Но представлял хорошо.
Папа потрепал нас по волосам.
– Ну что, пионеры? Свершим наше доброе дело?
Мы с Эленкой дружно кивнули, хотя она, наверное, не знала, кто такие пионеры. Во всяком случае, пакет со щукой Эленка отдала папе очень неохотно.
Папа подмигнул нам, ловко развязал узелок и скомандовал:
– Раз, два… три!
В следующую секунду щука, сделав тройное сальто в воздухе, очутилась в воде.
– Где она? Где? – заволновалась Эленка и стала подпрыгивать, в надежде разглядеть рыбу. Папа взял Эленку на руки и показал куда-то на середину озера:
– Во-о-он там. Плавает, как метеор. Наверное, после аквариума и лужи ей не терпится поразмять свои плавники.
Эленка с грустью смотрела вдаль. Она явно не предполагала, что процесс отпускания щуки на волю будет таким кратковременным. Смешная!
Мне было приятно смотреть на неё вот так, снизу вверх. Приятно, что папа держит её на руках, рассказывает, куда сейчас плывёт наша щука и кто её там ждёт. Словом, я вдруг окончательно осознал то, о чём подумал сегодня ночью, – что теперь нас четверо. Наша команда «ТРИ» увеличилась, но от этого вовсе не стала хуже.
– А теперь Славик! – вдруг сказала Эленка и показала на меня.
От неожиданности я растерялся и бросил, кажется, довольно резко:
– Чего это?
Эленка спрыгнула на землю и взяла меня за руку.
– Папа, возьми Славика на руки, – попросила она.
Мы так и застыли. Ничего себе! Папа даже рот открыл от изумления. Эленка впервые назвала его папой! И сама не заметила – как будто всегда только так и говорила. Я не переставал удивляться этой девчонке. Даже на её нелепую просьбу внимания не обратил. А папа присел перед Эленкой на корточки, положил руки на её маленькие плечи и спросил:
– Как ты меня назвала?
– Папа, – повторила Эленка и просияла. – Возьми Славика на руки, ему не видно.
Мне показалось, что папа сейчас заплачет. Это было уже слишком. Поэтому я вскочил ему на плечи и скомандовал: Подъём!
А потом добавил:
– Эленка права, я не вижу, куда заплыла наша щука.
Папа шутливо зарычал и медленно вытянулся во весь рост, придерживая меня за ноги. Давно он не сажал меня на плечи. Мы оба с трудом удержали равновесие. Это, кажется, ещё больше развеселило Эленку.
Я тоже рассмеялся и посмотрел на свою сестру сверху вниз.
Она стояла, запрокинув голову.
Мы провели на озере целый день. Мама дала нам с собой бутерброды с колбасой, варёные яйца, яблоки и шарлотку. Папа наливал из термоса чай и сверял все продукты со списком, который сам и составил. Оказалось, что вместо конфет с орешками, которые были под номером 5, мама положила орешки в шоколаде и приписала рядом: «Точность превыше всего!» И нарисовала улыбочку. Так что папа улыбнулся как бы ей в ответ.
Всё вокруг казалось новым, незнакомым. Может быть, оттого, что мы вдруг стали другими: папа стал Эленкиным папой, а я – братом. А может быть, оттого, что мы выпустили на волю нашу щуку. Я представлял, как ей сейчас здорово в этом огромном озере. Она, наверное, уже нашла своих родственников или друзей и сейчас играет с ними в догонялки.
Я вспомнил о Витьке и пожалел, что его здесь нет. Вот бы мы с ним сейчас устроили! И вдруг Эленка крикнула:
– Догоняй!
И побежала вдоль берега. Вот догадливая! Я сорвался с места и помчался за ней, спотыкаясь о торчащие из песка камни.
Потом папа раздал нам заранее приготовленные пластиковые баночки из-под сметаны и мы пошли собирать ягоды. У папы ягод оказалось больше, чем у нас, потому что у него было больше терпения. Эленка собрала полбаночки, но по дороге домой не удержалась и всё съела. Моя баночка была почти полной. Но я прижал её к груди и не давал ягод ни папе, ни Эленке.
Я знал, для кого их собирал.
У нашего подъезда я остановился. Папа вопросительно посмотрел на меня.
– Я быстро. Только к Витьке заскочу.
– Не задерживайся там, – сказал папа, и слегка подтолкнул Эленку вперёд.
Она еле заметно улыбнулась и помахала мне своей маленькой ладошкой. Я помахал в ответ.
Дверь открыла Витькина мама.
– А Витя уже спит. Накупался в аквапарке, вот и…
– А я не к нему, – выпалил я.
Я знал, что если не скажу этого сейчас, то потом просто духу не хватит.
Витькина мама удивлённо подняла брови, но вдруг просияла и позвала:
– Карина, это к тебе.
Я был ей благодарен. За то, что не спросила, к кому, зачем и почему. За то, что, пропустив меня в коридор и прикрыв входную дверь, сама тихонько ушла на кухню.
Сердце бешено колотилось. Я ещё сильнее прижал к груди баночку с ягодами. Мне казалось, что они даже слегка подпрыгивали от стука моего сердца. Прошла уже целая вечность, и я готов был развернуться и убежать. Но тут появилась она. В лёгком белом платье, с убранными наверх волосами. Точь-в-точь принцесса, подумал я и тут же постарался отогнать от себя всю эту романтику. Вышло плохо.
Я так залюбовался Кариной – даже не расслышал, что она мне сказала.
– Прости? – переспросил я и, будто очнувшись, повторил: – Прости…
Карина изумлённо посмотрела на меня и тут же отвела взгляд. «Кажется, поняла, – подумал я. – Она, наверное, всё ещё сердится из-за того, что я наговорил ей тогда». Дрожащей рукой я протянул ей баночку с ягодами. Карина приняла их, слегка коснувшись моих пальцев своими.
– Это я сегодня собрал, – сказал я и еле слышно добавил: – Для тебя.
Карина зарделась и попробовала одну ягодку.
– Вкусно. Спасибо.
Мы ещё немного постояли. Тишина была почти такая же, как утром в лесу.
– Ну я пойду, – сказал я.
Карина кивнула и вдруг как-то вся сжалась, подбежала ко мне и, привстав на носочки, поцеловала прямо в губы. От неожиданности я замер. А Карина улыбнулась и убежала куда-то вглубь квартиры.
По полу покатилось несколько выпавших из баночки ягод.
По дороге домой я столкнулся с дядей Фелей.
– Ну что, парень, – спросил он, – где сестрёнку потерял?
– Не потерял, – весело отозвался я. – Нашёл!
Дядя Феля понимающе подмигнул и зашагал к себе, сжимая под мышкой книгу с шахматными задачками. Я смотрел в спину бывшему капитану. Он шёл медленно, будто прощупывал каждый сантиметр земли. В тот момент он показался мне очень старым и одиноким. И я, кажется, понял, зачем ему нужна эта толстая книга.
– До завтра, дядь Фель! – крикнул я ему вслед.
– Счастливого плавания!
Я лежал в кровати и смотрел в потолок. Эленка ворочалась и притворно сопела. Я думал о Карине. О том, что её губы пахли ягодами. О том, что теперь я точно попрошу учительницу посадить нас вместе. О том…
И тут за окном послышалось знакомые звуки. Я подскочил и уставился в темноту. Эленка замерла.
«Вхр-р-р-р!» – прозвучало отчётливо. И в то же время звуки будто таяли в воздухе.
Эленка вскрикнула.
– Не бойся! – успокоил я её. – Они нам ничего не сделают.
Прозвучало не слишком убедительно: голос мой дрожал, и Эленка не могла этого не заметить. Но она ничего сказала. Только встала и босиком подбежала ко мне.
Я крепко взял её за руку. Не так, как тогда, когда тени появились впервые. А по-настоящему. Как старший брат. В тот момент я больше всего на свете хотел её защитить. Правда, и сам боялся так, что мурашки по спине бегали.
– Кто вы? – спросил я как мог громко.
Тени за окном зашевелились, заметались, задевая дребезжащие стекла.
Эленка прижалась ко мне. Я обнял её и резко сказал в темноту:
– Убирайтесь! Слышите, вы?
И тут произошло то, чего я никак не ожидал. Тени замерли, и в этих тонких призрачных силуэтах я вдруг различил две человеческие фигуры. Мне стало до того страшно, что я готов был разреветься, как маленький. Шутка ли – увидеть такое за окнами собственной комнаты! Но вопреки всем моим опасениям, тени явно не собирались предпринимать ничего ужасного. Та, что поменьше, чуть заметно кивнула мне, а та, что повыше, подняла руку, словно прощаясь. Эленка заметила, что я слегка ослабил объятия и, проследив за моим взглядом, робко взглянула на тени.
