Ослокрады (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд
От имени всех жителей деревни Зябликов приветствовал мэр Нико Ишакис – бочкообразный мужчина с огромными, как у моржа, усами. Обливаясь потом, он клялся быть всегда к услугам дорогих гостей. Явился даже чудаковатый Простак, чье круглое лицо неизменно украшала блаженная улыбка. По случаю праздника на его голове красовался старый котелок, подаренный ему генералом в прошлом году. Этот головной убор был для простака настоящим сокровищем, но еще драгоценнее был щегол, которого он всюду носил с собой в крошечной клеточке и к которому питал нескрываемую любовь.
Дары сыпались на гостей, как из рога изобилия. Здесь были корзины, полные апельсинов и лимонов, узелки с яйцами, орехами и миндалем и, конечно же, целое море душистых цветов.
Яни казалось, что за минувший год Аманда необыкновенно похорошела. С волнением она бежала по деревне, обнимая и целуя всякого встречного; ее золотые волосы сияли на солнце, а голубые глаза блестели от восторга. Яни словно тень следовал за нею, и с его смуглого лица не сходила улыбка. Наконец все немного успокоились.
– Ну, как вам Каланеро? – поддразнивая, спросил Яни, когда вся компания, оставив позади шум деревни, шагала прямиком к вилле.
– Как нам Каланеро? – улыбнулась Аманда, и ее глаза засияли на солнце, как сапфиры. – Да что тут говорить? Это наша деревня!
Когда приятели дошли до покрытых ржавчиной ворот виллы, восторженный энтузиазм Яни заметно уменьшился.
– Что ты такой скучный? – спросила Аманда. – Ты что, не рад, что мы здесь?
– Нет, что ты, я очень рад, – ответил Яни, – просто я волнуюсь.
– О чем?! – удивленно спросила Аманда.
– Это долго объяснять, – сказал Яни. – Встретимся сегодня вечером в оливковой роще. А пока до свидания, у меня еще есть работа.
– Ты хочешь рассказать нам что-нибудь интересное? – с любопытством спросила Аманда.
– Как раз нет, – сказал Яни. – Я хочу спросить у вас совета.
– Говори сейчас, что случилось, – потребовал Дэвид.
– Сейчас не могу. Только вечером, в оливковой роще, где нас никто не услышит, – ответил Яни и убежал назад в деревню.
К тому времени, когда брат и сестра добрались до виллы, миссис Зяблик и мамаша Агати дружными усилиями уже навели в ней живописный беспорядок. Миссис Зяблик, как ни старалась, не смогла осилить более четырех-пяти слов по-гречески; немногим лучше были лингвистические способности у мамаши Агати. И то, что они каким-то образом ухитрялись объясняться на смешении двух языков, было похоже на чудо. Генерал тоже распаковал свои пожитки, и в первую очередь – краски и мольберт, который тут же занял свое законное место на террасе.
– Правда, здесь замечательные люди? – спросила Аманда, блаженно подставляя лицо солнышку.
– Они очень добры, – сказал генерал, вдохновенно и тщательно малюя очередной пейзаж с кипарисами.
– Папа, ты уже в сотый раз мажешь эту картину, может, хватит, а? – спросил Дэвид. – Попробуй написать хотя бы под другим углом. Все равно ведь тебе не удаются деревья.
– Если ты считаешь, Дэвид, что в мои почтенные годы я должен брать у тебя уроки живописи, буду тебе очень признателен, – ответил генерал, не прерывая творческий процесс.
– Ты бы лучше рисовал, как Пикассо, – с ехидцей вставила Аманда, – так, по крайней мере, никто не будет знать, что ты этого не умеешь.
– Ступала бы лучше да помогла мамочке, – невозмутимо ответил генерал, – иначе она так и не сумеет объяснить мамаше Агати, что нам нужно на завтрак.
Аманда шутя вздохнула и отправилась прямиком на кухню, где миссис Зяблик безуспешно пыталась втолковать мамаше Агати, что такое яичница. Однако мамаша Агати знала яйца только в двух видах: сырыми и сваренными вкрутую, когда их красят красным на Пасху.
– Бесполезно, мамочка, – нетерпеливо сказала Аманда. – Если уж не можешь выучить греческий, так хоть не ставь ее в неловкое положение – она же понятия не имеет, о чем речь.
– Милая, но ведь все знают, что такое яичница, – изумилась миссис Зяблик. – Когда я была девчонкой, нам ее каждый день готовили на завтрак.
– Мам, Яни подарил мне букет необычных розовых цветов, – сказала Аманда. – Они там, в комнате. Может быть, поставишь их в воду, а я тем временем займусь завтраком?
С удовольствием освободившись от тягостной задачи объяснять, что такое яичница, миссис Зяблик отправилась в соседнюю комнату посмотреть на очередное пополнение своей коллекции. Тем временем Аманда довольно ловко организовала завтрак, заказанный отцом.
Стол накрыли на террасе. Генерал, благоухающий скипидаром для разведения красок, занял законное место во главе стола и принялся поглощать яичницу, закусывая ломтями поджаренного черного хлеба с маслом и толстым слоем любимого мармелада, который он специально привез с собой.
– Ну, ребята, что вы собираетесь сегодня делать? – спросила миссис Зяблик.
– Я хочу на Остров Гесперид[2], – сказала Аманда.
– Нет, – твердо сказал Дэвид. – Мы же не можем плыть туда без Яни, а Яни сегодня работает.
– Но я так хочу поплавать, – сказала Аманда.
– А кто тебе не дает? Плавай сколько угодно, но на Остров Гесперид мы без Яни не поплывем.
Обычно последнее слово оставалось за Амандой, но сейчас ее младший брат был настроен столь решительно, что Аманда согласилась.
– Ну хорошо, – покорно сказала она.
Остров Гесперид был облюбован детьми еще в первое лето, которое они провели вместе на Мелиссе. Это был крошечный островок, расположенный недалеко от берега как раз напротив деревни. Он настолько зарос кипарисами, что со стороны смотрелся, как покрытый мехом равнобедренный треугольник. На вершине зеленого холма имелась небольшая площадка с миниатюрной церковкой, какие довольно часто встречаются в Греции. При церкви был небольшой домик с двумя побеленными комнатами, где много лет жил одинокий монах. Старец давно умер, и, хотя архиепископ Мелиссы обращался в Афины с просьбой прислать нового, ответа не последовало. Через два года архиепископ решил, что его письмо затерялось где-то в пути, и думал было написать снова, да, видно, забыл. Так Остров Гесперид и остался совершенно пустынным. До него было легко добраться вплавь, и когда Аманда в первый раз вышла из воды на этот берег, то, стряхивая брызги со смуглого тела, увидела у нижних ступеней лестницы, ведущей к церкви, усыпанное плодами мандариновое дерево.
– Взгляни, Дэвид! – крикнула она и ее голубые глаза стали почти черными от волнения. – Вот они, золотые яблоки!
Дэвид внимательно осмотрел дерево.
– Глупышка, разве это яблоки? Это же мандарины, – сказал он.
– Ничего, пусть будут золотыми яблоками, – ответила она, – назовем этот остров Островом Гесперид.
С тех пор и получил этот остров название – Остров Гесперид, и даже местные жители начали его так называть. А для наших трех героев это чудесное место стало излюбленным пристанищем.
– Так вы туда на целый день, моя крошка? – спросила миссис Зяблик. – Я собрала бы вам сумку с едой для пикника.
– На целый день, – ответила Аманда, – но не беспокойся, быстрее будет, если я соберу ее сама.
– Замечательно, золотко, – вздохнула с облегчением миссис Зяблик, – а то мне еще надо засушить столько цветов, которые мне принесли местные жители, а папочке хочется порисовать.
– Да-да, – с удовлетворением сказал генерал. Повернувшись на вращающемся стульчике, он вставил в глаз монокль и залюбовался своей мазней, – он явно был весьма польщен. – Я закончу ее на закате.
– Ну, пошли, Дэвид, – заторопила брата Аманда, – я уже соскучилась по морю.
Девочка отправилась в кухню и проворно наполнила небольшую сумку всякими вкусными вещами для себя и для брата. Ей не нужно было брать воду для питья, потому что возле пляжа, где они собрались блаженно провести время, был источник. Его хрустальная струя рассыпалась искрами на фоне красно-желтых скал и терялась среди голубых вод небольшой бухты.
