Жаклин Уилсон - Печенька, или История Красавицы
– Рона подарила мне маленького к-крольчонка…
Я не смела посмотреть на папу – только слышала, как он резко втянул воздух.
– Ай-яй-яй, Красавица плохо себя вела – выпросила у посторонних людей кролика. А между тем она знает, что ей не разрешается держать в доме животных.
Рона ни капельки не смутилась.
– Ой, что вы, мистер Печенинг, она не просила! Просто я знала, что она мечтает о кролике. Он совсем маленький, от него никакого беспокойства не будет. Он станет уютно себе жить в клетке. Вы разрешите Красавице его оставить, правда?
– Очень на это надеюсь, друг, а то мне совсем не хочется волочь на себе эту треклятую клетку до самого дома! – сказал мистер Маршалл.
Я ждала, затаив дыхание. Все ждали – и Рона, и мистер Маршалл, и мама, и Скай, и Эмили с Арабеллой, и все наши девчонки.
– Ну, если так, то, конечно, пускай у Красавицы будет собственный маленький крольчонок, – сказал папа.
– Ура-а! – крикнула Рона.
– Браво! – сказал мистер Маршалл.
Девчонки столпились вокруг коробки. Всем хотелось посмотреть на кролика.
– Нет-нет, осторожней, мы его напугаем, – сказала я твердо.
Я чувствовала, что крольчонок весь дрожит у меня под рукой.
Теперь я рискнула посмотреть на папу. Он мне улыбнулся и даже сказал «Ах-ах!» – когда я вынула крольчонка из коробки. Но я видела папины сощуренные глаза, видела, как он стискивает зубы, а на виске бьется жилка.
Мистер Маршалл пронес клетку через весь дом и сквозь стеклянные двери вышел в сад. Рона шла за ним с коробкой, а я несла крольчонка. Девчонки тянулись его погладить.
– Отойдите, он боится! Он же маленький, ему страшно, что вы его задавите! – сказала я.
И все отодвинулись, даже Скай.
Посадить крольчонка в клетку оказалось непросто. Он отчаянно брыкался, и приходилось держать очень крепко, а я боялась его покалечить. Я ведь неуклюжая – но сейчас мои руки как будто сами знали, как его уместить в ладонях, приласкать и успокоить.
– Устроим ему постельку, – сказала Рона, вытаскивая солому из коробки.
– Аккуратней, дорогая, а то мы все патио замусорим, – сказал папа. – Идемте, девочки, нужно еще съесть башню из профитролей, а там и лимузин подъедет.
– Постойте, мистер Печенинг! Надо сперва покормить кролика! – сказала Рона. – Мы ему специально не давали завтрака, чтобы он не накакал в коробке.
Девчонки захихикали и стали обсуждать, что едят кролики. Папина улыбка стала такой натянутой, что губы почти совсем исчезли.
– Ну, давайте поживей, мои дорогие, – сказал папа.
Скай схватила пакетик с одуванчиками и салатом.
– Кушай, Кроличек, вот тебе вкусные листики!
– Нет, Скай, это не твой кролик! Его Красавице подарили, пусть она и кормит! – сказала Рона.
И я стала кормить своего кролика. У меня руки дрожали и живот сводило от страха перед папой, и все равно это было потрясающе: протягиваешь крольчонку зеленые листочки, а он морщит носик и мелко-мелко грызет угощение острыми зубками.
Я очень любила Маврикия Морехода, но совсем другое дело – когда живое пушистое существо дышит и тычется носом в мои пальцы.
– Рона, он самый чудесный кролик на свете! – прошептала я.
– А как ты его назовешь? – спросила Рона.
– Его будут звать Деньрожденья! – сказала я. – Потому что у меня никогда не было такого чудесного подарка на день рождения.
– Если не считать роскошного игрушечного кролика, которого я тебе подарил, – вмешался папа. – А теперь пошли, сейчас будут резать башню. Все в дом!
Мама заставила меня вымыть руки – а мне хотелось подольше сохранить на них ощущение пушистого мягкого меха и теплого язычка.
Резать башню самой мне не разрешили – слишком это была сложная задача. Зато я всем раздавала тарелочки с нарезанными порциями. Мистеру Маршаллу тоже достался кусочек.
– Вкуснятина, повезло мне! – сказал мистер Маршалл. – С днем рождения, Красавица! Ты в этом наряде прямо картинка!
Я посмотрела на него – кажется, он не насмехался. Он улыбался приветливо, как будто и в самом деле так думал.
Я тоже ему улыбнулась и сказала:
– Спасибо! Это платье мама подарила мне на день рождения.
– О-о, твоя мама и сама умеет потрясающе выглядеть, – сказал мистер Маршалл и слегка подтолкнул маму плечом.
Он еще и бровями подвигал, и состроил глупую физиономию – видно было, что он шутит, но папа злобно на него уставился.
– Пора собираться, лимузин сейчас подадут! – сказал папа, глядя на свои дорогущие часы марки «Ролекс». – Не хочется тебя прогонять, приятель, но время не ждет.
Мистер Маршалл понял намек и распрощался. Я жалела, что он не поедет с нами. Он был такой добрый и смешной. Казалось, при нем ничего плохого не может случиться.
– Так, девчонки, сбегайте-ка быстро в туалет! Не то еще приспичит в лимузине, что будем делать? – сказал папа.
Я чувствовала, как у меня лицо горит. Многие девчонки захихикали, другие поморщились.
– Красавица, покажи всем, где у нас удобства! Не волнуйтесь, в нашем «Счастливом доме», если не ошибаюсь, четыре тубзика, так что вам не придется долго прыгать в очереди.
– Фу, какая пошлость, – прошептала Эмили.
– Грубятина, – поддержала ее Арабелла.
– Что он расхвастался про свои тубзики? Думает, у нас дома ни у кого уборной нету? – фыркнула Скай.
– Да он пошутил просто, – сказала Рона, но я видела, что она только ради меня это говорит.
Рона поднялась вместе со мной в мою комнату – и взвизгнула, увидев розового монстра в углу.
– Ой, мамочки! Я такого большущего кролика никогда не видела!
– Он ужасный, – сказала я.
– А как его зовут?
– Розанчик. Я не хотела ему давать нормальное имя, а то еще оживет. – Я вдруг обняла Рону. – Рона, спасибо тебе за Деньрожденья! Он правда мой лучший подарок за все дни рождения сразу!
– Он просто крольчонок из зоомагазина. Твой папа действительно не сердится?
– Нет, – соврала я. – Рона, как мне твой папа нравится!
– А, он у меня просто дурная колбаса, – нежно сказала Рона. – Я его так зову иногда, а он меня – «моя сарделечка».
Рона прошлась по комнате, потрогала кукол в старинных нарядах, фарфоровых зверюшек, музыкальную шкатулку и шарики с падающим снегом.
– Красавица, у тебя такая чудесная комната! И собственная ванная, надо же! У Скай и то своей отдельной ванной нету, а у них куча денег. Наверное, здорово быть такой богатой!
Лулушечка и Какашечка тоже захотели посетить туалет именно при моей комнате. Мы уступили им место, а сами спустились вниз. Вдруг раздался вопль:
– Приехал! Смотрите, какой огромный! Прямо бесконечный! Лимузин, специально для нас!
Девчонки запрыгали от восторга. Я выглянула в окошко, и у меня сердце невольно застучало от мысли, что это ради моего дня рождения такой роскошный лимузин приехал.
Официанты уже убирали со стола. Я пошла искать маму и папу, чтобы сказать им, что машина прибыла. Заглянула в кухню – а там папа с перекошенным лицом схватил маму и трясет. Я бросилась к ним – испугалась, что он опять ее ударит.
– Папа, папа, лимузин приехал! Иди скорей, посмотри, такой шикарный! Я такая счастливая!
Папа словно не слышал.
– Чтобы я больше не видел, как ты флиртуешь с этим дебилом Маршаллом! – заорал он на маму.
– Пап, она не флиртовала!
– А ты, Красавица, не лезь, куда не просят! – отрезал папа. – Говоришь, машина уже здесь? Тогда поехали!
Мама, часто-часто моргая, потерла запястье и посмотрела на папу, как будто хотела что-то сказать, но потом отвернулась и постаралась улыбнуться мне.
– Пойдем, именинница! – сказала она, поднимая с пола большую хозяйственную сумку.
– Что там? – спросил папа.
– Маленькие сувениры, чтобы подарить девочкам на прощание, когда будем развозить их по домам.
– А, неплохо, – признал папа. – Что же мы им подарим? Браслетики, душистые соли для ванны, плюшевые игрушки?
– Да так, просто символический подарок, – ответила мама на ходу. – Идем, Красавица. Лимузин, ты подумай! Вот здорово!
Но папа не дал ей дойти до двери и вырвал из рук сумку.
– А ну, покажи!
Он выгреб из сумки сразу несколько прозрачных пакетиков с печеньем, перевязанных красивыми ленточками.
– Опять хочешь кому-то всучить эту дрянь? – зарычал папа.
– Джерри, это всего лишь печенье. Чтобы за нашей Красавицей закрепилось прозвище Печенька.
– Что за бред ты несешь? Не позволю опозорить нашу семью такими жалкими подарками! Над нами будут смеяться! Да и отравятся еще, чего доброго.
Папа швырнул сумку на пол и несколько раз наступил на нее ногой, чтобы печенье раскрошилось в пыль.
Мы смотрели и вздрагивали, как будто это нас папа топтал ногами. Наконец он остановился, запыхавшись, и настороженно глянул на дверь – наверное, сообразил, что снаружи могли услышать.
Мама пристально посмотрела на него и крепко взяла меня за руку.
