Зинаида Шишова - Джек-Соломинка
— Он говорит, что лорды несправедливо отбирают общественную землю и заставляют мужиков за гроши работать на себя, — сказал Джек, пытливо поглядывая на Джоанну.
— Ну конечно, это правда, — отозвалась девочка.
— И что мужики должны собраться и дать отпор лордам. И это будет когда-нибудь, потому что человек не стерпит, чтобы с ним обращались, как со скотом…
Девочка шла молча, опустив голову.
— О чем ты думаешь? — спросил Джек в тревоге.
— Я думаю о том, что, если тебе суждено когда-нибудь погибнуть, я хотела бы умереть рядом с тобой, — сказала она медленно.
Джек улыбнулся. Они не погибнут, а победят!
Дети опять долгое время шли молча.
Белые с черным сороки перебегали им дорогу. С шумом обваливался снег с веток высоких сосен.
— Вернемся! — предложила Джоанна, передернув плечами. — Что бы ты сделал, если бы сейчас выскочили разбойники? Джек, Джек, что это?..
Из-за деревьев показались две темные фигуры. Перед ними бежали длинные синие тени, потому что солнце уже склонялось к закату. Но это были не разбойники. Мать Геновева, настоятельница женского монастыря Св. Джеральдины, в богатой меховой мантии, почти бежала, ежеминутно проваливаясь по пояс в снег. Спотыкаясь о корни и пни и тоже проваливаясь в снег, за ней спешил приходский священник, отец Ромуальд.
— Вот где вы прогуливаетесь, Джоанна! — закричала монахиня. Полюбуйтесь, отец Ромуальд, на эту девицу из старинного дворянского рода!
Джек почувствовал, как задрожали пальцы Джоанны в его руке.
— Как вы очутились здесь? — отдышавшись, спросила настоятельница.
— Джек, они что-нибудь сделают сегодня со мной, — тоскливо сказала девочка, даже не остерегаясь, что ее услышат. — Но знай, Джек, что я тебя любила, люблю и буду любить!
— Чем мне тебе помочь? — прошептал Джек ей на ухо.
— О, ничем! — ответила она беззвучно.
— Ступайте сюда, негодная девчонка! — с нескрываемым презрением сказала аббатиса. — Перестаньте шептаться с этим мужиком!
Поглядывая на Джека, она что-то шепнула отцу Ромуальду.
— В то время как вы шляетесь бог знает с кем по дорогам, злые люди напали на вашего дядю, сэра Гью Друрикома… Он лежит при смерти.
— Мать Геновева права, — подтвердил священник. — Ваше место сейчас не в лесу, а у постели сэра Гью, леди Джоанна!
Джоанна повернулась к Джеку. Лицо ее было синее от испуга и волнения.
— Поцелуй меня хоть разок на прощанье! — сказала она умоляюще.
И благоговейно, как берут крест или монстранц со святыми дарами, он взял ее лицо обеими руками и, подняв его к себе, дважды поцеловал в щеку и в лоб на глазах возмущенной аббатисы. И опять перед ним встала обитая медью, пылающая от заката дверь Друрикома и толстый сэр Гью, пропускающий вперед маленькую, босую и испуганную Джоанну.
Но придет же когда-нибудь день, и Джек сможет отвоевать ее у целого света, а для этого нужно только, чтобы в одной руке он держал щит, а в другой — тяжелый меч!
Всю ночь Джек думал о судьбе Джоанны, о сэре Гью и о том, лучше или хуже будет девочке, если дядя ее умрет. Забылся мальчик уже к утру и ненадолго, потому что перед рассветом кто-то стал ломиться к ним в дверь.
Домик стоял над самой дорогой, и Джейн Строу привыкла к тому, что у нее часто искали пристанища промерзшие путники.
— Кто стучит? — спросила она тихонько, чтобы не разбудить сына.
— Откройте именем короля!
Это был страшный ответ. Дрожащими руками женщина отодвинула засовы.
— А, это ты, Олдинг! — сказала она обрадовавшись. — А я-то уж подумала бог знает что!
Но стражник даже не глянул в ее сторону. Войдя, он вытащил из-за пазухи пергамент с четырьмя огромными печатями. Откашлявшись, он стукнул алебардой о пол.
Джек, сидя на полу, протирал глаза.
— Здесь ли находится Иоанн Строу? — спросил Олдинг, строго нахмурившись и заглядывая в пергамент, точно и впрямь он был грамотным человеком.
— Вот я, разве ты не узнал меня, дядя Олдинг? — сказал Джек вскакивая.
— Преступник пойман! — произнес тот, обращаясь к кому-то за дверью.
Джек во все глаза смотрел то на мать, то на Олдинга.
В хижину вошло еще трое людей: двое стражников и писец шерифа в длиннополой неопрятной одежде. Он немедленно принялся оглядывать всю комнату.
— Обыщите хижину! — распорядился он.
Это было совсем нетрудно сделать, потому что здесь не было ни сундуков, ни шкатулок, куда можно было бы что-нибудь припрятать от любопытного глаза.
— Это мой узелок, — сказал Джек, видя, что клерк берется за его котомку, — там ничего нет.
Но тот, не отвечая, вывернул содержимое узелка на скамью.
— Осмотри его, — велел он Олдингу.
— Что это за документ? — спросил стражник, разглядывая договор об ученичестве, подписанный мастером Пэстоном.
Клерк взял из его рук пергамент и, надев очки, просмотрел и отложил в сторону.
— А это что такое? — Стражник щелкнул пальцем по печати с оленьей головой — хорошо знакомому ему гербу замка Друриком. — Что это за документ?
Джек смутился. В руках Олдинга было свидетельство, написанное Джоанной для Уота Тайлера. Мальчик бережно хранил его все эти месяцы, готовый даже сам поверить в то, что он бережет его только ради сына кровельщика.
— Что это за документ? — переспросил клерк. — А вот мы сейчас узнаем, что за документ!
В эту минуту Джек возненавидел всех людей, умеющих читать и писать.
— «Джоанна Друриком», — бормотал клерк, пробегая документ про себя, «…податель сего…», гм-гм, «…дано в сорок восьмой год царствования…» И подпись «Джоанна Беатриса Друриком».
— Где ты взял это свидетельство? — спросил он, сдвигая очки на лоб.
Джек молчал.
— Еще один пакет, — сказал стражник, подавая клерку письмо нотариуса.
Джек досадливо крякнул. Господи, ну это прямо наваждение! Он опять забыл занести его в Друриком.
— «Сэру Гью Друрикому, сквайру», — прочитал клерк вслух. — Откуда у тебя столько вещей из Друрикома? — спросил он строго.
Джек открыл было рот, чтобы рассказать, в чем дело, но потом безнадежно махнул рукой. Всего этого им не объяснишь.
— Следуй за мной! — приказал стражник.
— Свяжите его! — распорядился клерк.
Стражники недоуменно переглянулись, — они не захватили с собой веревки.
— Поясом разве? — предложил Олдинг.
— Не надо, дядя Олдинг, я не буду вырываться, — сказал Джек устало. А куда я должен идти?
— В замок Друриком, владельца которого ты ранил и ограбил несколько часов тому назад! — заявил клерк с торжеством.
Глава V
В холле за круглым столом сидело много рыцарей и сквайров из соседних с Друрикомом замков, а некоторые приехали даже из графства Эссекс. Их возглавлял коронный судья[52] сэр Роберт Белнэп, прибывший из самого Лондона. По обе стороны от судьи расположились с кипами документов, чернильницами я связками гусиных перьев двое писцов, и еще много стряпчих, рыцарей и сквайров в волнении бродило по огромному залу.
Такое небывалое количество народу собралось в Друрикоме для того, чтобы судить мужика за преступление, неслыханное по своей жестокости и наглости.
Опросив Джека Строу и свидетелей и осмотрев найденные у преступника документы, судья Белнэп огласил решение суда, из которого сразу стала ясна вся картина преступления.
Похвалившись на похоронах отца, что он никогда и ни за что не простит лорду Друрикому этой смерти, Джек Строу, виллан деревни Дизби, манора Друриком, пятнадцати лет, предательски напал на своего сеньора в лесу и оглушил его сзади ударом дубинки или обуха. После этого он взял себе, неизвестно с какой целью, все находившиеся при лорде письма и документы. Возможно, что он хотел присвоить себе и коня своей жертвы, но благородное животное, сбросив, как видно, негодяя, примчалось в замок. Тогда-то, по его следам, слуги отправились в лес, где и нашли своего господина в беспамятстве.
Придя в себя, лорд знаками и нечленораздельным мычанием дал понять, что он лишился дара слова. Руки его также не действовали — ни правая, ни левая, а передвигаться на ногах он мог только с посторонней помощью. Как громко ни кричали сэру Гью в самое ухо вопросы, по лицу его было видно, что смысл их так и не доходил до его сознания, из чего следует заключить, что слух тоже отказался ему служить.
Опрошенный Джек Строу заявил, что гнев на сеньора он имел и имеет, но преступления, в котором его обвиняют, он не совершал. На вопрос, откуда он взял документы с печатью Друрикома, преступник ответил молчанием.
На вопрос, как к нему попало распечатанное письмо, написанное сэру Гью Друрикому, сквайру, преступник заявил, что оно в таком виде было передано ему для доставки в Друриком еще три месяца назад.
